Марианна не узнавала его лица. Жесткое, как обледенелая скала.
Фрэнк залепил ей такую пощечину, что едва не вышиб мозги. Но она удержалась на ногах, каким-то чудом. Посмотрела ему в глаза.
— Ты не слишком хитра, Марианна! Было детской игрой найти тебя!
— Тебе просто повезло! — дерзко возразила она. — Я разбила колено, прыгая со стены…
— Повезло?!
Он расхохотался. Это звучало, как скрежет ножовки, разрезающей сталь.
— Скажи мне, Марианна, куда ты собиралась идти с шестьюдесятью евро и вывихнутой коленной чашечкой?
Ей не была любезно предоставлена возможность ответить. Она получила удар кулаком и на этот раз отведала влажной земли. Коленка опять вывихнулась в обратную сторону, она заорала.
Филипп на несколько мгновений закрыл глаза. Чтобы отстраниться от почти невыносимой картины. Марианна лежала на боку, согнувшись пополам. Фрэнк поднял ее за волосы, поставил на колени. Новый вопль. Она попыталась встать, он не дал. Дождь припустил сильнее, Марианна стиснула зубы. Дуло «Магнума-357» уперлось ей в лоб.
— Долго ты еще собираешься играть с нами, Марианна?
— Нет, — прошептала она, косясь на ствол.
— Нет? — возликовал шеф. — И правильно!
Филипп отвернулся, а Лоран взирал на ярость своего друга не моргнув глазом. Тот снова поставил Марианну на ноги и прижал к стволу ближайшего дерева. Так сильно, что сучок впился ей под лопатку, пропоров кожу. У нее перехватило дыхание, она открыла рот, чтобы закричать, и ощутила вкус револьверного дула. Ужасный металлический вкус. Человек, державший этот револьвер, смотрел ей в глаза своими зелеными глазами. В них полыхала безумная ярость.
— Ты этого хочешь? — вопил комиссар. — Хочешь, чтобы я нажал на курок и все кончилось?
Марианна колебалась. Наконец покачала головой, едва-едва, чтобы револьвер случайно не выстрелил.
— Если я спущу курок, твоя башка взорвется! Твои мозги разлетятся в разные стороны… И знала бы ты, как мне хочется спустить курок, мать твою!..
Она снова покачала головой. Фрэнк вынул оружие из ее рта. Марианна подумала, что это конец. Но Фрэнк натерпелся страху. Стресс копился всю ночь и теперь должен был излиться. На нее. Он схватил ее за горло, пригвоздил к коре. Сучок еще глубже вонзился под лопатку.
— Когда вернемся, я снова займусь тобой…
— Я… Я просто хотела…
Удар правой по голове ей помешал объясниться. Оторвал ее от сучка. Бросил в грязь. Филипп умоляюще глядел на Лорана, но с таким же успехом можно было разжалобить айсберг. Марианна стонала, корчась от боли, и пыталась что-то сказать. Фрэнк, не дав ей закончить, саданул ногой в живот. Марианна чуть не лишилась чувств. Фрэнк снова поднял ее. Тогда она пролепетала несколько слов, глядя прямо в зеленые глаза:
— Хотела… в жандармерию… Даниэль…
Посреди кровавой магмы, вытекавшей изо рта молодой женщины, комиссар уловил только имя.
— Ты уже заколебала меня своим вертухаем! Вот увидишь, я заставлю тебя забыть его, твоего мужика! Когда я тебя поимею, ты и не вспомнишь о нем!
— Нет! — взмолилась она. — Не надо!
Он хотел ударить снова, но чья-то рука легла ему на плечо. Довольно крепкая рука.
— Достаточно, Фрэнк, — тихо сказал капитан. — Успокойся уже…
Фрэнк грубо оттолкнул его, но вгляделся в свою жертву и осознал, до чего может довести упоение местью. До каких пределов, до какого ужаса. Он выпустил Марианну, та медленно соскользнула на землю. Тяжело дыша, испуская стоны.
— Едем, — сухо скомандовал он.
Филипп бережно поднял ее, довел до «пежо», а она проливала слезы. Фрэнк сел впереди, Филипп — сзади, с Марианной. Она, измученная, обмерла в его объятиях. Рыдала так громко, что Фрэнк опять завелся:
— Пусть она замолчит!.. Пусть замолчит, иначе…
— Тссс! — прошептал Филипп. — Тссс, Марианна…
Она стиснула челюсти, пытаясь подавить страх.
— Все кончено, — добавил лейтенант.
— О нет, не кончено! — возразил Фрэнк. — Далеко не кончено!.. Машина остановилась у крыльца. Филипп помог Марианне выйти. Она все еще дрожала, по-прежнему плакала.
Фрэнк не дал лейтенанту позаботиться о ней: вырвал ее у него из рук и быстро затащил в дом. Швырнул на пол в гостиной. Она подползла к канапе, прислонилась к сиденью. Фрэнк не сводил с нее глаз, безумных, как у наркомана. Его люди наблюдали за ним. Немного обеспокоенные.
— Ты сделала ставку и проиграла, Марианна…
— Я… не мог…ла его бро…
— Заткнись! — заорал комиссар.
Она послушалась. Знала, что вулкан в любой момент начнет извергать лаву.
— На что ты надеялась, Марианна? — орал Фрэнк. — Через пару километров тебя арестовали бы, дура несчастная!
Марианна как раз хотела объяснить ему, что именно и собиралась сдаться. Но Фрэнк, похоже, не был расположен слушать ее. Схватил за куртку, поднял, будто пушинку.
— Ты пожалеешь о своей жалкой попытке! Клянусь, пожалеешь…
Он занес правую руку, Марианна закрыла глаза. Но он в конце концов сдержался, не ударил. Встряхнул так, будто хотел вывихнуть все суставы.
— Поскольку ты раз за разом упорно делаешь нам пакости, я тебе предоставлю веские причины ненавидеть нас!
— Я больше не буду!
— Это уж точно! Ибо с сегодняшнего дня ты будешь прикована к кровати круглые сутки… Будешь у меня просить разрешения пойти пописать! А главное, я заберу твоего мужика из тюрьмы…
Марианна стала прозрачной, как пелена дождя.
— Ты, может быть, надеялась сойтись с ним? Надеялась сама вытащить его из тюрьмы? Скучаешь? Хорошо, я доставлю его тебе! Разрежу на мелкие кусочки и подам тебе на завтрак!
— Нет! Пожалуйста!
— Я сохраню ему жизнь, пока ты не закончишь работу. Будешь умницей — получишь то, что останется. Если, конечно, он выдержит…
— Нет, Фрэнк!
— Нет? А ведь я предупреждал тебя, Бог свидетель!
— Я больше не буду! — рыдала она. — Не причиняй ему вреда, прошу тебя!
Фрэнк отпустил ее, она снова упала. Он пытался придать себе невозмутимый вид. Но нервный тик наползал на лицо, заставлял мигать изумрудные радужки. Он швырнул стул на другой конец гостиной. От этого вроде бы полегчало.
— Запихните ее в койку! — велел он наконец.
Лоран бесцеремонно поднял ее и повел к лестнице. Фрэнк возглавлял шествие, Филипп шел позади, бледный как мертвец. Он хотел остаться рядом с Марианной, на случай если у шефа опять снесет крышу.
Комиссар снял с Марианны куртку, швырнул на матрас и приковал за левое запястье к решетке кровати. Совершенно инертная, она даже не стонала.
— Так ты будешь вести себя смирно!
Марианна вытянула левую ногу. Колено распухло и стало вдвое больше обычной величины, под джинсами обрисовывалась порядочная шишка. Фрэнк влез на стул, заменил лампочку. Хлопнул дверью с такой силой, что фотография под стеклом оторвалась от стены и стекло в пыль рассыпалось по паркету.
Марианна закрыла глаза. Лицо горело от слез. Опять ей не удалось. Возвратилась в ту клетку, откуда сбежала.
Упустила последний шанс. Проиграла. Крики ее разносились по дому. Заглушили даже грохот поезда, который мчался за стеной, окружавшей имение.
Этажом ниже Лоран готовил кофе. Хотя шефу, судя по всему, вовсе не требовалось взбодриться. Ему скорей подошел бы ромашковый чай. Филипп рухнул на стул с опустошенным взглядом. Зато с головой, переполненной впечатлениями. Фрэнк курил «мальборо», стоя перед окном, зачарованный струйками дождя, скользившими по стеклам.
Тишину прорезали крики узницы, каскадами доносившиеся сверху и терзавшие слух.
— Мать твою, сейчас она у меня замолчит! — вызверился Фрэнк, раздавив окурок в пепельнице.
— Оставайся здесь, — бросил Лоран, нажимая на кнопку кофеварки. — С нее довольно.
— Ты, что ли, пойдешь ее утешать? — огрызнулся комиссар.
— Нет. Я просто сказал, что с нее на сегодня хватит. Вот и все. Ты достаточно нагнал на нее страха…
— Я того же мнения, — осмелился встрять Филипп. — Думаю, она все поняла…
— Она поняла? Эта девка понимает, только если ей как следует всыпать!
— Вот именно: она получила хорошую порцию, — спокойно напомнил Лоран, прикуривая сигарету. — Что толку, если ты ее убьешь…
Лицо Фрэнка понемногу меняло выражение. Как гора, на вершине которой тает снег. Он мысленно вернулся к только что пережитому. Он не впервые кого-то избивал. Но никогда не доходил до такого ожесточения. Тем более с женщиной. Стыд затуманил ему глаза.
— Она могла довести нас до беды… Если бы ее арестовали, она могла бы нас выдать.
— Она ничего не знает, — подчеркнул Лоран. — Даже кого должна убить.
— Ты… ты в самом деле привезешь того типа? — спросил Филипп с тоскливой тревогой.
— Не думаю, что это понадобится. Но такая угроза лучше всего действует, судя по всему…
Долгое молчание установилось в кухне. Крики Марианны стихли. Филипп поднялся:
— Отнесу Марианне воды… Ее также нужно подлечить… Видели ее спину?
— Ты сидишь тут! — рявкнул комиссар. — Потом поглядим… Я сам поднимусь, когда успокоюсь…
— Но я сейчас могу сходить!
Фрэнк расстрелял его взглядом. Лейтенант снова опустился на стул. Лоран налил кофе в чашки.
— Ладно, ребята! Расслабьтесь немного… Не знаю, как вы, а я бы сейчас прилег! Мы заслужили право немного поспать, а?
— Да, — подтвердил Фрэнк. — Мы хорошо поработали… Спасли ситуацию.
Его люди отсыпались после бессонной ночи. Но ему было не уснуть. Как всегда. Хотя он закрыл ставни. Хотя мелодия дождя должна была его убаюкать. Хотя он уже слишком много часов не спал.
Хотя Марианна снова оказалась под контролем. Хотя ему удалось вовремя ее найти.
Все условия, чтобы отдохнуть спокойно. И все-таки он не спал.
Он надел рубашку, прошел в ванную комнату. Гнев должен утихнуть. После нескольких часов в темноте. После того, как он позволил себе отыграться на узнице. Но она была все еще здесь, живая и даже способная двигаться. Здесь, в глубине его существа, готовая излиться родником, рассыпаться искрами.