— Я сегодня наказана? — возмутилась Марианна, наивно хлопая глазами. — Не имею права обедать с вами?
— Фрэнк велел принести тебе еду… Наверное, считает, что ты нуждаешься в отдыхе.
Марианна потянулась, ее футболка задралась, обнажив живот.
— Да, правда: я все еще слишком слаба…
Она встала в тот самый момент, когда коп собирался выйти. С самым невинным видом загородила ему дорогу.
— Как вы думаете, мне позволят немного погулять сегодня днем? Мне так нужно солнышко, лейтенант… Но вы, должно быть, вовсе и не лейтенант? Нет, вы, безусловно, капитан или майор… Извините меня.
— Ничего…
Марианна нежно улыбалась ему. В голосе звучали сладострастные нотки.
— Можете оказать мне услугу, майор? Взгляните на мой затылок, пожалуйста. Очень больно…
Она повернулась, чуть выгнула спину.
— Кожа действительно покраснела… Я купил в аптеке дезинфицирующее средство.
Марианна развернулась, они теперь стояли в нескольких сантиметрах друг от друга.
— А кодеин вы купили? Еще мне нужны компрессы…
— Сейчас принесу, — сказал он.
— Спасибо, майор.
— Я не майор. Зови меня Дидье… Я скоро вернусь.
Коп удалился, а на лице Марианны появилось выражение голодной хищницы. Уж тебя-то я слопаю в один прием!
Она уселась перед подносом с едой. Включила телевизор. Лавина образов, оглушающих, агрессивных. Новости в час дня. Мир, несомненно, катится ко всем чертям, но об этом никто и словом не обмолвится… Вдруг — ее собственное лицо во весь экран. Марианна остолбенела.
Вчера заключенная совершила побег из центральной больницы города М. Одолев двоих полицейских, охранявших ее, Марианна де Гревиль покинула здание. Несмотря на мощную мобилизацию сил правопорядка, ее местонахождение пока не обнаружено. Она отбывала пожизненный срок за двойное убийство. Находясь в тюрьме, она убила надзирательницу и одну из заключенных. Это особо опасная преступница: полиция и жандармерия приведены в боевую готовность и пытаются выйти на ее след… Похоже, у нее был сообщник извне, но следственные органы пока ничего не сообщают по этому поводу…
— Приятно видеть себя на экране?
Марианна вздрогнула, выронила вилку. Комиссар стоял прямо позади нее. Погруженная в рассказ о собственной жизни, она даже не слышала, как он вошел.
— Напугал? Извини, нужно было постучать погромче…
Комиссар выключил телевизор. На нем были джинсы вместо шикарных черных брюк. Но и такую одежду он носил непринужденно. Футболка, поверх нее рубашка с коротким рукавом. Он был не лишен шарма, Марианна с удовольствием изуродовала бы его. Запустила бы коготки в смазливое личико.
— Надела бы ты шейный корсет, Марианна.
— Я в нем задыхаюсь…
— Вот компрессы и все остальное… Кажется, ты спрашивала Дидье, можно ли выйти погулять? Нет смысла обращаться к нему. Здесь командую я.
Говоря это, он напустил на себя вид такого крутого мачо, что Марианна едва сдержала смех. Но всего лишь подняла на него покорный взгляд:
— Знаю, но я обращаюсь к тому, кто ко мне заходит. Он волен передать мои жалобы вышестоящему…
— Если рассчитываешь найти у кого-то из команды поддержку, ты ошибаешься, Марианна.
— Поддержку? Но для чего, комиссар? У вас, кажется, паранойя…
— Может быть! — признался он с улыбкой. — Я позволю тебе сегодня проветриться. Хоть сейчас, если хочешь. Коли ты поела…
— Хорошо… Только повязку поменяю.
В ванной она, стиснув зубы, наложила компресс на зашитое бедро.
Снаружи стояла жара. Выйдя на крыльцо, Марианна блаженно потянулась. Фрэнк и Лоран не отходили от нее ни на шаг. Будто два сторожевых пса. Она спустилась по ступенькам и пошла по дорожке прямо, оба стража по бокам. Впереди огромные черные ворота, ощетинившиеся железными остриями, казалось, насмехались над нею. По меньшей мере два метра высотой. Каменная стена, окружавшая имение, была еще выше. Во время прогулки Марианна заприметила дерево перед оградой, рассчитала, что можно взобраться на него и спрыгнуть на другую сторону. Пусть даже падение будет тяжелым. Пока они шли по парку, копы не обменялись ни словом. Марианна тихо напевала последнюю песню Джея Кея, которую услышала по радио. Чтобы забыть о двух пиявках, присосавшихся к спине. Они вернулись к дому. Рядом — гараж, отметила Марианна. «Лагуна» стоит там, ключи в замке зажигания. Тома учил ее водить машину, но это было так давно…
— Ну как, нагулялась? — спросил комиссар.
— Еще чего! Нагуляется такая мамзель! — буркнул Лоран.
— Спасибо за компанию! — усмехнулась она. — Вы были крайне любезны…
— Что за китайские церемонии!
— Я и не знала, что у копов такой богатый словарный запас! Обычно от них только и слышишь: «Что вы делали четыре месяца назад между восемью часами и восемью часами тремя минутами?»
Фрэнк искренне расхохотался. Даже немного против воли. Марианна подошла к Лорану, с улыбкой на губах:
— Вот вы, вы не очень меня любите, да?
— Я тебя очень не люблю, ты могла бы сказать!
— Почему? Вы не любите преступников? Напоминаю вам, месье полицейский: я здесь потому, что вы мне приказываете хладнокровно кого-то убить…
— Возвращаемся, — оборвал ее Фрэнк.
Они вошли в столовую, Марианна села на бильярдный стол.
— Я хочу пить! Есть у вас в холодильнике что-нибудь очень сладкое и полное калорий?
Фрэнк на несколько мгновений исчез на кухне и вернулся с четырьмя банками кока-колы. Вручил каждому, потом устроился рядом с Марианной.
— Вы мне дадите ствол или я его прикончу голыми руками? — вдруг прорвало ее. — Нужно будет убить его быстро или заставить страдать? Со стволом никакой мороки. Голыми руками придется повозиться.
Все трое, несколько шокированные, повернулись к ней. Она прикурила сигарету. Никто не отвечал. Фрэнк устремил на нее какой-то скорбный взгляд.
— Вас расстраивают вопросы такого рода? А я? Вы подумали о том, что я чувствую? Думаете, меня радует то, что я должна убить человека, даже мне незнакомого?
— У нас договор, — напомнил Фрэнк.
— Ну да! Договор! — повторила она. — Давай, Марианна, прикончи невинного! Копы останутся чистенькими, а у тебя будут руки в крови!
— У тебя и так руки в крови, — заметил Лоран, сидевший рядом с Куницей.
— Что верно, то верно, — признала она. — А у вас, месье полицейский, есть кровь на руках?
— Нет. Ведь я если и убивал, то лишь в пределах допустимой самообороны. В отличие от тебя.
— Да ну? Я тоже стреляла в копов, которые собирались меня завалить.
— Ты забыла о старике, которого привязала к стулу… Об охраннице, которую изувечила…
— Довольно, — сказал Фрэнк, вставая. — Марианна, поднимись к себе в комнату.
— Слушаюсь! Я буду умничкой, миленькой маленькой убийцей, месье комиссар!
Ты снова зарвалась, Марианна. Держи себя в руках. Ей было трудно выдерживать роль, которую она сама для себя написала. Ее охватила легкая дрожь, предвещающая серьезные проблемы. Внезапный голод, тоска по героину. Словно удар молнии. Черт, только не сейчас!
Фрэнк схватил ее за руку, она резко вывернулась, будто получила плюху:
— Не трогай меня!
Они поднялись наверх. Войдя в комнату, она повалилась на постель, зарылась носом в подушку. Матрас немного прогнулся. Фрэнк уселся рядом. У Марианны совсем сдали нервы.
— Отцепись!
— Не надо со мной так разговаривать, Марианна, — вежливо приказал он.
Развернувшись, она вонзила в него взгляд, как ледоруб в ледяную глыбу:
— Разговариваю, как хочу! Думаешь, меня впечатляют твои понты?
— Я начинаю понимать, в чем твоя проблема. Читал об этом в твоем досье, но…
— О чем ты, мать твою?!
— Я о твоих неконтролируемых приступах агрессии. Ты не способна справиться с эмоциями.
— Вы ничего обо мне не знаете, комиссар, — прошептала она угрожающим тоном. — Но узнаете мало-помалу… Узнаете по-настоящему…
— Мне не хватит времени, Марианна. И это к лучшему. Не думаю, чтобы ты выиграла при близком знакомстве.
Марианна чуть прищурилась. Как кошка перед тем, как прыгнуть.
— Кем ты себя мнишь? — заорала она. — Думаешь, ты круче меня? Ты бы и двух дней не выдержал на киче! Ты, золотой молодчик в белых рубашках без единого пятнышка!
— Ты тоже меня плохо знаешь. А в тюрьму мне идти совершенно незачем. Я не убийца… В отличие от тебя. Напоминаю: поэтому я тебя и выбрал. Но начинаю думать, не предоставить ли шанс кому-то другому.
Он встал. Марианна кипела от гнева. Кулаки сжаты, челюсти стиснуты.
— Иди ты в жопу! — завопила она. — Ничего себе шанс — убить!
— В данном случае — шанс… Ты должна отдохнуть, Марианна. Отдохнуть, успокоиться.
— А ты, ты должен убраться из этой комнаты, пока я по-настоящему не разволновалась…
Она схватила книжку, лежавшую у изголовья. Но Фрэнк вовремя закрыл дверь.
Марианна принялась неистово колотить подушку. Потом упала духом и стала потихоньку грызть себя изнутри.
Даниэль, любовь моя, со мной все неладно. Я узница. Все еще узница, и, похоже, навсегда.
Только теперь не у тебя ключи от моего ада…
Пятница, 1 июля, — кабинет майора Вернера — 17:45
Пристегнутый наручником к стулу Даниэль смотрел на изгаженный палас у себя под ногами. Вернер мариновал его в камере несколько долгих часов. Чтобы он мог, так сказать, все как следует обдумать. Тяжко очутиться по другую сторону решетки. Кошмар, который снился Даниэлю сотни раз. Но реальность оказалась еще более жестокой, чем худшие из ночных блужданий рассудка. Личный досмотр, например… Нескольких минут хватило, чтобы осознать всю меру унижений, которым он сам годами подвергал сотни заключенных. Вот только он невиновен. Или почти. Его единственное преступление в том, что он полюбил убийцу. Нарушил законы великого братства работников исправительных заведений. Как многие до него.
Вернер предложил ему стаканчик кофе:
— Выпейте, месье Бахман… Похоже, вы в этом нуждаетесь…
Даниэль взглянул на него как-то потерянно. Вернер уселся напротив, а лейтенант Пертюи положил пальцы на клавиатуру, нетерпеливо предвкушая признания.