— Как тебе будет угодно. Я закончил рапорт о профессиональном нарушении, которое ты допустила в понедельник после полудня в отношении мадемуазель де Гревиль.
Странно, что она упорно продолжала улыбаться в такой ситуации.
— Хочешь, прочту его тебе, перед тем как отправить Санчесу?
— Это ни к чему… ведь вы никуда его не отправите.
Даниэль улыбнулся тоже:
— Ты так думаешь? Заблуждаешься! Я сейчас же его отнесу!
— Я бы вам не советовала, Даниэль…
Соланж по-прежнему улыбалась. У него вдруг возникло дурное предчувствие. Она вытащила из внутреннего кармана блузы маленький конвертик и бросила ему на стол.
— Вы должны бы на это взглянуть.
Он колебался. Закурил. Наконец открыл конверт. Две фотографии.
Сердце съехало куда-то вниз. По крутому обрыву, без тормозов.
— Вы хорошо получились, не правда ли, шеф?
Он наставил на нее глаза, как два огнемета.
— Я и не думала, что вы такой фотогеничный!
— Думаешь запугать меня этим? Можешь отдать их Санчесу! Никаких проблем. Это тебе не поможет, рапорт я все равно отправлю.
— Санчесу? Вы меня за идиотку принимаете или как? Если я отдам кому-то эти фотографии, то уж точно не Санчесу! Мне известно, что он покрывает ваши профессиональные нарушения! Но я думаю, шеф, что в Региональном управлении весьма заинтересуются этими снимками…
Он встал, но Соланж не сдвинулась ни на сантиметр. Даниэль обошел стол, навис над ней:
— Хочешь войны, Париотти?
— Не будет никакой войны. Ведь вы заранее проиграли… Оружие у меня в руках.
— Стукачей в нашей конторе не любят. Если ты сделаешь, как грозишь, меня, наверное, переведут. Но и все… А вот ты пропадешь! У меня здесь полно приятелей.
— Вы же сами сказали — у меня и так скверная репутация! Чуть хуже, чуть лучше… Ваши приятели мне ничего особенного не смогут сделать. Состроют козью морду, перестанут общаться… И что с того? Но вы, вы рискуете большим, чем простой перевод!
— Ошибаешься… Изнасилования не было, все по согласию. Это ведь видно на фотографиях, так?!
— Да, это видно. Ваша жена это увидит тоже…
Лицо Даниэля исказилось. Как будто он проглотил змею. Он впечатал Соланж в стенку. Перегородка задрожала, книги посыпались с полок.
— Если ты отправишь это моей жене, я тебя убью! — заорал он.
— Ладно, шеф, успокойтесь! Уверена, мы с вами сможем достигнуть соглашения…
Даниэль отпустил ее, оперся руками о стол. Его трясло: нужно было взять себя в руки. Он снова повернулся к охраннице. Та продолжала улыбаться: ему страшно хотелось залепить ей пощечину. Соланж порвала рапорт перед самым его носом, бросила обрывки в корзину и смерила его торжествующим взглядом.
— Эти фотографии я буду хранить у самого сердца. Они гарантируют мне свободу. Вы ничего мне не сможете сделать… А я в моих поступках вольна… В любой момент могу отправить это вашей жене… В любой момент! Не забывайте об этом!
До него только начинало доходить, что это значит. Она могла творить с заключенными самые жуткие вещи. Он больше не в силах этому помешать. Загнанный в угол, скованный.
— Особой заботой я окружу вашу маленькую подружку…
— Марианну не тронь!
Это вырвалось невольно. Хотя молчать смысла не было: Соланж уже знала, до какой степени Марианна ему небезразлична.
— Вам останется только смотреть, шеф…
Хотелось ее задушить. Прямо здесь, в кабинете. Но он опустил глаза. Соланж подошла ближе, это было невыносимо. От ее горячего дыхания воротило с души.
— Я лично займусь твоей маленькой шлюшкой, будь уверен!
Фраза так поразила его, что он чуть не потерял равновесия. Сами по себе слова или неуставное тыканье?
— Убирайся из моего кабинета, пока я…
— Пока ты — что? Неужели ради нее пойдешь на преступление? Подумай о своих детишках!
Она смотрела на его терзания с каким-то порочным удовольствием.
— Однажды ты меня поблагодаришь. За то, что я тебя от нее избавила… Но пока можешь еще ею попользоваться, мне некуда спешить.
Она наконец вышла за дверь, а он минута за минутой сидел неподвижно, совершенно убитый. Глаз не сводя со снимков, которые словно издевались над ним в тишине. Как пресечь эту кровавую игру? Как спасти Марианну? Спасти все, что он построил? Но другой вопрос барабанной дробью отдавался в мозгу. Почему? Из чистой злобы, из жестокости? Или это болезнь? Он сгорбился в кресле. Сам виноват. Нарушил правила. Изменил жене. Совершил ошибку, которой боялся с тех пор, как начал работать здесь. Влюбился в заключенную. Даниэль вышел из кабинета. Ему нужно было утешиться. Нужно было увидеть ее лицо.
Во дворе Марианна и ВМ, сидя рядом, нежились на солнышке. Молчали.
— Как Эмманюэль? — вдруг спросила ВМ.
— Не так ужасно. Думаю, она больше носа не высунет во двор.
— Почему ты вчера ее защищала?
— А ты? Почему ты пришла ко мне на выручку?
ВМ скрутила еще одну папиросу. Улыбнулась краешками губ.
— Ты не ответила на мой вопрос! — заметила она.
— Сама не знаю… Озверела, увидев, что та к ней снова цепляется… Знаешь, Эмма, она не злая. И такая беззащитная… Я даже задуматься не успела. Просто сказала себе, что не могу спокойно смотреть, как из нее выпустят кишки… Полагаешь, что я не права, да?
— Нет. Полагаю, что ты изменилась. Правда, я не так долго знаю тебя! Нет, я не считаю, что ты не права. Наоборот.
— Я ответила на твой вопрос, — напомнила Марианна. — Теперь твой черед.
— Сперва я наблюдала издалека. Если бы ты лучше справлялась, я бы не стала вмешиваться. Не хотела выставлять тебя перед другими в дурном свете. Но увидела, что тебя вот-вот убьют, и тогда…
— И что тогда? Какая тебе разница, убьют меня или нет?
— Не особая, по правде говоря! Но достаточная, чтобы рискнуть ради тебя жизнью! — добавила ВМ, рассмеявшись.
Марианна улыбнулась тоже. С облегчением.
— Я тебя так и не поблагодарила…
— Никогда не любила благодарности.
— Что ж, тем хуже! Я все равно благодарю тебя за то, что ты спасла мне жизнь.
ВМ закурила папиросу, взглянула в сторону лестницы:
— Гляди! Офицер идет!
Марианна тоже повернулась с бьющимся сердцем. Она не видела Даниэля с тех пор, как они расстались ранним утром. Даже издалека заметила, что тот не в своей тарелке. Чем-то озабочен.
— Симпатичный мужик! — отметила ВМ, с наслаждением затягиваясь.
— Нормальный, — согласилась Марианна.
— Это уже неплохо. Представительный такой!
Марианна ощутила какой-то странный жар внутри.
— Ага! — кивнула она, напуская на себя безразличный вид.
ВМ внезапно погрустнела:
— Ты не тоскуешь по мужикам?
— По мужикам? — не поняла Марианна.
— Ну да, по мужикам… Заниматься с ними любовью… Или просто целоваться и все такое… С этим бы я охотно пошла!
— Ты бы легла с вертухаем? — возмутилась Марианна несколько наигранно.
— Я шучу, Гревиль! Успокойся!
Не переигрывать. Иначе ВМ в конце концов раскопает ужасную тайну.
— Ага, ну что ж, и я бы с этим пошла, пожалуй! — бросила Марианна.
Обе расхохотались. Тут подошел Даниэль.
— Добрый день, начальник! — начала ВМ. — Мы как раз о вас говорили. Пытались вообразить, какой вы без униформы!
Он пытался сохранять выдержку. Хотя к таким заигрываниям давно привык. Но сегодня себя чувствовал настолько безоружным…
Не подавать виду. Нельзя, чтобы Марианна узнала. Ведь она тогда будет способна на самое худшее. Даниэль расправил плечи — ни дать ни взять настоящий мачо.
— В самом деле?
Марианна покатывалась со смеху, а ВМ продолжала забавляться:
— Да, в самом деле! Надо же нам время от времени пускать в ход воображение, начальник!
— Если у вас есть фотография в плавках, это бы нам помогло! — добавила Марианна между двумя взрывами смеха.
Начальник побледнел как смерть. Фотография. Нет, добром это не кончится.
— Я никогда не плаваю!
— Тем хуже! — вздохнула ВМ. — Но все же иногда меняете униформу?
Он склонился к женщинам и нацелил на них улыбку тридцать восьмого калибра:
— По правде говоря, довольно часто… Но не перед заключенными.
— Жаль! Это бы нас немного развлекло.
— Сожалею, что разочаровал вас, мадам Мобрэ… Подайте прошение на имя директора! Может, он позволит мне устроить для вас стриптиз в рождественский вечер!
— Отличная идея, начальник!
Он заговорил серьезным тоном:
— Я как раз хотел вас поблагодарить…
— Поблагодарить меня? — изумилась ВМ. — Но за что?
— За то, что вы спасли нашу малышку Гревиль…
Марианна подняла глаза к небу. Она терпеть не могла, когда ее так называли. Будто беззащитную девчонку. Я — убийца, черт побери!
— Помогать друзьям — нормально, разве нет? — ответила ВМ.
— Да. Но здесь это такая редкость…
Он выпрямился, повернулся к Марианне:
— Доктор хочет видеть тебя после обеда. Думаю, собирается вправить тебе колено… Жюстина тебя отведет.
— Черт! — взвыла Марианна. — Меня прикончат эти коновалы! Если мне изувечат коленку, я подам жалобу в управление!
— Подай лучше жалобу на Джованну…
— Очень смешно!
— Она приставала к тебе?
— Пока ВМ рядом, мне нечего бояться! При ней Джованна наложит в штаны!
— Вижу, я могу вам ее доверить…
— Прекрати этот цирк! — взорвалась Марианна. — Мне не нужен телохранитель!
Голубые глаза сверкнули: он буквально испепелил ее взглядом.
— С каких это пор ты мне тыкаешь?
Марианна вся обмякла:
— Простите, начальник. Нечаянно вырвалось…
— Чтобы больше не вырывалось, Гревиль!
— Хорошо! — буркнула она.
Даниэль удалился, женщины проследили за ним взглядом.
— Это он тебя побил в последний раз? — спросила ВМ. — То есть он один, я хочу сказать?
Марианна заколебалась. Врать бесполезно. Особенно ей.
— Ага. Я врезала ему ногой по яйцам! Ему не понравилось!
— Это, как правило, не нравится мужикам! — хихикнула ВМ. — Тебе, наверное, попало, руки у него длинные!