— Рада слышать это!.. Теперь убери все это дерьмо. Чтобы до блеска, ясно?
— Да…
Соланж открыла шкаф с хозяйственными принадлежностями. Марианна, вооружившись ведром, бутылкой жавелевой воды, тряпкой и шваброй, принялась мыть проход между душевыми кабинами. Каждое движение отдавалось жестокой болью. Несколько раз она чуть не теряла сознание. Вид собственной крови, разбрызганной по полу, даже по стенам… Кислый запах плесени, смешанный с запахом жавелевой воды… Лихорадка, боль. Взгляд Соланж, худшее оскорбление.
— Кабинки тоже почистишь, — добавила надзирательница, вынимая из кармана конфету. — Моя подружка Брижит должна была дежурить сегодня. Но она немного устала… И потом, ведь это ты напачкала. Тебе и убирать.
Отдраить десять кабинок. Ей это никак не осилить. Она раньше рухнет без чувств. Все-таки она приступила к работе. Найдя в себе силы, о которых не подозревала. Чем раньше я закончу, тем скорее вернусь в постель…
Перед десятым фаянсовым бачком Марианна на мгновение застыла. Сигнал бедствия. Прислонившись к перегородке, закрыла глаза. Качка не прекращалась.
— Заканчивай, чего застряла? — крикнула Париотти.
Марианна вздрогнула. Продолжила свой каторжный труд. Ее тошнило, хотя в желудке со вчерашнего дня было пусто. Помыла стены, бачок… Наконец, все завершилось. Она поставила хозяйственную утварь в шкаф.
— Ты закончила, Марианна? Точно? Все до блеска?
— Да!
— Я проверю, ладно?
Охранница прошла по узкому проходу, заглянула в каждую кабинку.
— Ну-ка пойди сюда! — скомандовала она. — Осталась кровь, вон тут…
Марианна подошла. Крохотное пятнышко виднелось на полу.
— Вытри…
Марианна почувствовала, как в ней поднимается возмущение. По старой привычке.
— Нужен микроскоп, чтобы это увидеть! — прорычала она.
— Да нет, я же вижу. Вытирай!
Марианна, встав на четвереньки, пыталась оттереть пятно пальцем, сожженным жавелевой водой. Кровь въелась в паз между двумя плитками. Мятежный дух понемногу поднимался в ней. Что я тут делаю, стоя на четвереньках? Почему подчиняюсь этой помешанной? Ведь я сильнее ее.
— Не оттирается, — сказала она, вставая. — И вообще, иди в задницу!
Маркиза не дала ей подняться, ткнула лицом в пол. Марианна сопротивлялась, но силы быстро покинули ее. Мучительница обрабатывала ей спину, казалось, ребра вот-вот треснут, будто стеклянные. Невозможно пошевелиться.
— Хватит, черт!
Маркиза наконец прекратила, Марианна какое-то время оставалась лежать на полу. Потом медленно перевернулась на спину. Все вокруг вращалось, все быстрее и быстрее. Разноцветные точки мерцали перед глазами. Ее сковал паралич. Соланж воспользовалась этим, раздвинула ей ноги. Всем своим весом, всей подошвой наступила прямо на рану. Марианна ушла в свою боль, как в воображаемую скорлупу, прижала руки к разрезу, откуда хлынула кровь. Чудесное зрелище для Париотти, в глазах которой пылала непристойная радость. Дубинка обрушилась не раз и не два на руки, сомкнутые в замок. Прогулялась по плечам, по ногам. У Марианны уже не было сил кричать. Она только стонала. Маркиза, казалось, впала в транс, не могла сдержаться. Била, оскорбляла. Взбесилась от наслаждения.
Внезапно Марианна спикировала в черную дыру.
Маркиза наполнила ведро ледяной водой и плеснула в лицо потерявшей сознание узнице. Содрогание, испуганный крик. Марианна открыла глаза. Всего несколько секунд передышки. Возвращение в ад.
Из последних сил она поднялась с пола, прислонилась к стене. От мерзкого холода горело лицо. Веки закрывались сами собой. Забыть это лицо, этот кровожадный взгляд.
— Очнись, паскуда! — проревела вертухайка.
Новый удар, и невозможно сдвинуться с места, чтобы избежать его. Прямо по голове. Мозг чуть не выплеснулся из черепной коробки. Париотти, казалось, совсем утратила над собой контроль. Мстила всему миру, с кровожадной яростью погрязала все глубже в варварской жестокости. Немало ударов получила Марианна, пока не рухнула на пол. Сложилась пополам в своей бесконечной муке. Смерть подошла совсем близко в тот вечер. Готовая сдаться, уйти в иной мир, Марианна блуждала в каком-то другом измерении.
Соланж, схватив за волосы, подняла ей голову с пола. Марианна открыла глаза.
— Я хочу, чтобы ты меня умоляла, дрянь! Понятно? Понятно, де Гревиль? — снова заорала она.
Охранница вздернула ее с неженской силой.
Теперь Марианна стояла на коленях. Оставалось вспомнить слова. Подвергнуться этой последней пытке. Или умереть, она сама уже не знала, что лучше.
— Хочу, чтобы ты перестала, — взмолилась она, отводя взгляд.
— Ты будешь ползать передо мной, потаскуха!
В ее голосе не осталось ничего человеческого. Вопль, исходящий из преисподней. Марианна каким-то чудом удерживалась на коленях. Взгляд скользил по полу, снова красному от ее крови.
Единственное желание — растянуться на полу и ожидать конца. Но Маркиза не даст расслабиться.
— Слушаю тебя!
— Перестаньте…
— Не это я хочу услышать! Я хочу, чтобы ты меня умоляла! Понятно?
Сил больше нет. Почти нет жизни.
— Я вас умоляю!
Маркиза перед ней корчилась от наслаждения. Гнусного, подлого. Хотела еще и еще. Желала услышать слово, одно-единственное. Марианна сдалась.
— Сжальтесь! — простонала она, рыдая от омерзения.
Настоящий оргазм у бабы напротив. Маркиза подняла Марианне подбородок дубинкой, чтобы посмотреть ей в лицо. Но глаза Марианны крутились, как шарики. Не могли ни на чем остановиться.
— Видел бы тебя Даниэль, бедняжка Марианна! Его бы стошнило!
— Сжальтесь…
— Ты еще мне вытрешь всю эту кровь, де Гревиль!..
— Сжальтесь!
Марианна дошла до кондиции. Одно только слово слетало с ее губ. «Сжальтесь», больше ничего. Маркиза убрала дубинку, и Марианна повалилась вперед.
— А ну вставай! — скомандовала надзирательница.
Встать? Можно ли отдавать приказы сломанной машине?
— Хочешь вернуться в камеру, поднимайся! Иначе оставлю тебя подыхать здесь!
Марианна попыталась припомнить. Камера, тишина. Матрас, теплый, удобный. Да, именно об этом она мечтала. Она медленно подалась назад, подняла руку, схватилась за стол. Каждое движение отдавалось электрошоком. Ноги подгибались. Чудо. Она на ногах. Как эквилибрист на канате.
Париотти приковала ее к себе наручниками, вытащила в коридор. Там Марианна упала. Ее стошнило желчью и кровью. Маркиза грубо подняла ее.
Нескончаемые коридоры. Лестница, последнее усилие. Марианна снова упала, ударилась коленом об угол металлической ступеньки, скатилась вниз на животе. Закричала.
— Пасть заткни! — велела Маркиза, дергая за наручник.
Наконец, площадка… Теперь по прямой, ряд дверей, номеров… сто девятнадцатая, конечная станция. А если она меня прикончит там, внутри? Обе вошли. Марианна тут же свалилась. Надзирательница отстегнула наручник и закрыла дверь. Марианна приподняла одно веко. Монстр все еще здесь. Сегодня кошмару нет конца. Маркиза грозила ей тихим голосом. Пропитанным злобой.
— Если ты кому-то скажешь, де Гревиль, если обвинишь меня, я вернусь… Но на этот раз изобью сильнее… и велю девчонкам закончить начатое! Всадить тебе нож в самое нутро!
— Нет! Я ничего не скажу… Ничего не скажу…
— Я превращу твою жизнь в ад. Начальник у меня под башмаком, ты пропала!
Марианна разразилась слезами. Париотти наконец убралась. Тишина после землетрясения. Стоны уцелевших, погребенных под тоннами обломков, лишенных света. Надежды. Жалеющих о том, что еще живы…
Марианна долго лежала, не шевелясь. То теряя сознание, то приходя в себя. Ее плоть омертвела, дух был близок к безумию. Посреди бреда губы иногда открывались. Чтобы прошептать одно слово. Сжальтесь.
Как будто Маркиза с ее дубинкой все еще стояла над ней.
Когда она совсем очнулась, уже наступила ночь. Никто так и не пришел. Даже не принесли ужин. Маркиза при раздаче еды обошла сто девятнадцатую стороной. Марианна пошевелила рукой, на локтях доползла до стула. Опираясь на него, сначала встала на колени. Острый приступ тошноты. Минут десять понадобилось, чтобы ощутить пол под ногами. Она пошла медленно, опираясь плечом о стену, чтобы не упасть. Включила свет в камере. Увидела кровь. Ту самую, что текла у нее между ног. Изо рта. Из ссадины на затылке. Она вот-вот истечет кровью, как жертвенное животное на алтаре. Она согнулась пополам, ее снова стошнило какой-то красноватой жидкостью.
Когда буря улеглась, Марианна потащилась в туалет. Сняла брюки, убедилась, что им конец. Все в пятнах от жавелевой воды, пропитанные кровью. Казалось, какая чепуха, в такой-то момент! Но дело серьезное. У нее было всего две пары джинсов. Как ей быть в следующую стирку? Да доживет ли она до следующей стирки? Нашла пачку бумажных салфеток среди вещей, оставшихся от Эммы, там же обнаружила гигиенические прокладки.
Тело ее сплошь покрывали синяки, череп вспучили шишки. То и дело накатывали позывы к рвоте, от которых выворачивало кишки. Она надела чистую футболку, худо-бедно вытерла кровь на полу, сложила пропитанные красным платки в пластиковый мешок, который спрятала за унитазом. Последнее усилие.
Потом скрылась под одеялом. Что-то стучало в голове, молот, который пытался изнутри расколоть ей череп. Она свернулась в клубок, застыла неподвижно. Ни одного живого места на теле, а внутри поселился страх. Главное, молчать. Если я заговорю, она начнет снова. Если я заговорю, Даниэль отправит меня в больницу. И я не смогу явиться на свидание. Маркиза не должна узнать, что у меня свидание на следующей неделе! Она помешает мне туда пойти…
Зубы стучали, задавая ритм мукам чистилища. Подушка скоро промокла от слез. Заслышав шаги в коридоре, Марианна леденела от страха. Это напомнило ей застенок в централе. Стремление к смерти. К верному избавлению. Но теперь она мечтала о близкой свободе. Цеплялась за жизнь, как бы мало ее ни оставалось…
Потом она снова провалилась, головой вниз, в коматозный бред, куда худший, чем реальность. Являлись звери, обдавая ее лицо своим зловонным дыханием. Руки с ножами распарывали ей живот. Тени хватали за горло, душили. Давили на руки, на ноги, пока не ломали их. Многие такие тени слышали, как она кричала от ужаса этой ночью.