— Сдавайся, — шепчет Марианна. — Иначе придется тебя убить…
Она это говорит без малейшей надежды. Другая — точь-в-точь как она, той же породы.
Соперница с яростным криком бросается на Марианну, которая уже приготовила достойную встречу, но не заметила опасность, возникшую позади. Сообщница тянет ее за свитер, Марианна спотыкается, и ее сминает центнер живого веса, полный бешеной злобы. Другая, прижав ее к полу, колотит по лицу кулаком — твердым, как наковальня. Марианне наконец удается опрокинуть ее на бок, она наносит удар правой в челюсть, перед тем как подняться.
Она обводит собравшихся взглядом: нечестной игрой пропитан воздух. Но она готова биться против целого света. Страх исчез, растворился в ярости. Другая сплевывает кровь на спортивный мат.
— Хватит с тебя? — вопит Марианна. — Сдаешься?
Кровь застилает глаза, затекает в рот. Рассечена бровь. Другая встает. Несокрушимая. Еще более грозная, с лицом в кровавых разводах. Новая атака. Эта будет последней.
Марианна выбрасывает руку, вкладывает всю свою силу, чувствует, как фаланги пальцев проламывают нос. Другая уже не сможет упасть, Марианна вовремя подхватывает ее. Вовремя, чтобы прикончить. Тянет за ворот рубашки, бьет головой. Еще раз. И еще. Все сильнее и сильнее. Больше никаких колебаний. Плоть разрывается, хлещет кровь. Последний удар, решающий, приходится в горло. Хрящи разлетаются в клочья. Теперь можно выпустить тело. Другая не встанет никогда.
Централ Р., день как день, как все другие дни. Женщина медленно захлебывается собственной кровью. Глаза от ужаса вылезают из орбит. Марианна всю жизнь будет помнить этот полный ужаса взгляд, она не отведет глаз до конца, до последних содроганий. Вот и все. Марианна бросает вызов тем, кто стоит, окаменев, вокруг бойни.
— Кто-то еще хочет попытать счастья? — спрашивает она дрожащим голосом.
Мертвая тишина. Она завоевала право на жизнь. Стала вождем этого дикого племени.
…Марианна открыла глаза. Вся в слезах, она пыталась вспомнить, как звали другую.
Этим вечером героин не помог. Государственная измена. Она попыталась спуститься с койки. Оступилась на лесенке и упала на пол со всего размаха. От ее крика Эмманюэль даже не проснулась.
Марианна кое-как встала, левую ногу пронзила острая боль. Доковыляла до стола, где Фантомка держала свою походную аптечку. Наугад схватила какой-то пузырек. Таблетка. Вторая. Третья, этого точно хватит. Колено разрывалось от боли, она села на пол под окном. Лицо Эмманюэль совсем рядом. Еще немного, а потом — наверх. Стиснув зубы, стала массировать коленку. От таблеток кружилась голова.
Она уже рыдала в голос. Звала на помощь без слов. Только криком.
Еще одна ночь ужаса. Сколько еще предстоит вынести подобных ночей. Но нет, она не сможет убить.
Внезапно ее как будто ударили кувалдой по голове. Она завалилась на бок. Как же все-таки звали другую? В черепной коробке сгустилась ночь. Еще какие-то образы, расплывчатые.
Другую звали… Вроде припоминаю.
Четверг, 2 июня, камера 119 — 7:00
Жюстина положила Марианне руку на плечо. Под все еще коматозным взглядом Эмманюэль.
— Марианна? Ты меня слышишь?
Никакой реакции. У Жюстины задрожали губы. Она встряхнула безжизненное тело:
— Марианна! Очнись, черт тебя дери!
Приложила два пальца к горлу, немного успокоилась.
— Давай! Очнись!
Ничего. Жизнь в ней теплилась. Но едва-едва.
— Что случилось? — спросила она Эмманюэль.
— Не знаю…
Жюстина заметила на полу пустую упаковку из-под таблеток.
— Это что такое? Это вы принимаете?
— Да… Это снотворное…
— Упаковка вечером была пустая?
— Нет… Не думаю… Там сколько-то оставалось…
— Сколько?
— Да не знаю я! — простонала Эмманюэль.
Жюстина, даже не закрыв камеру, помчалась в кабинет. Врезалась в Даниэля, который как раз выходил из комнаты. Чуть не упала, будто стукнулась о каменную стену.
— Что с тобой стряслось, Жюстина?
— Марианна! Я не могу ее разбудить! Она, похоже, в коме!
— Звони врачу! Я пойду посмотрю…
Он бегом побежал по направлению к сто девятнадцатой, начав в глубине сердца обратный отсчет. Увидев Марианну, лежавшую на полу, завалившуюся на бок, впал в панику. Испугался, что потеряет ее.
Постарался привести ее в чувство. Брызнул водой в лицо, усадил у стены. Лицо ее не выражало ничего, кроме самозабвения. Даниэль грубо потряс ее.
— Ну же, красавица, очнись, очнись… Очнись, черт!
Врач наконец явился. Уложил Марианну на спину, послушал сердце. Померил давление, приподнял веки. Тихий плач Эмманюэль походил на похоронный марш.
— Похоже на передоз…
Даниэль закрыл глаза, скрывая свою боль. Свою вину.
— Она приняла это, — объяснила Жюстина, протягивая упаковку из-под таблеток.
— Она под наркотой, верно?
— Да, — подтвердил начальник. — Думаю, героин…
— Плохое сочетание. Попрошу принести носилки. Доставим девушку в санчасть, постараюсь ее вытащить…
Даниэль знал, как долго придется ждать носилок. Оттолкнув медика, он поднял Марианну на руки:
— Пошли!
Врач с трудом поспевал за ним, хотя и шел налегке. Марианна оказалась на смотровом столе через три минуты. Даниэль даже не подумал выйти, когда врач делал пациентке укол. Потом приложил лед ко лбу, заставил напиться. Когда другие средства исчерпались, влепил пару пощечин. И свершилось чудо. Прилив адреналина сотряс ее. Она открыла глаза, тотчас же закрыла их.
— Хороший знак! — кивнул лекарь.
Даниэль вздохнул с облегчением. Он глядел на Марианну с какой-то детской улыбкой. Врача срочно вызвали в мужской блок. Никакой передышки.
— Вы не могли бы остаться с ней, пока я не вернусь? Нужно с ней говорить, тормошить ее…
— Да, конечно.
Медик исчез. Даниэль взял Марианну за руку. Она снова открыла глаза. Прямо в голубое небо.
— Где я? Что со мной?
— У дока в кабинете. Ты, кажется, наглоталась таблеток…
Дурь, таблетки… Артистический приход.
— Почему? Ты едва оклемалась, красавица… Чтобы больше мне не смела! — сказал он, целуя ей руку.
Марианна выпрямилась с его помощью. Но лицо ее скривилось.
— Что такое?
— Коленка… Я упала с койки… Хотела слезть и шлепнулась!
— Вот вернется доктор и займется ею.
Марианна обхватила его руками, положила голову на живот. Ей было хорошо. Этим утром все казалось таким ясным. Дилемма исчезла, как только она пришла в сознание. Будто бы и в коме продолжалась работа мысли. Решение готово, ответ найден.
Она сильнее прижалась к Даниэлю. Скоро они расстанутся, она его больше не увидит. Это странным образом причинило боль. Вот уж не думала она, что пожалеет о чем-то или о ком-то, покидая этот ад.
Двор для прогулок — 16:00
Многие укрылись под узким навесом, некоторые вообще отказались выйти. Все из-за мелкого теплого дождика. Марианна прохромала до акации, наслаждаясь этим даром небес. Вскоре она сможет насладиться всем, что предложит жизнь. Ей все еще плохо верилось. Сердце прыгало от радости при каждом биении.
Даниэль с Жюстиной стояли на верху лестницы, под козырьком крыши. Марианна и Даниэль улыбались друг другу, как заговорщики.
Взгрустнется ли ему, когда она убежит из тюрьмы? Да. Может быть, он даже поплачет. Эта мысль ее утешила. Хотя ей тоже было грустно. С чего бы?
Я свихнулась, честное слово! Плевать на него… Мало, что ли, зла он мне причинил?
Однако от этого было никак не избавиться, это омрачало радость.
Ничего, она быстро забудет. За кипучей деятельностью во вновь обретенной свободе.
Она тихо рассмеялась. Как такое решение раньше не пришло ей в голову? А ведь все так ясно, до прозрачности! Принять сделку, дождаться чуда, побега. И тут же испариться, исчезнуть. Уж она как-нибудь ускользнет из-под надзора нескольких фликов. Обязательно наступит миг, пусть даже и краткий, когда их бдительность ослабнет. Конечно, она не получит ни документов, ни денег. Зато и новое убийство не отяготит ее совесть. Она сильная, у нее здравый, ясный ум. Она не пропадет. Эти мудаки останутся с носом! Она ликовала, забыв свои страхи. Забыв ужасную перспективу жизни в бегах. Можно сказать, она уже выиграла. Провидение, подарок судьбы. Нужно ли заботиться о блошиных укусах!
Хорошо, что я так долго сопротивлялась. Наконец-то начнется другая жизнь, настоящая. Я вдохну воздух свободы. Ни решеток, ни колючей проволоки.
Никакого шмона, никаких придирок, никаких унижений. Больше никакого карцера.
Жюстина пошла делать обход под навесом, Даниэль воспользовался случаем и подошел к Марианне:
— Как твоя коленка?
— Вывих. Доктор наложил мазь и тугую повязку… Пройдет.
— Тем лучше… Ты какая-то странная сегодня утром. Все время улыбаешься!
Осторожнее: так недолго возбудить подозрения! Даниэль прислонился к дереву, совсем рядом с ней.
— Ну… не знаю, мне хорошо, и все тут… наверное, от Эмминых таблеток!
— Что за тип к тебе приходил вчера?
Она чуть заметно вздрогнула, рассмеялась. Закурила сигарету:
— Так, старый приятель… Однажды помог мне, когда я сидела в дерьме по уши.
— В самом деле? И ни разу не появлялся с тех пор, как ты здесь?
— Его не было в городе. Он не мог прийти.
— И не написал ни разу?
— Эй! Ты что, проводишь следствие?
— Нет, — отвечал Даниэль. — Просто интересуюсь твоими делами.
— Ревнуешь? — предположила она с лукавой улыбкой.
Тут он рассмеялся:
— С чего бы? Ты что, умудрилась переспать с ним в комнате для свиданий?
— Как знать… Ты ревнуешь, честное слово!
Он отрицательно покачал головой и вдруг помрачнел. Молния разорвала небеса, там, над колючей проволокой.
— Марианна, я должен сказать тебе… Ты не должна…
Ему было явно нелегко подобрать слова. Марианна попыталась помочь.
— Ты хочешь сказать, что не любишь меня, верно? — прошептала она. — Ты думаешь, что я вообразила себе…