без конца цепляешься ко мне, да? Потому что тебе плохо… Мне жаль тебя, Маркиза… Но если хочешь, я могу сократить твои мучения, — предложила Марианна с садистским наслаждением. — Никогда не могла спокойно смотреть, как мучаются животные…
— Я сломаю тебя, де Гревиль! Уничтожу!
— Да ну? Что ты себе вообразила, а? Что я стану ползать перед тобой на брюхе, как другие девушки? Ты плохо меня знаешь. Ты меня не согнешь…
— Я спущу с тебя шкуру, вот увидишь!
— Убирайся, или я позову начальника… И ты знаешь, стоит мне крикнуть, как он оказывается поблизости…
Голос Даниэля послышался в коридоре. Очень кстати. Он как раз искал охранницу. Зашел в полуоткрытую дверь. Маркиза все еще держала в руках плеер.
— Что ты здесь забыла?
— Марианна показывала мне свое последнее приобретение! — заявила надзирательница с наглым видом. — Спрашивается, каким образом она на это заработала!
Соланж положила плеер на стол, Марианна с облегчением вздохнула.
— Тебя ждут на собрании, — отрезал начальник.
— Слушаюсь, месье!
Дерзко взглянув на него, она вышла из камеры. Даниэль подошел к Марианне:
— Она тебе сделала какую-то гадость?
— Нет… Не успела…
Он казался таким взволнованным, что Марианна погладила его по щеке. Встала на цыпочки. Поцеловала его, обняла.
— Я делаю, что могу, — сказал он, будто извиняясь.
— Не беспокойся, я умею держать удар… Пусть нарывается хоть целыми днями.
— Я спрятал дозу под раковиной, пока ты была во дворе…
Даниэль еще раз поцеловал ее, перед тем как снова запереть. Марианна закончила свой туалет, растянулась на койке, положив плеер на грудь. На сей раз она легко отделалась. К счастью, осталось немного. Она закрыла глаза, и лицо Эммы появилось перед ней. Такое впечатление, будто здесь до сих пор слышится ее дыхание. Такое впечатление, будто она до сих пор здесь. Что ж, для фантома нормально… Марианна расплакалась. Снова. Черт, как же тебя не хватает!
Через час, когда принесли обед, Марианна вытерла слезы. Раздатчицу сопровождала Моника Дельбек.
— Добрый день, надзиратель… Как ваш сын? Надеюсь, ничего серьезного?
Надзирательница с изумлением воззрилась на нее.
— Я была поблизости, когда офицер и Жюстина говорили об этом, — объяснила Марианна с улыбкой.
— А… У него желудок расстроился… Спасибо, что беспокоитесь, мадемуазель… А как вы? Я слыхала, что кончина вашей сокамерницы очень огорчила вас…
Марианна закурила, надзирательница закашлялась.
— Она умерла на моих глазах, и никто не пришел на помощь — вот что тяжелее всего.
Надзирательница не поддержала разговор, явно не желая вступать в полемику.
— Но я оправлюсь! Я привыкла к тяжелым ударам… Вся моя жизнь из них состоит!
— Позвольте пожелать вам приятного аппетита.
Дверь закрылась, и Марианна взяла поднос с собой в койку. Жрачка сегодня недурная. Паста болоньезе. Конечно, лучше не знать, из чего дежурные по кухне сотворили соус. Из каких объедков. Но если как следует сдобрить перцем, сойдет, еще как!
Когда поднос унесли, Марианна достала порошок, спрятанный Даниэлем. Через несколько минут уже вынимала иглу из руки и прятала все под матрас. Готовая отдать швартовы и отчалить в неведомое.
Она сверилась с будильником. Поезд не опоздает. Пассажирский, «Коралл», динозавр железнодорожного сообщения. Совсем не такой шум, как у скоростного. Этот больше похож на поезд, чем на сверхзвуковой самолет. Наконец он подошел. Марианна была не в состоянии встать, чтобы встретить его, но ее обдуло ветерком так, будто она стояла у шпал, на гравии. Хорошо бы пережить такой момент, приникнув к Даниэлю.
Легкая, как перышко, она взлетела над миром, раскрывшим ей объятия. Миром, который ее ждал. Какой он сейчас?
Она размечталась. Как встретится с Даниэлем на воле, свободной женщиной. Как они уедут вдвоем, он убежит вместе с ней. Они вместе покинут эту страну, эту тюрьму. Эту гнусную конуру.
Ей было так страшно столкнуться с этим совсем одной! Отказавшись от будущего, она позабыла вкус свободы, позабыла, для чего служат самые простые вещи. Яд продолжал свой причудливый путь. Выдвигал наугад ящики в ее мозге. Она внезапно провалилась в прошлое. Туда, куда не хотела возвращаться.
Первый раз, когда он явился к ней в камеру. Среди ночи…
…Несколько часов она ждет. Несколько часов кусает ногти до мяса. Тревога, тоска парализует мозг и мышцы. От страха сосет под ложечкой.
Да, она хочет получить сигареты. Да, она заключила сделку. Выше своих сил, возможно.
Будет ли это неистовым? Грубым? Циничным, безусловно. Она уже ощущает унижение тела. Ты сильная, Марианна. Ты сможешь думать о другом, в то время как…
Дверь открывается, Марианна перестает дышать. Он не включает свет, она различает его импозантный силуэт в полумраке. Он кладет блок сигарет на стол:
— Добрый вечер, Марианна.
— Добрый вечер…
Ее голоса не узнать. Он подходит ближе, она пятится. До самой стены.
— Что с тобой такое? Ты меня боишься, что ли?
— Нет!
Что говорить! Это видно за версту!
— Я тебя не съем! — улыбается он. — Не надо бояться…
Он касается ее лица, она закрывает глаза. Берет ее за плечи, ведет к застеленной койке. Садится, а она стоит поодаль.
— Ну что, Марианна? Мы ведь с тобой договорились, да?
— Да, — подтверждает она шепотом.
Да, они договорились совершить ужас в глубине застенка. Блок сигарет за фелляцию. Честная сделка, твердит про себя Марианна, чтобы набраться смелости.
— Чего же ты ждешь? У нас не вся ночь впереди…
Она делает шаг, он встает. Уже давит ей на плечи. Она пытается вспомнить, как это делается. Она подготовилась. Достаточно думать о чем-то другом…
…Марианна открыла глаза до того, как припомнила остальное. Слишком больно. Она никогда не забудет грязи, унижения. Не с тем человеком, мнилось ей, она провела ночь в библиотеке. Слезы потекли по щекам. Их сдержать не хватает сил.
Наркотик пока вел себя вполне прилично. Но падение предстояло.
Снова поезд, с искаженным звуком. Таким сильным, что ей казалось, будто состав сошел с рельсов и въехал во двор для прогулок. Снова образы той страшной ночи пытались проникнуть, словно воры в дом, со взломом. Круиз получился не такой, о каком она мечтала. Хотела дотянуться до сигарет, но свалилась на пол, растянулась во весь рост. Потом села, прислонившись к столу.
И оттуда увидела, как на верхней койке приподнимается тонкий, в ниточку, силуэт.
— Эмма? Это ты там?
— Конечно, это я тут… Почему ты плачешь, Марианна?
— Я… Я вспоминаю ночь, когда…
Эмма спустилась, светлое платье колыхалось волнами.
— Ты… Ты ведь умерла, правда? Ты не должна здесь появляться…
— О какой ночи ты говоришь, Марианна?
— О той, когда… Когда я легла с начальником в первый раз… Ну, не легла, а…
— Той, когда ты продала свое тело за жалкий блок сигарет?
Лицо мадам Фантом растворилось в воздухе. Марианна закрыла глаза. Я схожу с ума!
В эту дурь что-то намешано, так не бывает! Снова открыв глаза, она испустила крик. Перед ней — Маркиза.
— Ты никогда не изменишься, де Гревиль. Всегда будешь шлюхой… Ты могла отказаться от сигарет и сохранить свое достоинство. Но ты хотела дурмана!
— Я… Я не могу без этого обходиться здесь!
— Потому что ты слабачка, размазня! Посмотри на себя… Жалкое зрелище! Совершенно разбита! На ногах не стоишь! Я могла бы тебя убить… Ты даже не сможешь защищаться в таком состоянии!
Марианна опять закрыла глаза. В ожидании ударов, которые непременно посыплются градом. Потом заткнула уши. Но голос упорно звучал в голове:
— Шлюха, вот кто ты такая, Марианна! И наркоманка в придачу! Не будь ты в отключке в ту ночь, когда Эмма покончила с собой, ты бы проснулась вовремя! Ты бы услышала, как она спускается по лесенке, ты не дала бы ей нажраться того дерьма… Это ты убила ее!
Марианна уже кричала в голос. Нет! Нет! Эмма! Она почувствовала, как ее хватают за руки. Разлепила веки. На этот раз — лицо Даниэля.
— Марианна!
— Это не я! — уверяла она. — Это не я ее убила! Прекратите меня мучить!
Руки ослабили хватку. Кого она увидит, снова открыв глаза?
Стакан холодной воды в лицо. Перехватило дыхание. Марианна медленно приподнялась, по щекам стекали струйки.
— Ты так орала, что во дворе слышно, — заметил Даниэль. — Что стряслось?
Она снова опустилась на пол, не в силах держаться прямо. Он присел на корточки рядом:
— Приняла порошок, да?
Она кивнула:
— Я видела Эмму…
— Эмманюэль умерла, — мягко напомнил начальник.
— И Соланж тоже… И…
— Что с тобой, Марианна?
— Я… Я была под кайфом в ту ночь, когда Эмма покончила с собой, — призналась она наконец. — Если бы я не укололась вечером, то увидела бы, как она встает… Помешала бы ей…
— Ты не виновата, Марианна. Ты спала, ты вымоталась… Ты бы ничего не услышала.
— Нет! Я могла бы ее спасти! Помешать!
— Не могла бы, красавица… Успокойся.
— Я никчемная! Я ничего не умею, я ничтожество! Соланж говорит, что я шлюха!
— Она говорит так, чтобы обидеть тебя… Ты ее не слушай.
— Но она права! — вскричала Марианна. — И это ты меня такой сделал! Ты!
Она резко оттолкнула его, он потерял равновесие и плюхнулся на пол, прямо напротив нее. Марианна рыдала, закрыв руками лицо. Даниэль ласково отвел их в стороны:
— Мне очень жаль, Марианна… Я не придумал ничего другого, чтобы…
— Чтобы раздавить меня?
— Никто никогда не сможет тебя раздавить. Ни я, никто другой. Думаю, я тебя боялся. Боялся, что ты причинишь кому-нибудь вред… Я сказал себе, что это единственный способ держать тебя под контролем. Но…
— Прости меня, — сказала вдруг Марианна. — Я сама во всем виновата… Ты никогда ни к чему меня не принуждал.
— Думаю, все немного сложнее.
— Я не в том состоянии, чтобы думать о сложных вещах…
Марианна обняла его за шею. Оба стояли на коленях, тесно прижавшись друг к другу.