Марианна встала на ступеньку грузовика, и водитель опустил стекло.
Жизнерадостный, усатый, он очень удивился, встретив молодую женщину в такой глуши. Обычно в столь ранний утренний час ему наперерез бросались вепри и олени.
— Простите, месье! Не могли бы вы довезти меня до ближайшего города? Мне нужно обратиться в жандармерию…
— Садитесь.
— Спасибо, месье, — добавила она, залезая в кабину. — Очень любезно с вашей стороны…
— Что с вами случилось, юная дама?
Он разглядывал ее лицо, побитое, испачканное в земле; нечесаную гриву, из которой торчали травинки.
— У меня угнали тачку прямо посреди ночи, — выдумала она.
— Вот незадача! Я вас высажу в Т. Это ближайший городок… Там есть жандармерия.
Она устроилась на сиденье, вытянула поврежденную ногу. Джинсы на коленке порвались. Она непроизвольно стучала зубами.
— Замерзли?
— Всю ночь провела под открытым небом…
Протянув руку за собственное сиденье, он извлек термос.
— Тут чай. Кофе я стараюсь не пить, у меня от него изжога…
— Большое спасибо, месье.
— О, не за что! Не за что, мадемуазель…
Фрэнк слегка наклонил сиденье. Птица с огромным клювом продолжала расклевывать ему серое вещество. Внутри все сжалось, словно стиснутое скользящей петлей. Он был на грани катастрофы, последствия которой даже не мог пока оценить. В лучшем случае конец карьеры.
Мобильник Лорана завибрировал. Капитан тотчас же ответил:
— Да, Филипп… Нет, здесь тоже ничего… Да… До связи…
Фрэнк решил больше не ездить по дорогам. Подумал, что лучше будет притаиться у въезда в ближайшие к имению городки. Один к востоку, другой к западу. Только бы Марианна двигалась по автостраде, молился он. Филипп ждал ее в Л., а Фрэнк и Лоран стояли на приколе в Т. Ожидание длилось уже несколько часов.
— Кофе хочется…
— Мне тоже, — признался комиссар. — С аспирином…
Они увидели грузовик, когда солнце просунуло кончик носа в щель между грозно скопившимися облаками. Девятнадцатитонный трейлер остановился чуть поодаль, на городской площади. Лоран оторвался от сиденья, протер глаза.
— Господи боже! Фрэнк! Ну-ка глянь…
Комиссар тоже выпрямился. Знакомый силуэт показался на ступеньках тяжеловоза. Марианна в последний раз помахала водителю рукой. Легкая добыча посреди все еще пустынной площади. Марианна толкнула дверь кафе. Сердца копов затрепетали от радости.
— Вот и попалась! — прошептал Фрэнк с ядовитой усмешкой. — Предупреди малыша…
Марианна могла бы попросить, чтобы ее высадили перед жандармерией. Но ей хотелось отсрочки. Последней, перед великим погружением. Она отважно пошла навстречу слезящимся взглядам похмельных пьянчуг, заливавших мотор натощак, спросила кофе со сливками и пачку «Голуаз» — других сигарет здесь не было — и села в уголке за маленький столик, прилепившийся к допотопному кондиционеру. Водитель грузовика указал, что жандармерия находится на другом конце городка. Нужно просто пойти вперед по главной улице. Совсем несложно. Но Марианна не спешила выходить на арену. Хотела насладиться последними мгновениями свободы. Выпить кофе в баре, даже захудалом, страховидном, — это же просто мечта.
Она завернула в туалет, рассмотрела себя в заляпанном зеркале. Ополоснула лицо, привела в порядок волосы.
Ты должна это сделать, Марианна. Ради Даниэля. Отказаться от свободы. Она заколебалась. Может быть, его выпустят, даже если я не сдамся.
Она расплакалась. Я, наверное, сошла с ума, раз хочу сдаться! Нет, не сошла с ума. Просто влюбилась. Это, наверное, одно и то же. Наверное, любовь безумна… Я не могу допустить, чтобы он расплачивался за меня. Я этого не хочу.
Она поднялась в зал и заказала еще одну чашку кофе со сливками и два круассана.
Лучше предстать перед жандармами на сытый желудок.
Филипп забрался в «пежо». Он преодолел двадцать километров, разделявшие два городка, за рекордное время, не жалея шин своего «Кавасаки-750».
— Ну что? — спросил он, устраиваясь позади.
— Она в кафе, на площади, — объяснил шеф. — Вот уже двадцать минут…
— Вы уверены, что там нет другого выхода?
— Да, Лоран проверил. Когда она выйдет, мы ее возьмем.
— Может, зайдем внутрь? — предложил капитан.
— Нет. Лучше не привлекать к себе внимания. Мы ее сцапаем, как только она высунет нос на улицу… Без шума, если возможно.
— Что она там делает столько времени?
— Полагаю, кофе пьет, — улыбнулся Фрэнк. — Надеюсь, хотя бы хороший…
Марианна пила уже третью чашку.
А если просто им позвонить? Я могла бы объяснить, что… Смехотворно. Нет другого способа, кроме как сдаться. Или оставить Даниэля погибать. Поскольку с Портье и его кликой он долго не протянет в арестном доме С.
Хозяин подошел к ней:
— Желаете еще чего-нибудь, мадемуазель?
— Да… Коньяку, пожалуйста. Нужно взбодриться.
— Без проблем! Коньяк — верное решение!
Он вернулся с маленькой колбочкой. Марианна расплатилась деньгами комиссара.
— Вы из каких краев? — завел разговор бармен.
— Из С., — ответила Марианна со странной улыбкой.
Бармен порылся в памяти:
— С.? Это где тюрьма?
— Вот именно, — кивнула Марианна.
Бармен всматривался в ее лицо. Немного помятое. Будто ее били. Будто она явилась из преисподней. Он вернулся за стойку, поболтать с завсегдатаем. Марианна взглянула на часы, висевшие над видавшими виды латунными башмачками. 8:45. На площади становилось оживленнее.
Насладись хорошенько, Марианна, этими последними мгновениями. Она дала себе еще несколько минут. Пока часовая стрелка не коснется девяти. Залпом выпила коньяк. Закрыла глаза, ощущая жжение в горле, потом все ниже и ниже, в самом нутре. Зверская штука.
Она встала. Хозяин помахал ей рукой, пьяницы обернулись. Она остановилась перед стеклянной дверью, оглядела окрестности.
Несколько припаркованных автомобилей, среди них два-три фургона разъездных торговцев, готовых сбагрить какое-нибудь барахло местным недотепам. «Лагуны» не видать. Она наконец вышла и поковыляла в направлении, указанном симпатичным дальнобойщиком.
Очень скоро слезы ослепили ее.
Ради тебя, любовь моя.
«Пежо» медленно двинулся с места. Следовал на некотором расстоянии.
— Дорога расчистится, и мы рванем, — прошептал комиссар. — Притормозим и сцапаем ее.
— О’кей, — ответил Лоран.
Они пересекли весь город, сильно отставая от молодой женщины.
— Кажется, ей трудно идти, — заметил Филипп.
— Должно быть, ушиблась, когда прыгала со стены…
Копы увидели, как она остановилась у жандармерии.
— Что она там забыла? — изумился Лоран.
— Ей, наверное, страшно проходить мимо людей в мундирах.
— Идиотизм! — возразил Филипп. — Им, поди, и в голову не придет, что она расхаживает прямо у них под окнами…
Лоран припарковался у какого-то дома, но мотор выключать не стал. Все трое наблюдали, как Марианна стоит на тротуаре, опустив голову и сунув руки в карманы.
— Что же она такое затеяла? — разозлился Лоран. — Кончится тем, что ее опознают!
— Ты прав, — сказал Фрэнк. — Поехали, быстро!
— Что? Но не станем же мы ее хватать прямо перед жандармерией!
— Поехали, говорю!
Марианна наконец решилась и вытерла слезы. Пошла дальше, с сердцем уже за решеткой. Страх прилипал к телу, как туман к стеклу. Не станут же они колотить меня, раз я пришла сдаваться! Даже будут рады попасть на первые полосы газет, эти жандармы из богом забытой дыры!
Тогда она услышала шелест шин по асфальту и обернулась. Ей была незнакома машина, которая мчалась прямо на нее. Черный «пежо». Но она различила три силуэта внутри. Наконец поняла. Попыталась ускорить темп, но бежать на одной ноге невозможно. Визг тормозов резанул по ушам. Фрэнк и Филипп выскочили из салона, как чертики из коробочки. Марианна, почти уже у решетки жандармерии, худо-бедно продолжала путь. Ее догнали без труда, и Фрэнк сунул ей ствол под ребра.
— Без глупостей, Марианна… Садись в тачку…
Ее потащили к машине, она вырывалась. Стрелять тут не станут, она это знала.
— На помощь! — заорала она. — На помощь!
Но ее уже засунули в автомобиль. Фрэнк без церемоний пихнул ее на заднее сиденье и сам притиснулся к ней, а Филипп сел впереди. Лоран нажал на акселератор — не слишком резко, чтобы не привлечь жандармов. Марианна яростно дергала ручку. Напрасно. Лоран заблокировал все дверцы. Филипп повернулся, чтобы помочь Фрэнку справиться с ней. Комиссару удалось прижать ее лицом к коленям, и, пока он давил ей на затылок, Филипп надел наручники. Нелегко укротить такую фурию в тесном салоне машины! Но тигрица была побеждена. Она приникла к грязному стеклу, отдышалась, закрыла глаза. Короткая передышка. Фрэнк грубо развернул ее к себе.
— Шах и мат, — заявил он.
Она пыталась уйти от его змеиного взгляда, плакать тоже поостереглась. Пусть бы, вдруг возникла мечта, жандармы пустились за ними в погоню. Схватили их. Арестовали. Все, что угодно, только не испытать на себе ярости Фрэнка, на лице которого сохранились следы от табурета из цельного бука. Марианна прижалась к окну. Дорога разворачивалась в обратном направлении.
— Останови, — вдруг приказал комиссар.
Они остановились в совершенной глуши. Марианна вспомнила ужасающие образы своего сна.
Но нет, они не зароют меня посреди леса. Нет, я им слишком нужна.
«Пежо» двинулся по безлюдной, тенистой лесной тропинке, потом встал.
Первые капли дождя расплющились на ветровом стекле. Плохое предзнаменование. Лоран разблокировал двери, и Фрэнк выбрался из машины. Обошел ее, открыл дверь со стороны Марианны:
— Вылезай…
Поскольку та отказывалась двинуться с места, Фрэнк схватил ее за руку и выволок силком; двое его подручных тоже вышли. Похоже, они не знали, что задумал шеф, но подчинялись ему беспрекословно. Фрэнк толкнул Марианну на дорогу, та неловко упала: колено в очередной раз подвело ее.
Фрэнк поднял ее за шиворот, заставил пройти вперед, подальше от шоссе. Стиснул рукой затылок и грубо толкал вперед. Потом остановился.