Спасалась она лишь тем, что и сама Янтару ничего о чувствах не говорила. И даже наоборот — отрицала их с таким рвением, будто пока она не призналась, то чувств как бы и нет. А он — просто удобная интрижка. Способ не сойти с ума в этой серой скучной обители.
«Любишь?» — бывало, спрашивал Ян, зажав её в пустующей комнате.
«Мечтай!» — смеялась она.
«Будешь плакать, если погибну?» — рычал, лаская её тело руками и губами.
«Ни слезинки не пророню!»
«Признайся… жить без меня не можешь», — шептал, вонзаясь в неё твёрдой мужской плотью.
«Какой же ты болтун», — задыхаясь, отвечала Фаира, подаваясь бёдрами навстречу и пряча лицо в рельефной мужской груди, чтобы не смотреть в золотые глаза. Чтобы не видеть чувств волка — чтобы потом не думать, с какой эмоцией он встретил её ответ. Было ли это разочарование, злость или радость… какая ей разница?
Она не его истинная.
Значит, не будет его парой.
Значит, это временно. И прячутся они по тёмным нишам и углам не только от бдительного взора Мореллы, но и от глаз судьбы.
Да, редко, но так бывает, что волки остаются с девушкой без метки истинности… но это явно не про Янтара.
Иначе бы он не молчал.
Иначе бы что-то сделал с этой выматывающей душу неопределённостью.
Они оба знали, что он скоро покинет обитель. И вероятно, навсегда.
«Сегодня последний раз», — всякий раз обещала себе Фаира, когда Ян прижимал её к себе, когда страстно ласкал её шею, живот, грудь, превращая её тело в кипящий воск — готовый подстроить под него, принять, впитать…
Поэтому когда она увидела, как Янтар целует руку безумице, все её эмоции всколыхнулись злой колючей волной. Собственные ненужные чувства пережали горло. Больно провернулась в сердце заноза.
Фаира в гневе сжала кулаки.
Элиза
Зелёные глаза Фаиры пытали от гнева. Стиснув кулаки, она налетела на нас.
Я невольно сжалась, ожидая удара, но его не последовало. Оказалось, гнев обрушился не на меня, а на Янтара.
— Ай-ай, больно! — преувеличенно страдальчески причитал он, закрываясь от маленьких, но яростных кулаков служительницы Ньяры. — Избивают при свидетелях! Вот поэтому мне никак и не поправиться.
— Я же просила тебя привести Элизу быстрее! — задыхаясь от эмоций, рычала Фаира. — А ты вместо этого ей тут мозги пудришь! Какой же ты… — она снова замахнулась, но Янтар легко поймал ей руку. Мягко обхватил запястье своей большой ладонью.
— Какой? — спросил он.
— Невыносимый! — она обиженно забрала руку.
— Ты что, ревнуешь? — оскалился Янтар.
Зрачки Фаиры дрогнули, а губы изогнулись в болезненной усмешке.
— Тебя и ревновать? Ты бы этого хотел, да? Неужели специально… — она вздёрнула острый подбородок. Злым жестом убрала за ухо выбившуюся из пучка тёмную прядь. — У всех волков нет стыда, или только ты такой стукнутый?!
— Ревнует, — подмигнул мне Янтар.
— Не слушай этого невоспитанного волчару, — Фаира взяла меня за руку, — он тебе ничего не сделал?
— Нет-нет, — я замотала головой, глядя на эту сцену во все глаза.
Впервые передо мной разворачивалась любовная ссора. Хотя я не совсем понимала её смысл.
Фаира злилась, а Янтар смотрел на неё совсем иначе, чем, например, на меня — без смешинок во взгляде, а очень серьёзно, хотя губы его продолжали улыбаться. Это несоответствие царапало.
Фаира же вовсе отвернулась от оборотня, как если бы его здесь не было. Будто не зная, куда деть глаза, она окинула взглядом меня и остановилась на моих предплечьях. Из-под зелёного рукава мантии выглядывал белый край бинта. Прятать было поздно.
Я опасливо ожидала, что сестра обители спросит, кто мне помог, но та лишь поджала губы, а потом потянула меня за руку. Глухо сказала:
— Пойдём скорее.
— Куда?
— … к Тие. Ты же вроде умеешь её успокаивать…
— А что с ней?! — заволновалась я.
— Не знаю… — качнула головой Фаира, — но мечется, будто в припадке. Ничто не помогает. Боюсь… как бы дурным не кончилось.
Что-то с Тией?!
В груди у меня кольнуло.
Я торопливо пошла за Фаирой. Палата Тии была близко, вон и дверь!
И тут до ушей донёсся заглушённый вскрик — и я побежала.
— А-а-а-а!!! — кричала маленькая Тия, мечась на смятой простыни. Ёе худенькое тело выгибалось дугой, бледное как бумага лицо блестело от испарины, волчьи уши были прижаты к голове. Из зажмуренных глаз лились слёзы.
Снова и снова она открывала рот и кричала — хрипло, отчаянно, будто в её заживо рвут голодные звери.
— Тия! — воскликнула я, бросаясь к девочке.
— Элиза! — отчаянно засипела она, протягивая ко мне руки. Я обняла её хрупкое тело, и малышка задрожала, будто беззащитный птенец.
— Что случилось?!
— Там… там… — хрипло повторяла девочка, захлёбываясь рыданиями. Спазмы от долгой истерики сотрясали её рёбра. Серые волчьи уши вздрагивали в такт рвущимся рыданиям.
— Скажи, и я помогу, Тия.
— П-под кроватью… т-там…
— Кто?! Что?!
Вместо ответа она снова задрожала и зарыдала так, будто сейчас умрёт от страха. Для её слабого организма эти эмоции были слишком велики, чтобы уместить их. Чтобы переварить. Казалось, они вот задушат, замучают Тию. Нужно было скорее действовать.
Поэтому я осторожно отпустила девочку.
— Нет! Т-ты куда?! — она отчаянно вцепилась в мои плечи.
— Посмотрю, что там.
— Н-не надо!!! — тоненько взвизгнула она, но я всё равно отцепила её слабые пальцы и, опустившись на корточки, заглянула под кровать.
Там правда что-то было…
Нечто копошилось в углу возле самой стены… Нечто угольно-чёрное, размером с кулак, с длинным лысым хвостом, вытянутой усатой мордой и ярким алым глазом, который вдруг злобно уставился на меня.
Мышь?
Или крыса?
Что ж, теперь всё встало на свои места. Тия до обморока боится и тех и других. А грызун засел прямо под кроватью. Ей и видеть не надо, достаточно чуять, она всё же волчонок. Нужно скорее выгнать зверька.
— Пшёл! — я замахала на него.
— Ш-ша-а! — зашипело чёрное существо, открыв пасть. Но не сдвинулось с места. Странно… Может, лапка угодила в щель?
Тия сверху испуганно плакала, и я приняла решение — легла на живот и подлезла под койку. А потом резко вытянула руку, схватив маленькое существо. Оно пронзительно заверещало, забилось в моих пальцах, больно впилось зубами в ладонь. Но я стиснула челюсти, стерпев боль, второй рукой освобождая застрявшую лапу зверька.
И вот, он был свободен. Но отпускать грызуна я не стала, а вместо этого ухватила покрепче и сунула в карман юбки. И только после этого выползла из-под кровати. Отшагнула от Тии, чтобы меньше её пугать. Всхлипывая, девочка уставилась на меня рыжими полузвериными глазами, и смотрела не куда-то, а именно на мою руку, которую я держала в кармане.
Грызун не дёргался, видимо, поняв всю сложность ситуации.
— Оно т-там, — в ужасе шепнула Тия.
— Да. Я унесу его подальше, чтобы вы больше не пугали друг друга.
— А ты? Оно тебя погубит! Заразит скверной! Ты погибнешь! Так же как папа!
— Этого не будет, — сказала я, стараясь звучать уверенно и спокойно.
— Обещаешь?!
— Конечно. Я же ведьма, забыла? Ведьмам, что пауки, что мыши — всё закуска на завтрак.
— Ох… Д-да… точно… — бледные губы девочки задрожали. Она сморгнула горошины слёз и натянула одеяло повыше. Волчьи уши встали торчком, и вдруг Тия капризно выкрикнула: — Тогда унеси эту гадость подальше! Скорее!
Вот всегда она так.
Вздохнув, я пошла к дверям. И уже почти вышла, когда Тия вдруг жалобно позвала меня:
— Элиза…
— Что?
— Спасибо… Правда… — и снова всхлипнула.
Кивнув ей, я проскользнула в коридор мимо Фаиры и Янтара, которые смотрели на меня во все глаза.
— Как ты её успокоила?! — шёпотом спросила служительница.
Я удивлённо подняла взгляд. Разве она сама не видела и не слышала?
— Поймала мышь. Тия очень их боится.
— Откуда ты знаешь?
— Она сказала.
— Но… — нахмурившись, начал было Янтар, но служительница дёрнула его за рукав, и он замолчал, будто язык прикусил.
— Ладно, иди, Элиза… Спасибо, что помогла, — пробормотала Фаира, скрестив руки.
— Не за что, — вежливо ответила я.
Я уже шла по коридору, когда услышала позади тихие слова служительницы:
— Безумица, сам видишь.
…
Мышь я выпустила на улице. Просто раскрыла ладонь, и она соскочила в снег. При свете дня я увидела, что грызун и правда выглядел странно — весь чёрный как уголь, от носа до кончика хвоста. А глаза алые и будто горят изнутри. Но не успела я рассмотреть зверька получше — он уже сиганул прочь.
Остаток дня я думала о словах Фаиры, пытаясь понять, что такого странного я сделала? Почему снова выглядела безумицей? Она ведь сама позвала помочь… Но в итоге смотрела такими глазами, будто хочет осенить себя очищающим кругом.
«Тебя здесь каждый презирает, а ты хочешь их спасти… Разве не лучше позволить им исчезнуть?» — нашёптывало отражение, колыхаясь в ведре. Вместо ответа я сунула в воду тряпку и хорошенько повозила ею, чтобы глупое тёмное лицо исчезло и не говорило гадостей.
Фаира не была злой. Как и Янтар. Как и та повариха-медведица, что иногда подкладывала мне в карман булочки. А уж Тия и вовсе ни в чём не виновата. Как и другие пациенты, стражники и сёстры обители…
И поэтому я изо всех сил старалось изменить будущее, и очень-очень надеялась, что моё сегодняшнее сближение с пленником отразится на сне. Ведь всё же он обработал мои раны. И разделил со мной еду. Это ведь должно что-то значить? Должно ведь на что-то повлиять!
Спать я ложилась взбудораженная и долго крутилась под тулупом, что был у меня вместо одеяла. Я то щупала бинты на предплечьях, то чесала крохотные ранки от зубов грызуна. Но усталость всё же взяла своё, окутала сетью и потянула во тьму привычного мне кошмара…
Кошмара, в котором меня снова тащили по разрушенному коридору обители… навстречу к арху Дейвару..