— И… Нас можно узнать?
— Еще как! Она могла их запороть, но нет, они получились на славу, вот невезуха… Грозится отправить их начальству и… моей жене.
— Чего она хочет?
— Сжить тебя со свету… А если я помешаю, она обнародует снимки… Я в дерьме, Марианна.
— МЫ в дерьме! — поправила она. — Довожу до твоего сведения, что это меня сегодня избили!
Он робко подошел, взял ее лицо в ладони, и Марианна не отстранилась.
— Знаешь… Сегодня, когда я увидел тебя прикованной и ее с дубинкой… Мне хотелось ее придушить! Но…
— Я понимаю, не переживай… Тогда, сгоряча, я до смерти на тебя разозлилась, но теперь…
Марианна укрылась в его объятиях. Наконец-то счастливая. Зная, что он не предавал. Только это и было для нее важно. Остальное — дело случая. Она погладила его по волосам.
— Я ищу какой-то выход, — продолжал Даниэль. — Но тем временем… Боюсь, что сам убью ее или ты… Марианна, ты должна обещать мне, что ничего против нее не предпримешь, не совершишь чего-то ужасного!
Она не ответила. Это молчание его пугало.
— Марианна, пообещай! Ты не должна ее трогать!
— Хорошо, обещаю потерпеть… Думаю, она не пустит в ход фотографии. Она просто хочет тебя запугать, чтобы как следует развернуться. Тебе достаточно устроить проверку: в следующий раз, когда она прицепится ко мне, попробуй ей помешать. Вот увидишь, она ничего не сделает.
— Честно говоря, я в этом не уверен… Она просто помешанная! Не могу понять, почему она такое творит…
Марианна воззрилась на него с веселым изумлением:
— Да ведь это очевидно! Она не может стерпеть, что ты спишь со мной, а не с ней, проще некуда!
— Вовсе нет! Соланж может иметь любых мужиков, каких захочет! Плевать ей на такого, как я!
Тут Марианна расхохоталась:
— Да ты в самом деле слепой! Никогда не замечал, как она тебя пожирает глазами?
— Нет, ни разу.
— И… Ты с ней когда-нибудь спал?
— Да что ты несешь такое!.. Конечно нет! От этой девки меня тошнит!
— Предположим… Но она неплохо сложена, а?
— И что? Думаешь, этого достаточно, чтобы…
— Мне-то откуда знать! Я в мужиках ничего не понимаю, ты сам сказал! Во всяком случае, я уверена: она ревнует. И хочет на нас отыграться!
— Мне нужно тоже найти способ ее обуздать! Найти что-то против нее и заставить отдать негативы.
Марианна вдруг подумала о близком освобождении. Скоро эти проблемы перестанут ее касаться. А сейчас хотелось забыть о Маркизе, насладиться этой ночью, одной из последних с ним.
— Перестань портить себе кровь! — шепнула она, нащупывая пуговицы на его рубашке. — Ей надоест играть со мной…
— Я беспокоюсь.
— За… меня? — шепнула она ему на ухо.
Он признался, что да, безмолвно. Одним только взглядом. Это ее тронуло больше, чем речь, это было самое красивое признание в любви. Самое волнующее, какое ей когда-либо делали. Впрочем, никаких других никогда и не было.
Воскресенье, 12 июня, — 11:20 — двор для прогулок
Она уже почти не хромала. Молодая врачиха совершила чудо. Разумеется, Марианна еще не возобновила тренировки: лучше дать суставу немного времени, чтобы восстановиться, прежде чем снова перетруждать его. ВМ не вышла во двор, Марианне было одиноко. Отрешившись от всех, она сидела у подножия акации, сигарета в ее руке тлела, а взгляд был прикован к серому проникновенному свету этого утра.
Моника стояла наверху внешней лестницы, прямая как палка, заведя руки за спину. Неусыпно бдила. Жюстина опекала новенькую, молодую женщину испанского облика, едва говорящую по-французски. Смуглянка, прямиком из Южной Америки. И сразу в такую дыру. Переживает, наверное.
Марианна закрыла глаза, и Даниэль возник на черном экране сомкнутых век.
Она долгое время думала, что в библиотеке можно только читать. Ей не хватало воображения.
Она долгое время думала, что ее тело в пожизненном заключении, как и она сама. Осуждено оставаться бесплодной пустыней, продуваемой ледяными ветрами. Ей не хватало надежды.
Моника Дельбек подала голос. По клеткам. Уже.
Марианна медленно побрела к зданию. Попрощалась с печальным небом, бросила на него последний взгляд. Вдохнула побольше кислорода. Стала не торопясь подниматься по ступенькам. Решетки, сутолока, все как всегда. Она плелась в хвосте процессии, не спеша возвращаться в свою конуру. Жюстина замыкала шествие.
Вдруг — шум, крики, далеко впереди… Снова потасовка, в другом конце. По толпе волнами распространялись новости.
Четыре женщины подрались, и не на шутку. Кровавая стычка. Жюстина бегом побежала к Монике, которой приходилось нелегко впереди. Опять же — все как обычно.
Марианна огляделась вокруг: ни одной гиены поблизости, это не западня. Шествие застопорилось, женщины бесились от нетерпения. Марианна отошла в сторонку, взяла сигарету. Снова крики. Полный бардак. Хорошо бы Жюстине не досталось. На прочее мне плевать. Толпа больше не продвигалась.
Марианна, прислонившись к глухой стене, все еще грезила о невероятной голубизне его глаз. Нужно побыстрей избавиться от этой новой зависимости. Ведь совсем скоро… Нет, лучше насладиться до конца, ведь совсем скоро…
— Дашь огоньку?
Она подняла глаза и встретила взгляд Гиены. Два пылающих угля, вонзающиеся в глазницы, сверлящие мозг. Еще секунда — и Марианна поняла, что ее взяли в кольцо. Стало быть, сейчас. Потому что ВМ сегодня нет. Даниэля тоже. Потому что ее колено еще не зажило.
Сейчас идеальный момент для соперницы. Марианна не спеша отлепилась от стены, выбросила окурок.
— Подходящий день, чтобы умереть, Марианна… Надеюсь, ты прочитала молитву.
— Я не знаю никаких молитв. И никакого бога.
Причудливый балет начался. Они не спускали друг с друга глаз, следили за каждым вдохом. В тишине почти нереальной. Марианна, как всегда, не станет нападать первой. Но сможет ли она вообще нанести удар? Ведь сегодня у нее серьезный гандикап: нет желания биться. Покалечить или, хуже того, убить. Она старалась себя настроить, пока противница прикидывала, как напасть. Я не хочу умирать. Меня ждет свобода, меня ждет жизнь. Я не могу обмануть их ожидания. Джованна применила ту же тактику, что и на прошлой неделе. Удар по коленной чашечке. Марианна сложилась пополам, в этот раз тоже. Рухнула на колени, успела увидеть, как надвигается удар правой по голове, перед тем как коснуться щекой холодного, жесткого пола. Пинки в живот, по ногам.
Марианна, если ты умрешь, то никогда не узнаешь, был ли у тебя шанс, правильно ли ты сделаешь, согласившись. Получится, что ты столько времени боролась напрасно. Тогда почему ей так плохо? Нет, она не хочет биться. Даже защищаться не хочет.
— Уже завалилась, Гревиль? Давай поднимайся!
Марианна встала на четвереньки, потом выпрямилась. Вкус крови во рту. Она вытерла губы тыльной стороной ладони.
Этот-то вкус и лишает ее мужества. Снова убивать. Какой-то рок, вечное проклятие. Убивать. Куда девалась твоя ярость, Марианна? Твоя ненависть? Наверное, растаяли. Растворились в яркой голубизне.
Снова удар по лицу. Она пошатнулась, но осталась на ногах. Еще удар. Но Марианна держится. Принимает их, не отвечая.
Дерись, Марианна! Не дай ей тебя убить! Я хочу стать свободной, хочу пойти за моей мечтой.
При третьей атаке она перехватила кулак соперницы, стиснула крепкое запястье обеими руками. Сломала одним движением. Оглушительный визг соперницы чуть не порвал барабанные перепонки. Долго отдавался в черепной коробке. Джованна, в свой черед, покатилась на пол.
— Вставай! — скомандовала Марианна.
Найди в себе ненависть! Если не за себя, то за Эмму! Гиена поднялась. Вот у нее-то ярости хоть отбавляй. Ненависть переполняет сердце. Она ударила левой. Марианна уклонилась. Вдруг ощутила смертельный холод. Но и решимость. Нет, ты не отнимешь у меня свободу. Такую долгожданную. Ты не убьешь Эмму. Твое царство подходит к концу.
Снова удар в пустоту. Гиена вымоталась, молотя по воздуху. Марианна решила сократить ее мучения. Поймала ее левую руку, переломила в локте. Новый крик, еле слышный: так судорожно сжалась пасть хищницы. Марианна держала развинченную куклу в своих когтях, сжимая ей запястья, причиняя жестокую боль. Потом завершила разгром. Ударила головой, ломая нос, притиснула к стене и нажала на горло ребром ладони. Достаточно приложить силу. Раздробить трахею. Изувеченные руки болтались по бокам. Бессильные.
Жми, Марианна. Чего ты ждешь? Вынести этот полный ужаса взгляд. Этот рот, из которого уже не вылетит ни звука. Слишком тяжело. В самом деле слишком. Она ослабила давление. Но по-прежнему держала Джованну у позорного столба, глядя ей прямо в глаза. Гиена обрела дар речи.
Сейчас попросит отпустить ее. Пощадить. Марианна согласна заранее. Окровавленные губы раскрылись. Сначала вдох. Потом слова:
— Убейте ее!
Взгляд Марианны наполнило глубокое разочарование. Она приготовилась к нападению сбиров. Но никто не сдвинулся с места. Не осмелился.
— Убейте ее! — страшно, по-звериному зарычала Гиена.
Марианна надавила, точно рассчитав. Изо всех сил, всем своим весом. Услышала, как ломаются хрящи. Характерный звук, большинству людей незнакомый. Позволила жертве соскользнуть на пол: еще несколько секунд она будет жить. Несколько минут в худшем случае. Обернулась к остальной своре.
— Кто-нибудь еще? — спросила в ярости. — Кто-нибудь еще хочет умереть?
Добровольцев не нашлось. Она подождала немного, словно давая им время подумать. Слышала последний хрип зверюги, умиравшей позади нее. Потом тихо удалилась, почти вслепую, ничего не видя за пеленою слез, не в силах разжать кулаки, соприкоснувшиеся со смертью. Вдруг налетела на Жюстину, приняла ее за неприятеля, впечатала в стену.
— Прекрати, Марианна! — вскрикнула надзирательница.
Мягкий знакомый голос грубо вернул Марианну к реальности. Она выпустила добычу. Жюстина, перепуганная, не сводила с нее глаз:
— Но… Что произошло? На тебе кровь!