Вскоре он уже обработал обе моих руки. Я смотрела на свои предплечья с чувством, будто меня по затылку ударили. Оказывается — это так приятно, когда заботятся о твоих ранах, даже таких незначительных. Тепло коснулось сердца, будто и о нём позаботились тоже — перебинтовали и затянули — бережно и крепко.
— Спасибо…
— Где там твои овощи? Неси, — приказал Дейвар, будто ничего такого сейчас не сделал. Будто это в порядке вещей.
Отодвинувшись, я послушно подтянула тарелку, чиркнув железным бором по камням пола. Ирбис прямо пальцами выгреб из посуды половину порции и закинул в рот, проглотил почти не жуя.
— Остальное твоё, пташка.
— Но…
— Не спорь.
Я не стала.
Послушно потянула в рот кусочки еды. Они уже остыли, но всё ещё приятно хрустели на зубах. Ирбис следил за мной, будто ждал, что я вот-вот выплюну еду, признавшись, что там отрава. Но я жевала кусочек за кусочком, будто это такая моя работа — жевать репу под пристальным взглядом снежного барса.
В мыслях я радовалась произошедшим изменениям, но не понимала до конца, почему вдруг Дейвар переменился и чего ждать дальше. Тишина загустела.
— А раньше была говорливая… — заметил Дейвар.
— Я хотела подружиться, — призналась я.
— Зачем?
— Чтобы вам не было здесь грустно.
— Значит, это были не пытки, а рука дружбы?
Он явно смеялся надо мной, но синие глаза оставались серьёзными и будто смотрели в самую глубь. Дейвар по-кошачьи плавно отклонился к стене. Звякнули цепи. Снаружи взвыл ветер, забрасывая в камеру снежинки.
У меня затекли и замёрзли колени, но уходить не хотелось.
— Зря ты всё это затеяла, глупая пташка. Лечение, еда, дружба… Мы из разных лагерей. Мы враги. И врагами останемся.
— Тогда почему вы обработали мои раны?
— Мне стало скучно, — Дейвар насмешливо ухмыльнулся, показав звериные клыки, — сколько бы ни просил стражников станцевать, они почему-то отказываются. Волки не умеют веселиться. А ещё… — Его ухмылка превратилась в агрессивный оскал, — я терпеть не могу лицемеров под маской святости. А нет ничего лицемернее, чем когда в обители милосердия избивают ребёнка.
— Я не ребёнок.
— Вижу, — он окинул мою фигуру пристальным взглядом. — Но ты беззащитна как ребёнок. Недоедаешь. Подвергаешься насилию. Даже смерть милосерднее такой жизни.
— Нет, — я отрицательно мотнула головой. — Вы не правы. Всё не так плохо. Но знаете… даже если жизнь такая, я всё равно хочу прожить её до самого конца. В ней столько всего, что хочется узнать. Попробовать. Увидеть. Почувствовать. И… и я уверена! Другие думают так же. Поэтому… вы могли бы… не забирать жизни других?
— Это что, попытка завербовать меня в свою веру? — усмехнулся Дейвар, но взгляд его стал острым как клинок. — Говоришь, как настоящая сестра обители. А я думал, бывают только липовые.
— Разве, чтобы ценить жизнь, нужно обязательно верить в Ньяру?
— И то верно… Но извини, птичка, я поклоняюсь другим богам. А им по вкусу смерть врагов. К тому же здесь приходится выбирать. Ты или они. Твоя семья или их. Твой клан — или их замок.
— Можно же договориться!
— Нельзя, — произнёс он уже без улыбки. — Нельзя договориться.
— Но почему?!
— Элиза, ты там? — вдруг раздался мужской голос из коридора. Это был Янтар!
Я тут же вскочила, едва не перевернув тарелку с остатками репы. Отскочила от Дейвара, чтобы нас не увидели рядом.
— Мне нужно идти, — зашептала я. — Но я вернусь.
Я думала, он скажет своё привычное «Не стоит».
Но он сказал:
— … я буду ждать.
Глава 7
Элиза
— За мной! — хмуро скомандовал Янтар, едва я вынырнула из камеры Дейвара в сумрачный коридор темницы.
Оборотень развернулся и пошёл к выходу. Я поспешила следом — сначала по лестнице, потом по коридору обители. Шаг у Янтара был широкий и по-звериному бесшумный. Мне приходилось семенить, чтобы не отставать.
Но к чему такая спешка?
— Что случилось, господин?
— Фаира тебя ищет. Попросила привести.
— Зачем? — уточнила я, но тут оборотень так неожиданно обернулся, что я, ойкнув, врезалась в его твёрдый торс, щекой мазнула по грубой ткани рубахи. И так резко отшатнулась, что обязательно упала бы, не успей волк поддержать под спину.
Жар его ладони я почувствовала даже через плотную мантию послушницы, и невольно проскочила мысль: — неужели у всех оборотней такие горячие руки? Хотя объятия Дейвара обжигали даже сильнее…
— О ком думаешь? — рыкнул Янтар.
— Ни о ком! — испуганно шепнула я. И тут же осознала, что соврала.
Глаза Янтара потемнели, будто в расплавленное золото капнули чернил. Ноздри точёного носа расширились, резко по-звериному втягивая воздух. А потом волк гадливо сморщился. И наконец, отпустил. Скрестил руки на широкой груди.
— От тебя неправильно пахнет, — заявил он в таком обвинительном тоне, будто я испортила ему аппетит. — Мятой, вишней, а ещё… зверьём. Ну и вонь.
Растерянная таким заявлением, я понюхала свою мантию. Правда пахнет? Мята из-за лекарства… Зверьё — это из-за ирбиса? Хотя не чую, но верю… Но откуда вишня?
— Не ходи больше к пленнику, — развернувшись, волк вновь зашагал коридору.
Мимо прошли сёстры обители, поэтому я ответила, только когда они скрылись за поворотом:
— Но я должна.
— Кому «должна»? — раздражённо рыкнул волк. — Кто тот полоумный драхт, что придумал посылать к этому монстру девушек?! Сплошной бардак!
«Похоже, ему кто-то с утра на хвост наступил», — подумала я, вспомнив расхожее выражение про оборотней, если они без настроения.
В целом было довольно странно, что Янтар до сих пор оставался в обители. Даже серьёзные раны за такой срок должны были уже зарубцеваться. Однако я видела, что Янтар до сих пор двигался скованно, будто берёгся от резких движений.
— Как ваши раны? Я думала, у оборотней быстрая регенерация.
— Это так… Но от головы тоже зависит, — он постучал себя по виску. — Считай, пока что мне выгодно чуть-чуть болеть. Фаире нравится за мной ухаживать, — его голос потеплел. — Она так трогательно заботится о моих ранах, что невозможно ей отказать.
— Понятно, — кивнула я. — Значит, вы не хотите оставлять Фаиру…
— Пока что не хочу… — и снова в тоне волка захрустели льдинки. Он потёр шею, провёл рукой по тёмным волосам. — Но когда-нибудь придётся.
— Почему? Вы что, собираетесь её бросить?!
— О! Слышу осуждение в твоём голосе, синеглазка, — насмешливо оскалился Янтар. Он сбавил шаг, и теперь мы шли вровень, так что я могла заглянуть в его лицо. — Но дело ведь не только в моих личных желаниях.
— Думаете… это она бросит вас?
Волк по-звериному фыркнул, недовольно сверкнув золотыми глазами. Кажется, ему не понравилось моё предположение.
— С чего бы ей бросать такого красавчика? Она не найдёт лучше.
— Ну… ведь и Фаира красивая. И не злая. И у неё тёплая магия, будто солнышко греет. Я часто замечаю, как на неё засматриваются наши стражники.
— Засматриваются?!
— Да, и довольно часто. Подарки дарят.
— Кто? — рыкнул Янтар, так клацнув зубами, что я аж вздрогнула. И поторопилась ответить, чтобы не злить волка.
— По именам всех не знаю, но могу показать.
— Обязательно покажешь, — мрачно произнёс оборотень, и я вдруг подумала, что, может быть, зря ему рассказала про других. Тем более Фаира всегда игнорировала их неумелые заигрывания. С другой стороны, Янтар ведь сам заявил, что он с Фаирой ненадолго, так почему теперь недоволен? Не понимаю…
— А тебе, синеглазка… тебе кто-то нравится? — теперь уже Янтар заглянул в моё лицо.
Я пожала плечами.
— Не уверена… А как это понять?
— Например… ты кого-то ревнуешь?
— Нет, — я отрицательно мотнула головой, но потом задумалась. И попыталась ответить как можно честнее: — Точнее, я не уверена, что такое ревность.
— Ну… это когда хочешь оставить кого-то только для себя.
— А! Похоже на то, когда владеешь вещью и не хочешь делиться?
— Вроде того…
— Но… разве человек — это вещь? Он согласен?
— О! — клыкасто ухмыльнулся оборотень. — Не только согласен, но многие женщины крайне возмущены, если их не желают присвоить надолго… или лучше — навсегда! А ревность — как раз показатель. Один из. Хотя… Бывают варианты.
— Как странно… — покачала я головой. Всё же отношения и особенно «любовь» оставались для меня тёмным лесом с запутанными тропками, капканами и топями. И как не заплутать?
— Ну а телом тебя к кому-то тянет? — не отставал Янтар.
— Не уверена, — грустно вздохнула я.
— Ну вот так, хочется, чтобы тебе кто-то сделал?
Прежде, чем я успела спросить «о чём он?» Янтар остановился и взял мою ладонь. Поднеся к губам, оставил на тыльной стороне лёгкий почти невесомый поцелуй — всё равно что не коснулся.
Но зато горячее дыхание волка вызвало табун мурашек. Уши яростно запульсировать от прилившей к ним крови, а от смущения и неловкости даже защипало кончик носа.
За такое короткое время меня коснулись аж два мужчины! И как на это реагировать? Это вообще — можно? Это прилично?! Но прежде чем я успела что-то сказать или сделать, за спиной раздалось шипение:
— Что тут происходит?!?!
Испуганно обернувшись, я увидела разгневанную Фаиру, которая шла к нам.
Фаира
Служительница Фаира этого не показывала, но поведение Янтара её задевало.
Он ничего ей не обещал. В чувствах не признавался. Просто развлекался, не подозревая, насколько глубокой занозой застрял в юном сердце служительницы.
Заноза эта болела и ныла при любом касании, и каждая их с Янтаром встреча, каждый поцелуй, каждая жаркая близость загоняла шип глубже, заставляя душу кровить.
Иногда Фаире становилось так невыносимо, что хотелось выцарапать Яна из своей груди, пусть даже с куском плоти. Пусть даже останется шрам. Лишь бы перестало так ныть. Так тянуть. Так мучить!