Встаю с кресла. Замотанный бицепс приятно покалывает.
В кабинет заходит худенькая девчонка с фиолетовыми волосами. Ее шея и ключицы покрыты черными узорами, а в руках тату-машинка. Девушка опускает взгляд на вытатуированные цифры «10:03» под пленкой.
– Важная дата?
Я продеваю руки в рукава рубашки. Мне не хочется отвечать, а ей наверняка неинтересно слушать, но я вежливо объясняю:
– Да. Набил на случай амнезии.
Не забуду час и минуту, когда я увидел смерть.
Девчонка пожимает плечами и поворачивается к моему мастеру. Они о чем-то болтают, я не вслушиваюсь. Застегиваю рубашку и выхожу за ширму, чтобы расплатиться за работу.
Телефон издает сигнал. Номер незнакомый, я вернулся со службы неделю назад, и в мобильном только номер Роуз.
– Алло?
– Соболезную по поводу кончины твоего отца, Дарейос.
– Не делай вид, что ты не счастлив, Адалард.
На том конце трубки скрипучий смех.
– Невоспитанный мальчишка.
– Благодаря вашим схемам остался без воспитания, – бросаю в ответ и отхожу к пустой зоне ожидания. – Что вам нужно, мистер Биттнер? – Голос сочится ядом и сарказмом. Надеюсь, старик заметил. – Я не претендую на бизнес отца. Оставьте меня и Роуз в покое.
– Мы оба знаем, что за смерть твоей матери осудили не того.
Я стискиваю трубку и падаю на диван, широко расставив ноги. Мне необходима опора. Теряю связь с реальностью. Вскипаю, как чертов чайник.
– Твой отец тоже это знал, – добавляет Биттнер.
– Какая теперь разница?
– Я хвалю тебя за смелость, Дарейос. Ты пошел явно не в отца.
– Чего. Вы. Хотите?
Он выдерживает паузу, ускорив мой пульс до бесконечности.
– Поблагодарить за то, что отошел в сторону. В моем мире, – подчеркнул Биттнер, – виновные всегда получают по заслугам.
– Жду приглашения на похороны Тешера, – усмехаюсь. Александр Тешер. Легенда преступного мира и, ходят слухи, безумный каратель.
– Придет и его время. – Адалард оценивает мой выпад. – Но тебе нужен не Тешер, верно? А тот, о ком ты пытался рассказать отцу.
Я давлюсь воздухом. Свежая татуировка зудит.
– Вам известно, где Дэвис?
Дэвис. Все, что мне удалось узнать за годы поисков. Одна фамилия. Никаких следов. Новых жертв. Ничего.
Адалард снова смеется – торжествующе. Я у него на крючке.
– Клянусь, если вы зачем-то морочите мне голову…
– Зачем-то? Ты бесполезен, Дарейос, – жестко говорит Адалард. – Но я знаю, ты – человек слова. Взамен мне нужна маленькая услуга.
– Какая?
– Ты никогда не попытаешься оспорить завещание Кристиана. Ты и твоя сестра не получат ни цента из его денег, кроме ваших трастовых фондов.
– Идет. – Время на раздумья мне не нужно – я и так не собирался тратить деньги, из-за которых погибла моя мать. – Где Дэвис?
– У меня есть номер лучшего детектива в штате, а возможно и во всей Америке. Скину сообщением. Удачи, Дерек.
Что я представил, когда впервые услышал про Луксон? Фермерский тауншип, вечная жара и усталые от работы в поле жители. Но я второй час мерз в салоне авто и смотрел на улицу, похожую на Вистерия Лейн – из сериала[38], который так любит моя младшая сестра: двухэтажные дома, идеальный газон, улыбчивые прохожие. Но я-то помнил, что происходило на «образцовой» улице семь сезонов подряд, – Роуз каждый вечер занимала телевизор, чтобы посмотреть новые серии по кабельному. Уверен, когда-нибудь Луксон тоже прогремит на всю Америку.
Но меня интересовал единственный человек в этом городе: шериф Томас Дэвис. Я сидел напротив его дома – белого с синей крышей и гребаными занавесками на окнах – и ждал. Ждал.
– Это ведь ты, кусок дерьма?
Будто услышав мой вопрос, на крыльцо вышел мужчина в полицейской форме. Я не мог детально разглядеть его лицо: темные растрепанные волосы, очки-авиаторы, густые усы. Типичный шериф маленького города. Ему около пятидесяти, крепкий. Убийце моей матери было около тридцати. Возраст сходится. Жаль, этого факта недостаточно, чтобы проломить ему череп.
Томас поднял газету. Пролистал, положил под мышку и вернулся в дом. Обычный законопослушный гражданин.
Дэвис.
Тот самый Дэвис? Или несчастный с той же фамилией?
Я нашел убийцу или это ложный след?
Мне нужно знать точно.
В кармане зазвонил мобильный, и я ответил на вызов.
– Как успехи? – спросил без приветствий.
– Мистер Ричардсон, ничего. То есть… вообще ничего. Он чистый лист.
– Биттнер сказал, ты лучший частный детектив, – ответил я, пропуская сквозь стиснутые зубы воздух. – Какого черта не можешь найти информацию о шерифе из глуши?!
Адалард Биттнер прибрал к рукам мое наследие и был, мягко говоря, обязан. Он выполнил обещание – скинул номер детектива. Но я не спешил пользоваться щедрым предложением. БДСМ-практики показали мне иной способ не рехнуться от чувства вины. Я приобрел контроль над своей жизнью и не планировал ступать на скользкую тропу убийцы. Я обещал Роуз, что криминальный мир не уничтожит то, что осталось от нашей маленькой семьи. «Если бы отец жил честно, мама была бы жива», – повторяла Роуз. И я согласился с сестрой. Я думал, что оставил все в прошлом.
Но шел третий год преподавания в маленьком университете, затерянном в лесах Миннесоты, и среди студенток я увидел фамилию Дэвис. Помню, запнулся, когда прочитал ее в списке. Не верил своим глазам. Даже если Астрид была однофамилицей, я вспомнил того Дэвиса. Он где-то жил. Дышал. Был счастлив. Какого черта он был счастлив?!
– Так что? – прохрипел я в трубку.
– Я… пытаюсь, – залепетал детектив как сопливый младенец, – но этот Томас Дэвис явился из ниоткуда. У него нет семьи. Нет прошлого.
Он отлично подходит на роль моей личной вендетты.
Я стиснул руль до побелевших пальцев. Как он посмел? Начал новую жизнь, завел семью, воспитывал Астрид. Знала ли моя Нижняя о прошлом отчима? Ее синяки… ссадины… Мог он сотворить зло с двумя дорогими мне женщинами? Проклятое комбо, за которое я подвешу его на крюках.
– Ищи, – рявкнул я и бросил мобильник на сиденье.
Я мог сейчас же пойти и убить шерифа. Размазать по асфальту. Всадить пулю в лоб. Избивать – медленно и мучительно. Останавливало то, что я не был на сто процентов уверен в его виновности. Под пытками Томас Дэвис мог сказать что угодно, признаться даже в убийстве Кеннеди. А я хотел знать наверняка, прежде чем сотворить возмездие.
Воротник рубашки начал душить, и я расстегнул пару пуговиц. Нет, я не мог снова стать причиной гибели невиновного. Когда закрывал глаза, то видел несчастную пешку Александра Тешера. Невиновный кричал на суде: «Я не трогал ту девицу! Я не убивал ее!» Ту девицу. С губ сорвалась горькая усмешка. Он понятия не имел, как зовут предполагаемую жертву, и не догадывался, что она давно не «девица», она мать двоих детей. Ей было тридцать пять.
Убийца же называл ее по имени. Глумился. Повторял: «Люси, Люси, Люси, тут только мы».
Только мы.
Я ударился лбом о руль. В глазах заискрило.
Два слова: «Это он» – и я сорвусь с поводка вины.
В кофейне «У Кацика» царил дух Рождества: в меню добавили сезонные напитки – кофе с сиропом «имбирный пряник» и какао с маршмеллоу, а в плейлист – хиты Мэрайи Кэри и группы Warm! Декор также изменился: вдоль подоконников висели гирлянды, а на креслах и диванах лежали теплые пледы.
С дальнего дивана мне помахала Моника. Она сидела рядом с Нейтом, а напротив них – Лиам. Они уже нарядились: на Монике красный топик и юбка, как у подруги Санты, у Нейта зеленый комбинезон, будто он эльф-помощник, а Лиам ограничился шапкой с изображением олененка Рудольфа.
– Сегодня первое ноября! – изумилась я.
– Когда заканчивается Хэллоуин, остается жить мыслями о рождественских праздниках, – объяснил Лиам.
Чему я удивляюсь: Берроуз – отдельная вселенная.
– Как дела, Астрид? – спросил Нейт.
Я прикусила губу. Не рассказывать же друзьям, что вчера я провела первую БДСМ-сессию со своим профессором зарубежной литературы? Дерек обещал, что сегодня мы поедем в клуб: посмотреть занятие и подписать контракт. От предвкушения я витала в облаках, поэтому не поняла и половины того, что сказал Лиам.
– …она не с нами, да? – хохотнул он.
– Ее подруга из Нью-Йорка така-ая странная, – хихикнула Моника и многозначительно на меня посмотрела. – Но мы рады за тебя, Асти.
– Где Кармен? – перевела я тему.
– Двух первокурсниц приняли в сестринство, и Кармен объясняет им порядки, – сказал Лиам.
– На одну соседку меньше, – взгрустнула Моника, – опять!
– Тейлор приняли? – Я искренне обрадовалась за сокурсницу.
– Ага, на ее место поселили молчунью: она сразу нашла общий язык с Джуди, – пожаловалась Моника. И лукаво улыбнулась: – Твоя комната пустует. Забавно, да?
Я почувствовала испарину на лбу.
– Мне пора, – выпалила я и побежала в очередь у прилавка.
Слухи и Берроуз словно Инь и Ян. Вопрос времени, когда про нас с Дереком станет известно. Я надеялась, что семестр закончится раньше.
Клуб «Догоревшая свеча» со стороны казался типичной двухэтажной постройкой с темной краской на фасаде и неприметной вывеской. Рассмотреть здание изнутри не удалось – Дерек пошел через черный ход, минуя охрану и посетителей. Не знаю, чего я ожидала от кабинета для обучения БДСМ, наверное такую же «пыточную», как в подвале. Но в кабинете был светлый паркет и стены, три ряда пластмассовых стульев, сцена на возвышении и шкаф с реквизитом.
Я села во второй ряд. Постепенно все места заняли люди. Потеребив в руках шопер, я пыталась морально подготовиться к тому, что сейчас увижу. Когда погас свет, над сценой зажглись софиты, словно перед началом театральной постановки. Искусство, способное причинить боль?