ьезность красивых слов.
Мама… Ты подсказала бы мне, как поступить. Отругала бы за неосторожность. «Доченька, не стою я таких жертв. Беги!» Но я сидела на сырой земле, поглаживая буквы на памятнике. Тебя нет рядом, мама, почему я должна слушаться? Расскажу о Дереке. Он мой профессор. Он необычайно красив. Он заставляет меня чувствовать себя особенной. Я… влюбляюсь в него, мама. Что бы он ни скрывал, как бы ни мучил, я влюбляюсь.
Зашумел ветер, поднимая вихрем осенние листья. Погода неспокойная, типично для осеннего Луксона, но мне хотелось верить, что это знак от мамы. Надеюсь, она рада за меня. Конечно, влюбиться в профессора, который всего один раз поцеловал и десяток раз унизил, – плохое решение. Но я верила в его лучшие качества.
По кладбищу прогуливался сторож. Он посветил на меня фонариком и посоветовал уходить. Уже за полночь.
– Шериф Дэвис в курсе, что ты приехала?
Ни в коем случае.
– Да, конечно! Я была дома.
Старик кивнул и пошел дальше.
Мнительность резко схватила за горло. Сторож, как и все в Луксоне, уважал моего отчима. Вдруг позвонит ему сейчас? Тело налилось свинцом, конечности парализовало. Нет. Не успеет. Все будет хорошо. Я коснулась пальцами пересохших губ, приложила ладонь к мрамору, вытерла слезы. Увидимся в следующем году, мама.
Интересно, какой будет моя жизнь через год? Я в отношениях с Дереком Ричардсоном или буду вспоминать, что лишь стала одной из его первокурсниц? На самом деле неважно. Единственное, чего я хочу, – вернуться в кампус. Как бы ни любила маму, ложиться рядом мне пока рано.
Опустив голову, я шла через сквер при кладбище, направляясь к автобусной остановке. Вокруг рос американский вяз, будто есть только я, природа и горько-сладкие воспоминания о городе, в котором я выросла. В котором, несмотря на бедность и трудности, была счастлива.
До остановки несколько минут. Хотелось бы мне побыть на кладбище до рассвета, но сторож мог донести о моем приезде. Поэтому местный автобус довезет меня до вокзала, там я обменяю билет на более ранний, пересяду на рейсовый автобус и вернусь в кампус. Скажу Дереку лично, в его кабинете: «Я скучала. Я согласна на все». Стоит ли спросить про наш поцелуй или сделать вид, что ничего не было? Размышления заняли не более секунды. Думаю, не следует брать инициативу в свои руки – Ричардсон любит сам принимать решения. Не скажу, что мне это не нравится…
– Астрид! Решила, твой приезд останется без внимания?
Горло пересохло. Пить я хотела несколько часов, но сейчас ощущение не имело ничего общего с жаждой. Только страх, от которого каждый вдох отдавался болью. Я прислушалась к сердцу, звала инстинкт самосохранения. Тщетно. Тело парализовало. Не было покалывания в грудной клетке и тремора в пальцах. Я знала, что так случится: он предупреждал меня, но я надеялась на удачу.
– Простите, вы обознались.
Мое бормотание потерялось в скрипе шин: из-за поворота вырулил автобус. Спасение! Я чуть не разрыдалась от облегчения и бросилась к остановке, сжимая в кармане билет. Уеду. Мама рядом, она мой ангел-хранитель, она не даст кошмару повториться…
– Куда!
Автобус затормозил. В ярком свете фар я наверняка напоминала испуганную лань. Мне точно помогут – лицо заплаканное, колени испачканы в грязи. Выгляжу жалко. Но водитель скучающе уставился в телефон, распахнув переднюю дверь. Я бросилась к автобусу, схватилась за ручки как за спасательный круг и попыталась взбежать по лестнице в салон.
Попыталась.
– Куда?! – послышался рев. Конечно, как я могла забыть? «Куда» – любимое слово Томаса Дэвиса. Он столько раз орал на меня, обзывал всеми известными ему ругательствами, и только «куда» я боялась до дрожи. Я знала, что будет дальше.
– Астрид!
Успел. Схватил за край рюкзака и потянул из салона. Я вцепилась в ручку, не позволив спустить меня с низких ступенек.
Водитель автобуса – лысый крупный мужчина – удивленно уставился на ночную разборку. Отложил телефон, нахмурился. Я попыталась вырваться, но быстро поняла – бесполезно: руки Томас переместил на мое плечо. Стальная хватка, капкан для зверька.
– Все в порядке? – скорее из вежливости или интереса, чем от беспокойства, спросил водитель. Он наверняка привык к уличным разборкам – в Луксоне и ближайших городах, таких же маленьких, неблагополучных и забытых, – стычки не редкость. Что тут делать? Действительно, лишь пить и драться. – Мисс?
Я отрицательно покачала головой, но жест не увидел ни водитель, ни парочка пассажиров, любопытно выглядывающих из глубины салона. Резво отпихнув меня, но по-прежнему стискивая плечо, Томас Дэвис запрыгнул в салон и располагающе улыбнулся:
– Моя дочь опять сбежала из дома. Собиралась небось к своим дружкам-наркоманам. Пятый раз за месяц ловлю ее. Дуреха, всю жизнь себе испортит. – Он мог нести любую чушь, например сказать, что я планирую присоединиться к бродячему цирку и всерьез считаю себя бородатой женщиной. Все слова он подкреплял весомым аргументом: полицейским значком. – Вам не нужны проблемы, верно? – ткнул он водителю в нос тот факт, что Томас Дэвис – шериф и король города.
– Конечно, – выдавил водитель. – Уже уезжаю.
Томас ухмыльнулся и вытащил меня на промозглую улицу. Под грохот отъезжающего автобуса Дэвис заорал:
– Я думал, ты не приедешь. Ты дура, Астрид! Сентиментальная, никчемная дура. Но тебе почти… – Он прохрипел последнее слово мне в ухо и заговорил громко, быстро, торжествующе: – …почти удалось меня обмануть! Я ждал у ворот кладбища два часа. А ты решила срезать дорогу через парк. Умно. Но я-то умнее. Я взрослый. – Он схватил меня за руку и прижал к себе, чтобы я слышала его яростный хрип: – Помнишь уговор? Один шанс. Я позволил тебе уехать. Молодежь в Луксоне умнеет, и я бы был деспотом в глазах горожан, если бы не дал тебе уехать вслед за твоей проституткой-подругой. Но ты вернулась, малышка. Ты вернулась ко мне.
Я до боли закусила губу, чтобы не закричать от бессилия. Мой шанс уехать только что… уехал. Автобусы проезжают редко, а у Томаса с собой полицейский значок, и мне не стоит надеяться на помощь случайных прохожих. Все в городе знают шерифа Дэвиса.
Мне не следовало приезжать. Мне нельзя было приезжать! Но я отчего-то поверила в себя. Перевернула страницу, начала новую жизнь.
Ветер снова поднялся, закружил листья. Несколько штук ударили Томаса Дэвиса по ногам. Он отпихнул листья и потащил меня к машине. Листья… Мама, ты предупреждала меня?
«Прости, что не послушала», – подумала я под звонкий хлопок – закрылась дверь полицейской машины.
– Сука тупая, замерз из-за тебя! – Томас сел на водительское сиденье и тут же заблокировал двери. – Тварь!
На секунду я вспомнила, как ехала до кампуса в машине Дерека Ричардсона. В его салоне пахло дорогой кожей и стильным мужским парфюмом, а в автомобиле шерифа воняло перегаром и ароматизатором «хвойный лес». Ненавижу. Ненавижу эту проклятую машину. Я пнула переднее сиденье, и оно отпружинило мне в колено. Взаимно.
– Меня будут искать, – тихо сказала я, с тоской наблюдая, как за окном проносится лес. Деревья сменились на двухэтажные домики и невысокие здания. Мы вернулись в Луксон. Дом, милый дом. Последняя попытка: – Я сообщила друзьям, куда еду. Я обещала вернуться утром.
– Как жаль, что мне насрать, – отозвался Томас.
Сейчас я поняла: неплохая была идея – рассказать, куда я поехала. Всем-всем: и Монике, и Тейлор, и Лиаму, и… Дереку. Рассказать про моего отчима, про его угрозы и про мою жизнь в целом. Но я побоялась стать ярлыком: девочкой-сироткой, которую мучил отчим.
Томас Дэвис затормозил у нашего дома. Двухэтажная постройка выглядела ухоженной. Психика – забавная вещь. На секунду я залюбовалась домом и понадеялась, что отчим не превратил мою комнату в притон.
Шериф тем временем заглушил двигатель и потащил меня к крыльцу. В коридоре зажегся свет, и я смогла разглядеть Томаса, будто не помнила наизусть редкие каштановые волосы, сильное для пятидесяти лет тело и неприятную ухмылку. Но его лицо осунулось, борода неаккуратно торчала в разные стороны, а под глазами черными пятнами залегли тени. Бодрила мысль, что без меня, вернее без моей готовки, уборки, стирки и других домашних дел, он становится все более жалким. Алкоголь скоро сделает из уважаемого шерифа безвольную тушу, которую даже значок не спасет от позорного увольнения.
Я улыбнулась этой мысли. И получила кулаком в лицо.
От удара из глаз полетели искры, а по подбородку потекла теплая жидкость. Завоняло железом, я потерялась в пространстве и упала бы, не схвати он меня за волосы. Поднесла руку, чтобы вытереть кровь, но не успела. Снова удар, а мой крик на деле оказался хрипом.
Смерть протянула ко мне лапы? Они сжались на горле. Умираю. Секунда – и смогла сделать жадный вдох. Согнулась пополам, снова захрипела. Нет, за самоубийство – приезд в Луксон – не отделаюсь так легко.
Томас потащил меня наверх, в мою же комнату. Я пыталась вырваться, но лишь ободрала о стену ногти. От шерифа не пахло алкоголем: в воздухе витал аромат пота и дешевого одеколона. Трезвый и разъяренный – новая, неизвестная мне форма монстра.
Он кинул меня на пол комнаты. Я осмотрелась: родные стены дарили ложное чувство безопасности, словно я не уезжала. Вдруг Томас прав и дело не в маме? Вдруг меня тянуло обратно? Иначе жить не смогу?
Томас начал бить меня ногами, и я сгруппировалась, чтобы получить меньше повреждений. Его ботинки пару раз попали по ребрам. Я быстро поджала ноги и закрыла лицо. Перетерпеть, как и раньше. Он схватил меня за волосы. Ударил по щеке.
– Как ты посмела оставить меня?! – ударил по другой щеке. – Твоя мать… ты… Я заботился о вас. – Его пальцы больно стиснули подбородок. Шериф Дэвис со всей силы оттолкнул меня, и я удивилась, что не свернула шею. – Ты больше мне не нужна, – заявил Томас и выпрямился во весь рост.
– Отпустишь? – задала наивный вопрос.
– Никчемная девчонка! Ты никто без меня, никто!