Астрид… Кто избил ее? Мне следовало прийти в коттедж и устроить допрос ее соседкам. А если они ничего не знают? Рисковать и полагаться на других – не в моих правилах. Я намекнул ей на свою влюбленность, ибо для девичьего мозга так понятнее, что она значит для меня. Связь Д/С[28] намного прочнее. Объясню позже, когда она будет готова. Легкие стиснул медный обруч при мысли, что я потеряю Астрид или она не поймет мой стиль жизни. Отныне Астрид принадлежала мне.
Я помассировал виски. Лорел узнала все в тот день, когда переехала в мою квартиру. Иначе я не видел смысла в отношениях. Потерял бы свое – и ее – время. Но Астрид… после увиденных травм я не знал, как аккуратнее поднять волнующую тему. Стереотипы о БДСМ слишком очевидные.
Смог бы не давить на нее? Днем думал, что смог бы. Но когда приехал в кампус и Астрид села в машину, прикрыв лицо волосами, я едва не приказал ей посмотреть на меня и все рассказать: боялся увидеть новые синяки. Тогда бы точно разнес гребаный кампус в поисках ответов. Но лицо Астрид не пострадало – за макияжем слегка виднелись старые повреждения.
– Не спишь?
Ее шепот похож на шелест листьев за окном. Астрид застыла в дверях кабинета и выглядела до дрожи сексуально в лунном свете: длинная хлопковая ночнушка на тонких бретельках, а темные волосы разметались по голым плечам. Я сглотнул.
– Тоже не могу уснуть, – добавила Астрид.
– Это нормально, ты на новом месте. – Она мялась с ноги на ногу, и я пригласил ее жестом: – Биббо по тебе соскучился.
Астрид просияла. Сегодня я впервые не пожалел, что согласился на просьбу Роуз. Эта собака приносит не только проблемы.
Астрид села на край дивана и спрятала ноги под одеялом, но я успел увидеть пятна на ее икрах. Гематомы? В голове запульсировала кровь, и стоило огромных усилий отвлечься на что-то иное. На Биббо, который развалился пузом кверху, чтобы Астрид его гладила. Я улыбнулся. Наглый сукин сын.
– Одолела бессонница, – объяснил я, чтобы Астрид не беспокоилась о том, что разбудила меня. – Обычно я жаворонок, люблю бегать по утрам.
– А я бы спала до обеда.
Мы переглянулись.
– Расскажи мне. – Темнота делает людей сговорчивее. Будто вокруг лишь тени, они не выдадут секреты. Я спросил шепотом: – Кто избил тебя? Почему ты его покрываешь? Это случилось недобровольно?
– Бывает добровольно? – Астрид напряглась.
Я сжал пальцами переносицу. Кретин. Она точно не тематик.
– Некоторые люди… – Я дернул плечами. – Им нравится боль. Но я такое не поощряю. – Едва не сказал «не практикую», но вовремя прикусил язык. Астрид смотрела сквозь меня, и я окликнул ее: – Кто сделал это, Астрид? Ты видела его лицо? Сможешь описать внешность?
– Ты бы его убил? – В голосе сквозил не страх, а… интерес?
– Да, – незамедлительно ответил.
Она засмеялась. Не верила мне. Не могла представить таким.
Но я знал точно: когда она все расскажет, я перейду к действиям.
– Тогда поедем и разберемся с ним.
– Завтра? – Я не понимал, серьезно она или нет.
Ночь – волшебное время. Ночь меняет людей. В детстве темнота обнажала наши страхи, такие как чудовища под кроватью, но, повзрослев, только во тьме мы осмеливаемся рассказать о своих желаниях.
– Завтра, – согласилась Астрид.
– Черт… Я должен быть на второй работе. Поедем через день?
– Ладно. – Астрид погладила Биббо и встала. На меня она не смотрела, но ее губы тронула улыбка. – Спокойной ночи, Дерек.
Астрид скрылась в коридоре. Я моргнул.
Мне привиделся этот разговор?
Глава 15
Я предложила своему профессору зарубежной литературы убить моего отчима? Серьезно? Черт. Не думала, что он согласится. Ночью в меня что-то вселилось, и я впервые поддалась ненависти к шерифу Дэвису. Но утром вспомнила свое место – я маленькая рыбка, которой повезло больше, чем другим женщинам Луксона: мне удалось ускользнуть из сетей.
Удалось ли… Томас Дэвис – пример того, что мужчины могут меняться, но не всегда в лучшую сторону. Во мне боролись детские воспоминания о добром отчиме и жестокая реальность – то, кем он стал после смерти моей мамы. Вдруг Дерек тоже изменится? Ричардсон слишком хорош, и я до сих пор не знаю, что случилось с Лорел Гуидзи. Мне следовало воспринимать профессора как временное приключение, а его дом как убежище на пару дней, но я едва смогла убрать идиотскую улыбку, чтобы накраситься. В книгах любовь лишала героев логики, а иногда инстинкта самосохранения. Кажется, в жизни происходит то же самое.
Я хотела поскорее встретиться с Дереком, поэтому быстро надела линзы, выбрала для наряда кремовый сарафан, расчесала волосы и ответила на сообщение Моники: уверила ее, что со мной все в порядке, я провожу время с подругой. Патриция! Точно! Я прислала Пат селфи на фоне спальни. «Репетирую жизнь в Нью-Йорке», – подписала фото.
Телефон я оставила в комнате и пошла на аромат кофе. Когда переступила порог кухни, Дерек, в брюках и рубашке, выкладывал на тарелку панкейки.
– Ого, начинаю привыкать, – сказала я вместо приветствия.
Привыкну, а потом буду скучать. Улыбка сошла с моего лица.
Томас Дэвис не из тех, кто выжидает. Если он объявится, то в ближайшие дни. А если опасность минует, то я смогу вновь посвятить все время учебе, жить в кампусе и гнуть свою линию – Ричардсону следует учитывать мои желания о независимости.
– Нравится радовать тебя, – ответил Дерек и полил панкейки кленовым сиропом. – Завтра составим расписание, чтобы ты тоже была у дел.
В солнечном сплетении закололо. Он воспринял мой переезд настолько серьезно? В книгах угрюмые злодеи влюблялись пылко и страстно, так, что и не снилось романтикам, но я отказывалась верить в его вчерашнее откровение. Опасно верить. Но разбить сердце этому шикарному мужчине я не могла. Поэтому улыбнулась, кивнула и приступила к завтраку.
Дерек не поднимал тему «поездки» к Томасу, и я тоже решила молчать. Наверное, Ричардсон воспринял мои слова как неудачную шутку.
– Тебе необходимо держать руку на пульсе, верно? – вдруг спросил он.
– А? Что? – Я вынырнула из мыслей. – Вовсе нет, – помотала головой.
Дерек пояснил:
– В твоей комнате я видел списки и стикеры. – Он положил кусочек панкейка в рот: капля сиропа блеснула на его губах. Внизу живота запульсировало желание, и я едва не опрокинула на себя чашку с кофе, а Дерек спокойно продолжил: – Вчера ты говорила про контроль.
Я заморгала, пытаясь сосредоточиться на его словах.
– М-м-м… Когда все мои действия расписаны, я будто отдаю контроль кому-то другому. Так проще. Мне… тяжело быть свободной. Я потеряна. – Ком подкатил к горлу. – В Луксоне женщина – тень своего мужчины или родственников-мужчин. Я была никем, прислугой. Пат рассказывала о независимости и самодостаточности, но… привычки остаются.
– Из тени легко управлять. Не думала об этом? – Дерек таинственно улыбнулся. – Женщин недооценивают. Когда-нибудь в Луксоне поднимется бунт.
– Бунт? – удивилась я.
Дерек кивнул.
– Вспомни мои постыдные «задания». Ты выполняла их, чтобы впечатлить меня или в первую очередь чтобы узнать свои пределы?
Собиралась ответить сразу: конечно, мечтала быть особенной и доказать, что мы на одной волне безумия! Но… Впервые я делала то, что хотела, и никто меня не осуждал. Последнее слово оставалось за мной.
– Тебя интриговало не только то, как далеко я зайду, Астрид, но и мои действия после, мое восхищение тобой. – Он усмехнулся: – Можно сказать, ты управляла мной.
– Я… не задумывалась в таком ключе.
– Подумай. – Дерек понизил голос: – Ты обладаешь большей властью, чем тебе кажется. Особенно когда отдаешь контроль.
Черт. Я не могла отрицать, что испытывала… Восторг?
В легком недоумении от беседы я тоже задала интересующий вопрос:
– Все обсуждают Лорел…
Ричардсон дернулся.
– Но была другая. Вторая первокурсница. Что случилось с ней?
Откинувшись на спинку стула, Дерек спокойно сказал:
– Катрин Холт. Для нее мой мир оказался жестоким.
– Твой мир? О чем ты? – Теперь напряглась я. Вдруг его мир станет жестоким для меня? Но… с учетом того, откуда я родом, вряд ли будет хуже.
– Я учел ошибки и осторожен с тобой, Астрид. Всему свое время. – Он проигнорировал то, что я спросила, а я взглядом требовала подробностей. Дерек вздохнул: – Рассказывать особо нечего. Катрин влюбилась в меня. Я ответил взаимностью. Но ничего не вышло.
– Ты разбил ей сердце?
– Мы разошлись мирно. Не думаю, что она злится. Если у тебя есть вопросы, поговори с ней. Учебу Катрин не бросила.
– Она расскажет «о твоем мире»? – поддразнила я.
Дерек вытер рот салфеткой. Порой меня бесило его спокойствие.
– Только то, что знает. Остальное расскажу сам. – Дерек встал и сложил посуду в раковину. – Ты никуда не пойдешь? Сегодня в Берроузе открытые лекции по профориентации. Интересный способ провести субботу.
– Н-нет. – Мысли о том, чтобы заявиться в кампус, скрутили желудок в тугой узел. – Останусь дома. Плохо себя чувствую.
Ричардсон нахмурился, но его лоб быстро опять стал гладким.
– Поправляйся. В холодильнике есть вчерашняя паста. Вернусь поздно, а завтра проведем весь день вместе. – Дерек сделал паузу, и я судорожно вздохнула. Он вернул голосу нейтральный тон: – Идти на улицу с монстром необязательно, он привык гадить на пеленку.
– Биббо не монстр! – возмутилась я.
– Поживи с ним недельку – согласишься с моим мнением.
Окей, я могла понять Дерека. Его спокойный темперамент не подходил к воспитанию активного щенка. Я играла с Биббо целый час, но пес снова и снова приносил мне игрушку-пищалку. Поэтому, на свой страх и риск, я вышла с ним на прогулку в парк. Благо, вокруг было много собачников-свидетелей, и черный джип я не видела.
Пес вымотал меня так, что сил хватило помыть Биббо, завалиться на кровать и взять телефон. Десять пропущенных от Патриции! Ей, разумеется, интересно, где я нахожусь: спальня профессора совсем не походила на мою розовую девчачью комнату.