— Останься со мной… Хоть ненадолго, пока я усну…
— Хорошо.
Она закрыла глаза с облегчением. После долгих часов жестокого страдания почувствовала, что улетает. В волшебную страну, где еще не придумали решеток.
Лоран показался в дверях:
— Ты собираешься сидеть здесь всю ночь?
— Нет, — прошептал Фрэнк. — Подожду, пока она уснет…
— Это будет не сразу! Сначала она выпадет…
Комиссар поднял на него вопросительный взгляд. Как это — выпадет?
— Когда действие порошка ослабеет, рассеется… она приземлится, более или менее жестко. Только потом заснет.
— Ты в этом здорово сечешь!
— Я жил с девицей, которая кололась… Поверь, я знаю, о чем говорю! Это хуже гангрены…
Фрэнк не мог скрыть удивления:
— Я понятия не имел.
— Ты не все на свете знаешь, приятель… Ладно, пойду лягу. И тебе советую.
— Я не хочу спать. И потом, мало ли что…
— Будь начеку… Некоторые бывают буйными во хмелю, если ты понимаешь, о чем я…
Марианна снова открыла глаза, высматривая своего ангела-хранителя.
— Фрэнк? — позвала она. — Иди сюда…
Лоран изобразил улыбку, немного насмешливую. Похлопал друга по спине:
— Долг зовет! Доброй ночи, товарищ. И не слишком шуми, дай нам спокойно поспать.
Он удалился. Фрэнк подошел к кровати, но сесть не осмелился: слова Лорана взволновали его. Марианна, казалось, скользила вниз по течению зачарованной реки.
— Слышишь? Ветер шумит… Почему ты не подойдешь поближе?
Он никак не мог решиться. Вдруг она вцепится мне в горло? Или захочет… Но опасности всегда манили его, и Фрэнк в конце концов пристроился рядом. Марианна пустилась рассказывать волшебную сказку без начала и конца. Он вместе с ней погрузился в неведомое. Попытался представить себе, что за образы кроются за ее словами. Но не мог уловить ни малейшего смысла. Просто был рядом, беззащитный, снявший свою броню из льда и стали.
Марианна вдруг расплакалась. Выпадает, ясное дело.
— Не плачь, Марианна… Не плачь…
— Мне его не хватает… Я так его люблю, понимаешь?
Он, вообще-то, не понимал. Может, еще длится бред? Марианна обняла его за шею. Он закрыл глаза, пытаясь охладить мотор, который, похоже, уже начинал закипать; заставил себя установить запрещающие знаки. Нужно отдалиться, пока не сделалось слишком поздно. Но Марианна прижималась к нему все крепче.
Устоять удалось, он мучился молча. Марианна вытерла слезы. Она вроде бы вернулась к реальности. В изнеможении после скитаний по аду, глядела грустно, немного виновато.
— Теперь я пойду, дам тебе поспать, — прошептал Фрэнк. — Тебе еще чего-нибудь нужно?
— Денег у меня нет… Но я могу по-другому расплатиться с тобой, если ты хочешь…
— А? Что ты такое несешь!
Она еще находилась во власти героина. Сладкая, пьяная нега застилала ей глаза. Она прижалась к нему. Фрэнк забыл о пресловутых запретах. Он уже не владел собой, она владела им. Она, его узница. Разрываясь между глухой яростью и сокрушительным желанием, Фрэнк поцеловал ее. Так прикусил ей губы, что из старой ссадины снова пошла кровь. Марианна легла на спину, он протянулся сверху. И прочел отчаяние. Боль. Там, в глубине ее глаз, таких черных. Он резко выпрямился.
— Почему ты уходишь? Я что-то сделала не так? Ты меня не находишь красивой?
— Нет, Марианна… Дело не в тебе, дело во мне… Я бы хотел, чтобы ты сейчас уснула.
Прислонившись к окну, он заново обретал спокойствие. А ведь едва не сломался. Хоть и дал себе слово, что устоит. Впервые увидев ее в затрапезной комнате для свиданий, Фрэнк убедил себя, что сумеет побороть сильнейшее чувство, нахлынувшее на него с самого первого взгляда.
Механический лязг ночного поезда врезался в слух. Фрэнк подошел к кровати. Марианна засыпала.
Надеюсь, ты спишь, красавица. Что ты не ранена. Что тебе не холодно, не страшно.
Камера предварительного заключения представляла собой гнилую, вонючую клетку. Бетонное ложе, пластиковое ведро. Одеяло, которым и собака побрезговала бы. Блевотина на полу, разводы мочи на стенах. Даниэль смежил веки. Вызвал в памяти лицо Марианны, ее черные глаза.
Она вошла в его плоть, в каждый атом его существа.
Жизнь его развеялась прахом. Будущее осталось в прошлом. Потому что она вырвалась на волю. Ему оставалась только любовь. И надежда, немного безумная, что у нее все получится. Все остальное уже не важно.
Он соврал копам, чтобы побыть в одиночестве. Чтобы уйти от тягостной духовной пытки. Соврал, поскольку ему хотелось, чтобы это было правдой. То, что он помог ей бежать.
Он, а не кто-то другой.
Слезы заливали его лицо, источенное страданием. Кто же этот таинственный сообщник, этот спаситель, совершивший чудо?
Скажи, что ты не любишь никого другого, красавица. Поклянись. Ведь только это мне и остается, чтобы выжить.
Суббота, 2 июля, — 11:00
Солнце коснулось глаз Марианны. Блестящий, режущий клинок заставил матовый занавес век подняться на самой середине сна. Зеленые цифры с упреком возвестили, что час уже поздний.
Она потянулась, ощущая боль во всем теле; спазмы, возникающие каскадом, один за другим, живо напомнили о бедах минувшего дня. Икры свело так, будто она бежала марафон: с трудом удалось добраться до пачки «кэмел». Стоя у окна, Марианна ждала первого в этот свой день поезда. Но слышала только мелодию ветра в поникшей от жажды листве. Потом три удара в дверь.
— Одну минутку!
Она живо натянула джинсы, провела рукой по непокорным волосам. Подала голос.
Появился комиссар. Изможденное лицо выдавало бессонную ночь, но он все-таки улыбнулся Марианне:
— Привет, Марианна! Как ты сегодня с утра себя чувствуешь?
— Ничего…
Она тоже улыбнулась. Немного смущенная.
— Вообще-то, так, будто меня переехал поезд!
— Я вижу. Для кофе немного поздновато, но…
— Для кофе никогда не бывает поздно!
— Там еще осталось на кухне; если хочешь, спускайся…
Она обула кроссовки, вышла впереди него в коридор. Он всегда шел сзади, наверняка боялся коварного удара в спину. Не без болезненных ощущений спустившись по лестнице, Марианна впервые очутилась на кухне, просторной, современной, хорошо оборудованной.
Марианна присела за стол, Фрэнк хозяйничал.
— Тебе сколько сахару?
— Три ложечки… Если можно.
— Три? Но это уже не кофе!
— Да нет. Просто кофе с сахаром…
Фрэнк уселся напротив, замечая, что Марианна избегает его взгляда. Поставил перед ней пепельницу. Марианна поддернула рукава кардигана, и Фрэнк заметил синяк у нее на руке. Там, куда Лоран воткнул иглу. Довольно небрежно. Марианна смотрела на свою пустую чашку. На окно, на дверь, на мебель. Только не на него. Пока наконец не решилась заговорить.
— Я сожалею насчет вчерашнего, — начала она несколько напряженным тоном.
— Полагаю, ты предпочла бы обойтись без этого. Тебе следовало бы раньше со мной переговорить. А не доводить до крайности…
— В таких вещах нелегко признаваться… И потом, кризисы нечасто случаются… Думаю, такого тяжелого у меня еще не было.
— Правда? А почему он нагрянул вчера? Ты была чем-то встревожена?
— Нет! Что вы! О чем мне тревожиться? Я провожу суперканикулы за городом. Вдобавок задарма…
Он сделал вид, что не слышит. Она прикурила еще одну сигарету.
— Ты всегда так много куришь?
— Да, всегда. По крайней мере, когда есть что курить.
— А… как тебе удавалось доставать наркоту в тюрьме?
— Это вас не касается.
Наступившее молчание продлилось дольше.
— Ночью, — наконец выдавила она из себя, — я наговорила кучу всякого фуфла после укола… Я не все помню, но…
— Не бери в голову. Все забыто.
— Это порошок, знаете… Плетешь что попало. Я… Я делала вам авансы, верно?
— В некотором роде, — улыбнулся он.
На самом деле она все помнила. Но сочла за лучшее дать ему понять, что была не в себе. Даже не забыла вкуса его губ. Зверский, до крови, поцелуй. Вызвавший странные ощущения.
— Спасибо, что… что не воспользовались случаем, — добавила она.
Фрэнк встал. Налил себе вторую чашку.
— Еще кофе?
Она кивнула. В разговоре вновь повисла пауза.
— Я тебя поцеловал, — вдруг признался он.
Марианна разыграла изумление. Делано расхохоталась. На лестнице, будто нарочно, чтобы помочь им выйти из неловкого положения, послышались шаги.
— Вот и наш друг Лоран, — прошептала Марианна.
— Откуда ты знаешь, что это он?
— Тюрьма развивает некоторые способности. Я узнала его по шагам. Человек, который весит столько, сколько он весит… килограммов девяносто по меньшей мере! Уверенный в себе, не особо тактичный…
Лоран появился на кухне.
— Привет! — буркнул он. — Что она здесь забыла?
— Привет, — ответил комиссар. — Мы кофе пьем…
— Я поднимусь, — прошептала Марианна.
— Да нет, оставайся, прошу! — проговорил Лоран со злобной гримасой.
Он налил себе соку, сел за стол. Закашлялся, закурил «Кэмел». Наконец уставился на нее. Прямо в глаза.
— Надеюсь, сегодня ты не станешь выносить нам мозг!
— Нет, капитан. Постараюсь вообще ничего не выносить.
— Откуда тебе известно, что он капитан? — изумился комиссар.
— Его звание ниже, чем у вас, но выше, чем у двоих других. Стало быть, или капитан, или майор.
— Верно подмечено… Сколько ты весишь, Лоран?
Капитан выкатил глаза, еще опухшие со сна, с внушительными мешками под ними.
— Почему ты задаешь мне такой вопрос? На диету хочешь посадить, что ли?! Ну, не знаю… Килограммов девяносто…
Марианна заулыбалась. Фрэнк не скрыл изумления:
— Когда ты спускался по лестнице, Марианна узнала тебя по шагам. Вычислила твой вес… Что ты на это скажешь?
Лоран пожал плечами.
— Еще она добавила, что это походка мужика, уверенного в себе и не слишком тактичного.
Капитан уставился на узницу:
— Ты назовешь и мой знак зодиака?
— В астрологии я не сильна! Думаю, Телец, Лев или Овен…