Фрэнк провел руками по лицу. Он блуждал в мрачном лабиринте.
Лабораторная крыса в опытных руках исследователя-садиста.
Он постарался сосредоточиться. Главное — забрать у них Лорин. Лучше не сидеть целый час неподвижно. Иначе его самого схватят, и тогда все будет кончено. Поездить по городу пятьдесят минут. Или спрятаться в надежном месте.
Он посмотрел в зеркало заднего вида. Ничего. Ни одной подозрительной машины. Проблемы возникнут, когда он поедет за малышкой Лорин. Но он справится.
Как всегда. И все же вопросы роились в голове. Он боялся. Боялся, что выбрал неверный путь.
Марианна грезила у окна. Чувствовала себя сегодня немного утомленной. Возвращалась мыслями к прожитой неделе. Несколько фантастических дней. Она не уставала смотреть на мир. Столько мечтаний сбылось в эти дни. Фрэнк возил ее туда, куда она хотела. Сначала на озеро Сент-К., над которым развеяли прах Даниэля. Оставил ее там одну на целый час, уважая ее скорбь, не мешая ей плакать. Потом они поехали к океану. Столько лет Марианна не видала его! Они провели незабываемый день. Как два сбежавших любовника. Но любовника осмотрительных. Ибо Фрэнк довольствовался нежными прикосновениями. Ничего больше.
Да, феерическая неделя. Столько света, солнца, неба, кислорода. Упоение счастьем.
Фрэнк скоро вернется. С паспортом, пропуском на свободу. Ей бы улыбаться. Радоваться тому, что цель близка. Но она не улыбалась. Чувствовала, что еще не готова.
Она все еще боялась. Очень боялась. Боялась всего. Открывать для себя будущее после того, как за долгие годы смирилась с тем, что будущего у нее нет.
Боялась себя, боялась собственной тени. Нет, она еще не готова. Смертельно трусит.
По ночам она до сих пор плакала. Когда она оставалась одна, являлись печаль и тревога, стискивали ее в грубых объятиях. Она была как те звери, которые долго жили в неволе и привыкли к смотрителям. Когда таких выпускают на волю, они долго бродят возле клетки. Как призраки. Таким животным уже никогда не привыкнуть к жизни в дикой природе.
Ну же, Марианна, не упускай шанса! У тебя получится! Ты сможешь обрести свободу!
Дверь отворилась, она подумала, что это Фрэнк вернулся с документами и деньгами.
— Привет, принцесса, — сказал капитан. — Поехали кататься…
— Фрэнка не станем ждать? — удивилась она.
— Нет… Он вернется поздно. Давай одевайся.
— Я немного устала…
— Ничего, мы прокатимся на машине, куда захочешь… Мне надоело здесь париться, и я не могу тебя оставить одну. Так что поторопись!
Она захватила сигареты, надела солнечные очки. Филипп ждал на крыльце. Какая-то напряженная атмосфера. Странная. Марианна села впереди, они сразу же выехали из имения. Она быстро заметила, что Лоран глаз не сводит с зеркала заднего вида.
— Что происходит? Вы дико нервничаете, оба…
— Сочиняешь, принцесса.
— Вовсе нет… Вы переругались, да? И почему ты все время смотришь назад? Боишься, что за тобой хвост?
— Да нет, что ты…
Она перестала допытываться, сообразив, что Лоран и без того на нервах. Стала смотреть в окно, поглощая дневную дозу ландшафтов. Метод Фрэнка мог бы сработать. Вот только она по-прежнему была в тюрьме в конечном итоге. Шикарной тюрьме, конечно. Но все же в тюрьме. Теперь Марианна не боялась выезжать вместе с ними. Но без них не осмелилась бы и носа высунуть наружу. Ее пространство расширилось. Увеличился двор для прогулок. Попросту увеличился. Но колючая проволока никуда не делась, по-прежнему окружала ее. И решетки. Прутья, которые видела, наверное, она одна.
Освобожденные привыкают, Марианна… Тогда почему бы не привыкнуть тебе? Может быть, потому, что она вышла не через дверь. Она — беглая. И всегда будет в бегах. Ей нигде не будет спокойно, даже на другом конце планеты.
Потому что ей не на кого опереться, никто нигде не ждет ее. Потому что ее лишили свободы еще до того, как она узнала жизнь. Потому что она не искупила своих грехов, они угнетали, тяготили ее. Как ядра, прикованные к ногам каторжников.
Тебя преследуют, Марианна. Угрызения, целой ордой. Похоронные кортежи, вереницей. Она себя чувствовала более свободной в объятиях Даниэля, чем на берегу океана. Почему так?
— О чем ты думаешь? — вдруг спросил Филипп, склонившись к ней с заднего сиденья.
— О свободе…
— Не терпится?
— Не то чтобы… Не особо…
В салоне стал ощущаться холодок.
— Тебе так хорошо с нами? — удивился капитан.
— Я боюсь того, что меня ожидает…
— Ты сумеешь выкрутиться! — заверил ее лейтенант.
Выкрутиться? А жить-то когда?
— Какая-то часть меня навсегда останется там…
Один вопрос изводил ее, молотом стучал в голове. Все время один и тот же. Существует ли на самом деле свобода? Человек окружает себя химерами, будто надевает броню. Рай, ад, счастье. Свобода?
Эрманн ответил после первого сигнала.
— Моя дочь с вами?
— Да.
— Высадите ее у автобусной остановки на проспекте Республики, — приказал Фрэнк.
— Хорошо. Мы будем там через десять минут.
— И не забывайте, Эрманн: если хоть один волос упадет с ее головы, я вас убью.
Фрэнк прервал связь. Припарковался, стиснул руль руками. Набрался отваги. Потом надел пиджак, чтобы скрыть оружие. Пешком направился к проспекту Республики, зашел в бистро, почти напротив остановки. Заказал кофе. Несколько человек ожидали автобуса. Жизнь била ключом, и никому не было дела. Никого не заботило, что маленькой девочке угрожала опасность. Не волновали переживания ее отца. Папа выручит тебя, моя милая…
Седан притормозил у желтой полосы. Задняя дверь открылась, вышла Лорин. Чинно присела на пластиковую скамейку, как ей, наверное, сказал Эрманн. Фрэнк не пошевелился, серая машина потихоньку отъехала. Удостоверившись, что она далеко, Фрэнк обвел взглядом окрестности.
На горизонте никого, никакой засады.
Он расплатился, спокойно покинул бар. Сел в машину, объехал квартал. Снова осмотрелся. Когда автобус отъехал, опустил стекло со стороны пассажирского сиденья:
— Лорин! Садись, милая! Садись быстрее!
Лицо девочки озарилось счастьем. Она запрыгнула в машину, бросилась отцу на шею.
— Мышка моя… Как ты?
Она не ответила. Она никогда не отвечала. Но все слова можно было прочесть в ее глазах, таких же зеленых, как у Фрэнка. Куда более нежных. Он пристегнул на ней ремень и тут же пустился в путь.
— Они тебя не обижали?
Едва заметное движение головой, означающее «нет».
— Ты ела?
Она показала игрушку, из тех, что дают детям в кафе быстрого питания.
— Ага! — улыбнулся он. — Вкусно было?
По-видимому, да. Девочка казалась спокойной. Ее не напугали. Она была по природе доверчивой. Не ведала зла.
— Ты сегодня не вернешься в центр. Я отвезу тебя к Ирен… У тебя будет несколько дней каникул, детка!
Фрэнк угадал, что девочка слегка встревожилась.
— Ты не любишь Ирен?
Она издала звук, означающий негодование.
— Это всего на несколько дней, мышка… Потом я приеду за тобой… Обещаю!
Она зафыркала. Разочарованная. Надеялась, несомненно, провести несколько дней с папой. Но Ирен — самый надежный вариант. Никакой связи с ним, ни единого шанса, что ее вычислят. Фрэнк то и дело взглядывал в зеркало заднего вида. Лорин до сих пор дулась. Отец погладил ее волосы цвета спелой пшеницы.
— Ну хватит! Хватит капризничать!
Девочка улыбнулась ему. Самый прекрасный подарок.
— Сначала мы поедем по магазинам. Купим тебе разные штуки… Все, что нужно. Нет времени возвращаться в институт. Выберешь все, что захочешь, согласна?
Еще бы она не была согласна! Она была согласна всегда, когда папа раскошеливался на подарки.
Они выехали из города, несколько километров проехали по автостраде. Лорин задремала. Как всегда в машине. Фрэнк украдкой посматривал на нее. Он любил глядеть на дочь, когда она спала. Ибо, погруженная в сновидения, она была похожа на других девочек. Исчезали нервные тики, искажавшие ее лицо, такое прелестное. Короче говоря, она казалась нормальной. Такой, какой он хотел ее видеть.
«Пежо» выехал на автостраду, Фрэнк остановился, чтобы оплатить пошлину. Больше двадцати километров. Он подумал, не предупредить ли Ирен, но боялся, что Эрманн поставил на прослушку его мобильник. Значит, будет ей сюрприз. Лорин по-прежнему спала. Но Фрэнк не мог расслабиться, хотя девочка и была рядом. Все получилось слишком просто. Они слишком быстро капитулировали. Сейчас он от них оторвался. Но потом?
Нужно было согласиться пожертвовать Марианной. Теперь я поставил под удар всех. Всех, кто мне дорог в этом мире… И все-таки он не сожалел о своем решении. В любом случае слишком поздно. И потом, убить Марианну… все равно что вонзить нож себе в сердце.
Вдруг он заметил в зеркале заднего вида бугель огромного внедорожника. Двое мужчин внутри. Не впадай в паранойю, Фрэнк. Они же не ехали за тобой, откуда бы им здесь взяться?
Он немного увеличил скорость, но ему мешал импозантный «БМВ». Тому не давал проехать «пассат».
— Да шевелитесь вы, черт вас дери!
Внедорожник теперь прилип к его бамперу. «БМВ» пошел на обгон, поравнялся с «пассатом». И обе машины остановились. Фрэнк надавил на тормоза. Капот «пежо» нырнул к асфальту. Лорин проснулась с испуганным криком. Ее бросило вперед, ремень вдавился в тело. Внедорожник, ехавший позади, перегородил дорогу.
Фрэнк вытащил пистолет: из всех трех машин выходили люди. Тоже вооруженные. Их было много.
Это конец. Дуло помпового ружья уткнулось в стекло, в нескольких сантиметрах от лица Лорин. Фрэнк прижал ее к себе. Ненадежный бронежилет.
Их было шестеро. В балаклавах.
Он был один. Боялся.
Не за себя. За Лорин.
Его привели в дом, отделенный от остального мира. Приковали наручником к стулу.
— Где моя дочь?
— Заткнись!
Чего они ждут, почему не задают вопросы? Через десять минут появился Эрманн. Стало быть, это его ждали. Лицо у него было хмурое. Очевидно, чувствовал себя неуютно среди скопления бандитов в балаклавах.