Когда я стану свободной, я куплю себе такую вот тачку. Ага. Темно-серую, высший класс!
Мать твою, Фрэнк! Куда ты запропастился?
Фургон стоял на проселочной дороге. Кларисса выложила все. Единым духом. Все, что видела. Особенно слышала. Придя в себя в каморке, она слышала, как Марианна де Гревиль пытала судью, чтобы получить досье. Досье Шарона, о котором она, секретарша, ничего не знала. Правда, имя Шарон о чем-то говорило ей.
Фрэнк выслушал ее, не произнося ни слова. Лоран заглушил мотор. Комиссар раздвинул боковую дверь. Отошел, чтобы сделать звонок. Сбросил сигнал, сделал несколько шагов. Оперся о дерево. Несколько минут постоял. Потом вернулся в машину:
— Пойдемте со мной, Кларисса.
Он улыбался ей, и она встала. Дала ему руку.
— Почему мы остановились здесь?
Лоран тоже вышел. Долгих объяснений не требовалось. Он не мог оставить Фрэнка одного. Должен был пережить этот ужас вместе с ним. Филипп, тот съежился на своем сиденье.
— Почему мы остановились здесь, комиссар? — повторила Кларисса.
Несколько секунд Фрэнк пристально смотрел на нее. Столько всего она различила в его больших зеленых глазах. Тени страдания, полчища демонов. Потом изумруды засверкали всеми своими гранями. Как будто на них показались слезы.
— Что происходит? — забеспокоилась молодая женщина.
Фрэнк вынул оружие из кармана. Оружие бригадира, бывшего на посту в больнице.
— Что это… — запнулась секретарша.
Фрэнк взвел курок «триста пятьдесят седьмого», очень медленно поднял руку. Кларисса открыла рот. Тихонько отступила.
— Нет…
Фрэнк искал в себе силы. В самой глубине своего существа искал что-то, похожее на отвагу. Или на трусость. Или на чувство долга. Или на смесь того, и другого, и третьего. Ни на что не похожую смесь.
Кларисса упала к его ногам.
— Месье! Прошу вас! Не убивайте меня!
Этот голос вонзался в тело вернее скальпеля. Стоя на коленях в сухой траве, Кларисса цеплялась за его ноги. Он грубо оттолкнул ее, отступил. Чтобы не чувствовать невыносимого прикосновения. Она склонилась. Для последней молитвы. Столь же бесполезной, как все прочие. А Фрэнк на несколько секунд закрыл глаза. Чтобы уйти от этих образов. Нестерпимых.
— Нет!
Он снова открыл глаза.
— Зачем вы это делаете? Не убивайте меня!
Он выстрелил. Трижды.
Кларисса падала вперед. Пока лицо ее не коснулось земли. Еще несколько содроганий — а потом, потом все. Тело завалилось на бок.
Мертва.
Это длилось не более минуты. Это будет преследовать его до конца жизни. Он так и стоял с вытянутой рукой. Объятый неудержимой дрожью. Каменная статуя во время землетрясения.
Лоран обнял его за плечи. Опустил его руку, которой будто коснулось трупное окоченение.
— Надо забрать Марианну, — прошептал Лоран. — Да поскорее…
Но Фрэнк не мог оторвать взгляда от убитой, которая лежала у его ног. Лоран силой утащил его к фургону. Ласково говорил с ним. Старался вернуть к жизни.
Марианна так и сидела на капоте машины. Оттуда можно было разглядеть дорогу сквозь густую листву орешника. Она ждала уже час. Стало жарко, она оставила куртку на заднем сиденье. Телефон положила рядом с собой.
Они не могут меня здесь бросить… Во всяком случае, они не бросят досье. Это уж точно… А если они меня убьют? Я, по крайней мере, спасла Даниэля. Это главное.
По шоссе медленно приближалась машина. Марианна прищурилась. «Лагуна». Синяя, как у Лорана. Почему они не взяли фургон?
Она спрыгнула с капота. Машина остановилась на обочине автострады. Рокот мотора раздался с другой стороны. Марианна обернулась. Еще одна машина. Тоже синяя. С мигалкой на крыше. Потом третья остановилась поперек дороги. Марианна чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Чуть ли не слышала, как полицейские заряжают помповые ружья.
Она медленно отступила. Вытащила пистолет.
Ни за что! Я туда ни за что не вернусь!
Они распахнули дверцы, все одновременно. Камуфляж, бронежилеты. Кепи. Автоматы. Короткоствольное оружие.
Я не хочу туда возвращаться… Вам не взять меня живой! Ни за что.
Опираясь о крышу «гольфа», она дважды выстрелила по машине жандармов, разбила ветровое стекло. Мундиры мгновенно попрятались за щиты. Она прокралась к рулю «гольфа», вставила ключ в зажигание. Повернула. Издала боевой клич. Нажала на акселератор. Поехала.
Левая нога отдыхает, когда опираешься на правую. Болид ринулся вперед, как ракета, впечатав водительницу в сидение. Она круто развернулась, поднимая облако пыли.
Шоссе блокировали с двух сторон. Осталась проселочная дорога. Которая, может быть, никуда не ведет. Тем хуже.
Марианна ринулась в неизвестность. Звон пробитого стекла. Круглое отверстие сзади. Они палили по машине без передышки. Хоть в чем-то можно с ними согласиться: они тоже не жаждали взять ее живой.
Нога на педали. Колеса скользят, жужжат пули, впиваясь в корпус машины… Потом жгучая боль в предплечье. Первый вопль.
Но нога по-прежнему на педали. Снова боль, еще более сильная. Такое впечатление, будто ее разорвало пополам. Второй вопль.
Они позади. Все время позади. «Фольксваген-гольф 16 С» набирает скорость. Приводимый в движение литрами адреналина. Лучше умереть.
Каким-то чудом Марианна добралась до небольшой асфальтированной дороги. Потом до более крупной. Она уже не управляла «гольфом». Включила четвертую скорость. И просто давила правой ногой на педаль. И дышала. Как могла.
Теплая влага истекала из ее вен, изливалась на кожу. Но ей было не до того, чтобы страдать. Змея асфальта ложилась под колеса, опасно завивалась кольцами. Они тебя догонят!.. В зеркале заднего вида угроза нарастала. Четыре машины мчатся следом. Все кончено, Марианна. Кончено.
В фургоне полицейский канал монотонно сообщал последние новости о погоне.
Продолжается преследование в районе Сент-М.-на-Л…по направлению к югу… Всем патрулям блокировать шоссе… Заложницы не оказалось на установленном месте, кто-нибудь может предоставить информацию… Всем патрулям, прием…
Фрэнк слушал, сидя на полу в задней части фургона. Устремив глаза в пустоту.
— На этот раз кранты, — сказал Лоран.
Филипп ударил ногой по дверце. Комиссар закрыл глаза. Все впустую. Вся грязь, вся кровь. Случилось худшее. Полный провал. Они убьют Марианну. Найдут досье в машине.
— Возвращаемся, — прошептал он. — Я сдаюсь.
Погоня все ближе. Впереди дорога. Стремительно мчится навстречу. Со скоростью более ста километров в час. Как в кошмарном сне. Облава длится уже слишком долго.
Марианна вдруг заметила ряд машин, стоящих прямо посередине дороги. Даниэль, я хотела сказать тебе…
Погоня продолжалась… Она повернула влево, объехала неподвижно стоящий ряд. В щепы разнесла белый с красным шлагбаум. Покатила к переезду. Тень поезда слева. Яростный гудок локомотива. Она пересекла рельсы, сломала еще один шлагбаум. Конвой в зеркале заднего вида исчез с горизонта. Вопль радости. Свора преследователей осталась позади, им перекрыл дорогу товарный поезд!
Она поехала быстрее, стуча по рулю, словно подстегивая мотор. Снова закричала. Заплакала. Чтобы немного снять стресс.
Подъехав к перекрестку, инстинктивно повернула направо. Оказалась на проселке, обсаженном деревьями. Словно в волшебной сказке. Поезд снова спас ее. В очередной раз.
Объект потерян на пути к Сент-М.-на-Л… Всем подразделениям…
Марианна припарковала машину. В месте, которое можно было бы счесть идиллическим. Она вновь нашла убежище в сердце леса. В трехстах метрах от дороги. Посреди нигде. С трудом оторвала пальцы, впившиеся в руль. Пошевелила шеей, натянутой, как тетива лука. Осмотрела футболку, пропитанную кровью. Рана в левом боку, вторая в правом предплечье. Пули прошли сквозь спинку сиденья, прежде чем разорвать ее плоть. И вонзиться в приборную доску. Уровень адреналина постепенно падал. Боль заявила свои права. Ужасная боль. Она тихонько опустилась на боковое сиденье. Увидела сквозь ветровое стекло нежную листву.
Красивая гробница.
Они молчали. Тоже потерянные. Лоран достал три пива из холодильника. Фрэнк, стоя у окна, выходившего в крошечный садик, ждал чуда. Вот Марианна появится за кованой решеткой. Филипп, простертый на канапе, не произнес ни слова с тех пор, как…
Пиво пил один Лоран. В невыносимой тишине.
Фрэнк долго колебался. Ждать Марианну в Ж.-на-М. означало подвергать себя и подчиненных опасности. Она могла попасть в руки полицейских, выдать этот адрес. Но они выпутаются. Они всегда выпутываются.
Лоран поднес банку пива Филиппу, простертому в кататонии на старой кушетке, обитой тканью. Тот отказался, помотав головой. Глаз не сводил со своих стиснутых рук.
— Выговорись, Филипп, — предложил капитан. — Облегчи душу… Это пойдет тебе на пользу, мальчик мой…
Лейтенант поднял глаза на Фрэнка, все еще стоявшего у окна, против света. Устрашающая тень. Внушительная. Сумеречный воин с неразличимым взглядом.
— Как он мог? — прошептал Филипп.
— Такой был приказ, — ответил Лоран.
Филипп помотал головой, потом подошел к неподвижной тени.
— Как ты мог это сделать? — повторил он с яростью.
Фрэнк развернулся, схватил его за грудки, припечатал к стене. Заговорил глухим, полным гнева голосом. Но орать не стал.
— Послушай меня хорошенько, Филипп… Послушай меня, потому что я никогда больше об этом не заговорю. У меня не было выбора. Вопрос стоял так: она или мы, понимаешь?
— Нет! — простонал лейтенант.
— Нет? Думаешь, если бы мы провалили операцию, нас бы оставили в живых?
Фрэнк уловил подавленные рыдания, рвавшиеся из горла лейтенанта.
— Я сделал это ради вас, — прошептал комиссар, ослабляя хватку. — Ради нас… Ради того, чтобы мы завершили миссию… И остались в живых.
Филипп поднес руку к горлу, дал волю слезам.
— Ты знаешь, что я прав, — добавил комиссар. — И знаешь также, что это самый тяжелый момент в моей жизни. И я не хочу, чтобы об этом говорили… Больше никогда, понимаешь?