Меня затрясло от его спокойствия. И от чуши, которую он несет.
– Не надо передо мной оправдываться.
– Я не оправдываюсь. – Его тон приобрел стальные ноты. – Я разъясняю недопонимание.
Ах, оно так называется! Недопонимание. Я начала закипать.
– Чем же вы с Лорел занимались? – Скосив глаза на снимки, разбросанные по кровати, я хмыкнула: – Подожди. Не говори. Лучше бы вы трахались.
– Расскажи ей, зачем теперь молчать? – Лорел заулыбалась.
Дерек метнул на нее грозный взгляд. Я впервые видела профессора столь напряженным. Он стиснул руки в кулаки, и я шумно вдохнула: сейчас увижу то, что снято на полароид. Он изобьет ее. Но Дерек быстро вернул самообладание. Разжал кулаки, подошел к постели, собрал фотоснимки и положил ровной стопкой на тумбочку.
– Я сожгу их снова, – обратился он к Лорел, – и буду сжигать, пока ты не успокоишься. Спасибо, что помогла понять: мое главное табу – это ты.
Лорел дернулась, словно ее ударили. Впервые я увидела смятение на ее прекрасном лице. Лорел потерла шею и нанесла новый удар:
– Факт есть факт. Твоя новая первокурсница не понимает, что происходит. Думаешь, она останется с тобой, когда узнает, какой ты на самом деле?
– Тебя это уже не касается. Проводить или сама найдешь выход?
У меня загудела голова. Да, черт побери, мне нужны ответы.
– Скажи правду, Дерек!
Он обернулся.
– Позже, Астрид.
– Нет. Пусть будет свидетелем твоей исповеди. – Я кивнула на Лорел. – В чем она тебя обвиняет?
Дерек колебался. Провел ладонью по волосам.
– Три года назад мы делали то, что ты видела на фотографиях, – сказал он. – Жестокость… – Его лицо исказила маска страданий, и если бы я не знала, что ему это нравится, что он сделал эти снимки, то обязательно бы посочувствовала. – Я наказывал Лорел, оставлял засосы на ее теле, кусал, бил… – Его слова – неразборчивый шум. Я зажмурилась, а он перечислял: – Рукой, игрушками. Капал на нее воск, делал зажимы. Бил снова и снова. Фотографировал. А после… после… – Я открыла глаза, он смотрел на меня.
– Учитель, ты как девственник на выпускном вечере! – Лорел договорила за него: – Он мастурбировал, и я тоже. Никакого проникновения, ласк и нежных прелюдий. Животное поведение для разрядки. – Лорел сладко пропела: – Все то, что не можешь дать ему ты.
Верно. Я не позволю так с собой обращаться, даже ему.
И Дерек, и Лорел – сумасшедшие. Я развернулась, чтобы покинуть квартиру, но Дерек схватил меня за запястье, развернул к себе, и я врезалась в его грудь. Чужое сердцебиение сбило собственный пульс. Я замерла, а Дерек переплел наши пальцы: мои – холодные и безвольные, его – сильные и теплые.
– Я не изменял тебе. – Тон разительно отличался от вчерашнего: тогда он пытался убедить в своей невиновности, а сейчас не раскаивался в грехах. Принимал их. Он сказал: – Фото старые. Лорел пытается тобой манипулировать. Три года назад я закончил неправильную главу моей жизни, и я бы никогда… – Его голос дрогнул. – …не причинил бы тебе боль без твоего согласия.
Дерек наклонился, чтобы его слышала только я.
– Не только физическую. Моральную тоже. Когда ты ответила взаимностью, все остальное исчезло.
Я глотала слезы.
– Ты способен причинить боль. Зачем Лорел вернулась и хочет возобновить сессии?! – крикнула я, указывая на нее.
– Потому что мы части одного пазла, девочка, – отозвалась Лорел. – Когда мы с Учителем сделали перерыв, – она поиграла бровями, – мне показалось клевым решением стать легендой Берроуза. Девушкой, исчезнувшей навсегда. Я сменила имя, переехала в Бразилию и начала зарабатывать в Теме: участвовала в съемках, доступных только узкому кругу людей, практиковала с разными Домами. Но ничто, – она прожгла Дерека взглядом, – не сравнится с нашими сессиями. Когда Кармен записала мне голосовое сообщение о том, что профессор Ричардсон увлекся новой студенткой, я приехала посмотреть, что же ты из себя представляешь. – Лорел развела руками. – Ничего особенного.
– Кармен беспокоится о тебе, – возмутилась я.
– Ей не хватает драмы, – отозвалась Лорел, и мне стало обидно за ее подругу. – Дереку, видимо, тоже мало драмы. Я проследила, как он сжег при тебе фотографии, и поняла – самое время вмешаться. Напомнить ему обо мне.
Ричардсон глубоко вздохнул.
– Ты нездорова, Лорел. Не стоило показывать тебе этот мир.
– Нет! – Она вскочила, подошла и оттолкнула Дерека от меня. – Я благодарна тебе, Учитель. Сильно. Безмерно. Поэтому я, – она вдруг встала на колени и сложила руки за спиной, – буду служить тебе вечно.
Это чересчур!
Мне хотелось съездить Лорел по лицу. Включить «луксонскую девчонку», другими словами, отвратительное создание, которым я боялась стать. Но с досадой я понимала, что Лорел моя агрессия понравится.
Дерек не стал кричать или выпроваживать бывшую. Он присел напротив нее и спокойно, без единой эмоции, сказал:
– Ты не моя Сабмиссив, а я не твой Доминант. Ты свободна и можешь делать все, что захочешь. Астрид – моя новая Саба. Поэтому я прошу тебя уйти. Это мой последний приказ, как твоего бывшего Дома.
Лорел коротко рассмеялась, но ее лицо изменилось. Он разговаривал на ее языке – неизвестными для меня словами, непонятными предложениями. Но Лорел, кажется, наконец-то его поняла.
– Так это правда? – Ее голос дрожал. – Ты меня разлюбил?
– Я давно разлюбил тебя, Лорел. – Он протянул руку, и Лорел, пошатываясь, встала. – Называй вещи своими именами: ты просила делать те фото, я шел у тебя на поводу, а теперь ты пытаешься меня шантажировать. Я могу помочь тебе. В клубе много хороших Доминантов, они будут счастливы играть с тобой.
– Но мне нужен ты! – Она закатала рукава куртки и вытянула дрожащие руки. Чуть подавшись вперед, я увидела отметины – несколько шрамов-ожогов. – Ты мой первый!
Сабмиссивы, Доминанты… Что это вообще значит? Голова взрывалась от непонятных терминов. Ноги будто приросли к земле, и я осталась при их жестком разговоре. Таком же, как и их отношения.
Дерек никак не отреагировал, и лицо Лорел исказилось гримасой неподдельного страха. Она подбежала к стопке снимков и отыскала один.
– Смотри, – вытянула руку, чтобы показать: на фото спина Лорел, а на коже надпись маркером: «моя». – Ты обещал…
– Мы закончили, – с нажимом сказал Дерек. Слова не возымели эффекта. Лорел смотрела то на бывшего, то на фотографию.
Ричардсон уверенно направился к тумбочке: открыл ящик, погремел, достал ручку. И я, и Лорел затаив дыхание наблюдали – Дерек вернулся и дернул за воротник моей футболки, оголяя плечо. Ткань разорвалась по шву, я ахнула. Но Дерек был сосредоточен: он снял зубами колпачок и повернул меня к себе спиной. Плечо пронзила боль. Точечная, быстрая. Дерек нацарапал что-то на моей коже. Отпустил. Усилием воли я восстановила дыхание. Испуга не было. Интерес, смущение. Но испугаться я не успела.
– Теперь понятно? – обратился он к Лорел.
Я прикрыла грудь разорванной футболкой.
– Ты клеймил ее, – попыталась пошутить Лорел. Миловидное лицо уже не казалось красивым. Маленький носик опух и покраснел. Светлые глаза побледнели из-за пелены слез.
– Прощай, Лорел.
Он говорил спокойно, ровно, безразлично. Что окончательно убедило ее в серьезности намерений. Лорел смахнула слезы и подошла к Дереку. Коснулась пальцами его нижней губы, очертив шрам.
– Будь счастлив, Учитель. – Рыдания душили ее, и голос звучал грубее.
На меня Лорел не смотрела. Она кинула на пол связку ключей и вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь. Наступила тишина.
Дерек выдохнул, будто бежал кросс, и я выдохнула вместе с ним. Едва ли стало понятнее, что происходит, но я убедилась – жертвой Лорел не была.
– Ну и денек, – озвучил мои мысли Ричардсон.
Он взял меня за руку и повел в ванную.
– Повернись, – сказал в своей командирской манере.
Я послушалась, но успела краем глаза взглянуть в зеркало: черной ручкой на моем плече размашистым почерком написано «моя».
Дерек открыл кран.
– Не стирай.
– Выглядит дешево. – Он дорвал футболку до конца, оголяя ключицу и грудь. – Я подарю тебе более изящное доказательство того, что ты моя.
– А мне… – изо рта вырвалось шипение, когда Дерек намылил плечо. – Что мне сделать, чтобы доказать – ты мой?
– Постарайся понять.
Он смыл водой мыло и чернила, промокнул кожу полотенцем.
– Думаешь, она оставит тебя в покое? – спросила я. – Или выполнит угрозы и расскажет в университете о твоем… деле?
– Мне все равно. Слишком долго я опасался. Пусть делает что хочет.
– Но ты потеряешь работу!
– Но я не потеряю тебя.
– Что? – Щеки загорелись. – Звучит слишком романтично…
– Не привыкай. Повернись, – скомандовал Ричардсон. Я сделала, как он велел, и он снял с меня остатки футболки.
– Переоденься. Жду на кухне.
Я прижимала ладони к голой груди и думала о том, что никогда раньше не хотела быть с ним сильнее, чем сейчас.
Прежде чем прийти на кухню, я приняла душ и переоделась в домашние шорты и футболку. Дерек сидел на стуле, и Биббо сопел в его руках. Я села напротив.
– Вернемся к разговору, – сказал деловым тоном, будто мы находились на лекции по зарубежной литературе.
– Лорел сумасшедшая? – прямо спросила я.
– Хотел бы я сказать, что не виноват в ее моральном падении, но… Это я привел ее в мир опасных практик. Мир, который ей понравился. – Дерек задумчиво потер подбородок. – Нет. «Понравился» – неподходящее слово. Мир БДСМ-практик поглотил ее. Когда я знакомил Лорел с Темой, я и подумать не мог, к чему это приведет. К сожалению, нельзя знать заранее, как психика воспримет подобный… опыт. В моем мире много тех, кто потерял рассудок. Они не осознают, что нездоровы, и в клубы с нормальной репутацией для них вход запрещен, но есть много заведений, где приветствуется… – Дерек замялся. – …самоуничтожение.
– Те шрамы на руках, – перебила я. – От ожогов. Их сделал ты?