Глава 8
Во сне, как и прежде, два солдата тащат меня через разрушенный храм. Зимний ветер свистит в разбитых окнах. Воздух, пропитанный гнетущим запахом смерти, пробирается в лёгкие, оседает на языке привкусом металла и пепла.
Мои колени разбиты, рваная мантия цепляется за раскуроченные плиты, ступни голые, с них давно свалилась обувь.
Коридоры и залы завалены снегом и окоченевшими телами.
Я вглядываюсь в них, надеясь, что хотя бы в этот раз среди мёртвых не будет тех, кого я знаю… Но всё тщетно. Фаира лежит там же, где и всегда — её зелёные глаза застыли мёртвыми стекляшками, белая кожа покрыта инеем. И совсем рядом Янтар — завален другими телами.
В сердце будто ввинчивается шип.
Снова ничего не изменилось. Это понимание что-то надламывает во мне.
Я обессиленно свешиваю голову, ожидая привычного исхода.
Вот солдаты распахивают тяжёлые створки… Вот затаскивают меня в главный зал и швыряют на холодный пол. Удар отдаётся тупой болью в коленях. Я упираюсь ладонями в каменные плиты — они обжигают кожу. Делаю судорожный вдох — ледяной воздух дерёт горло и лёгкие.
— Арх Дейвар! Цурам! — здоровается солдат. — Вот, нашли беглянку.
Сейчас Дейвар медленно спустится и…
— Элиза! — вдруг раздаётся сверху рычащий от волнения голос.
А дальше — скрип снега под военными ботинками, и меня вдруг подхватывают с ледяного пола обжигающе горячие мужские руки. И тут же укутывают в сорванный с плеч алый плащ.
Моё сердце ухает в бездну.
Что?!
Почему?!
— Позовите Кайрона! — рявкает Дейвар, прижимая меня к себе, будто драгоценность. Я смотрю на него не веря… не понимая…
Его по-мужски красивое лицо совсем близко, чёрные брови сурово сошлись у переносицы, синяя радужка пылает гневом, но когда ирбис переводит взгляд на меня — пламя гнева в его глазах закручивается в дикую бурю из облегчения, тревоги и осколков злости. И злость эта направлена не на меня, а наоборот, будто меня защищает, ощериваясь на мир острыми гранями.
Это так странно-странно-странно!
Сердце пускается в дикий галоп.
Почему Дейвар взял меня на руки?
Почему укутал в плащ?
Почему он так смотрит?!
Но на меня — злодейку и ведьму — никто и никогда так не смотрел.
Я судорожно со свистом вдыхаю ледяной воздух. Кислород ударяет в голову. Оказывается, я не дышала… Будто не верила, что мне позволено сделать вдох.
«Сон изменился!» — птицей бьётся в уме растерянно-счастливая мысль.
Счастливая — потому что всё сдвинулось с мёртвой точки!
Растерянная — потому что не знаю, как реагировать!
Не выпуская меня из рук, Дейвар садится на ступеньку, что ведёт к трону. Тот возвышается над нами величественной громадой. И как никогда верится, будто на нём и правда сидит Многоликий Бог, наблюдая за этой сценой.
Я жива…
Жива…
— И слава Богам, — глухо рычит Дейвар. И я понимаю, что произнесла последние слова вслух. — Но надолго ли? Ты совсем ледяная.
Он обхватывает своими большими ладонями мои голые стопы, заставив меня ойкнуть и сжаться. Но ирбиса моя реакция не останавливает — он начинает растирать мои ноги, будто на целом свете нет ничего естественнее, чем вожаку ледяной стаи греть пятки жалкой девчонки.
Ветер свистит в разбитых окнах.
Снег кружит под потолком.
— Где ты пряталась? Я думал, ты погибла, — в голосе Дейвара сквозит горечь. Его взгляд — осязаемый, плотный — и весь направлен на меня, и от этого почему-то неловко и стыдно до пылающих щёк.
Я открываю рот, но не могу найти слов.
Я счастлива, что сон изменился. Но не понимаю, почему столь сильно? И как я должна реагировать на происходящее. Всё для меня в новинку.
Ирбис плотнее запахивает на мне свой алый плащ. Ткань мягкая и тёплая, она пахнет можжевельником, сосной и немного дымом, а ещё чем-то особенным, терпким, мужским.
От этого запаха у меня кружится голова.
— Элиза, у тебя сильный жар.
— Н-нет…
Но Дейвар уже наклоняется и вдруг касается губами моего лба. Меня будто молнией пробивает.
— Не надо! — дёргаюсь я.
— Почему?
— Это… это неприлично!
— А сама так делала, — Дейвар приподнимает уголки губ, отчего его хищное жёсткое лицо смягчается.
— К-когда?!
— Не делай вид, что не помнишь.
В разуме щёлкает, будто пазл встаёт на место.
Он говорит о времени между настоящим и будущим. Значит, я ещё не раз к нему спускалась. Значит… даже целовала в лоб? Но как? Почему?!
— А что я делала ещё… расскажите, пожалуйста, — шепчу, глядя в глубокие синие глаза мужчины.
— Ещё… постоянно приходила в ранах. Упрямая, — недовольно цедит он.
В ранах?
Внезапно высокие створки дверей расходятся в стороны, и в зал входит жилистый тёмноволосый мужчина. У него такие чёрные глаза, что не видно радужки, а нос с небольшой горбинкой, но это мужчину не портит, наоборот… добавляет какой-то остроты его облику. Но ещё… он без руки. Ниже правого локтя ничего нет, а военный плащ там завязан узлом.
— Цурам Арх! — кланяется однорукий незнакомец.
— Посмотри её. Отвечаешь головой!
— Есть! — он подходит. Склонившись, кладёт руку мне на лоб. И всё это пока я на руках у Дейвара.
От такого близкого присутствия сразу двух мужчин я сжимаюсь в комок. Голос у меня совсем испуганный:
— Я в порядке…
— Обморожение. Истощение. …я бы рекомендовал погрузить в магический сон, — сообщает Кайрон, глядя на меня внимательными чёрными глазами.
— Н-но… — пытаюсь возразить я.
— Делай что нужно, — приказывает Дейвар.
В следующий миг моё тело окутывает тепло, мир темнеет…
…
…
…
Я распахиваю глаза и резко сажусь на своей узкой кровати в обители Ньяры. Вокруг темно и тихо. Тулуп, которым я укрываюсь, с едва слышным шорохом соскальзывает на пол.
Я вернулась…
Вернулась в реальность!.
Глава 9
«Он так растирал твои пяточки… Так смотрел на тебя. Всё складывается замечательно!»
— Не уверена…
«В будущем ты жива!»
— Но остальные нет, — едва слышно шепнула я отражению, которое колыхалось в ведре. Время от времени я мочила в воде тряпку, чтобы после провести ею по полу длинной палаты.
Больных временно переложили в другие комнаты, чтобы было легче убраться. Кроме меня тут было ещё несколько сестёр — кто-то менял постельное бельё, кто-то раскладывал бутылочки с зельями. Воздух остро пах лекарственными травами.
«Это их судьба, они её заслужили. Ты здесь не виновата. Напротив, сделала всё, что могла. Теперь просто расслабься и дождись, когда сон станет реальностью».
Расслабиться?
Звучало соблазнительно, но…
Я почесала ранки на руке и обернулась на Фаиру. Она сидела на подоконнике и сортировала лекарственные травы. Тёмный локон обрамлял её мягкое молодое лицо. Она была такой красивой… И такой влюблённой. Её губы иногда складывались в улыбку, а в другой момент сжимались в линию, будто внутри её сердца шла затяжная борьба.
Сейчас в живых зелёных глазах служительницы отражалось солнце. Но в моей памяти возникли совсем другие её глаза — мутные, неподвижные.
Я мотнула головой. И тихо сказала отражению:
— Я не сдамся.
Чёрное лицо скривилось, капризно поинтересовалось:
«И как ты собираешься отменить их судьбу?»
— Попрошу его никого не убивать…
«С чего бы ирбису тебя слушать? Ты ему никто! Вот если бы ты повысила в его глазах свою ценность, то…»
— А как это сделать? — ухватилась я.
Лицо колыхнулось, распалось на чернильные фрагменты, будто не желало отвечать. Но потом собралось вновь. Чёрный провал рта растянулся в привычной ухмылке.
«Постарайся чаше его касаться. Улыбайся ему. Вдобавок живые любят тех, в кого вложили силы. Он же сказал, что ты приходила к нему раненая. Видно, его такое тревожит. Вот и сегодня позволь ему проявить заботу. Пусть позализывает твои ранки».
— Но сегодня я в порядке.
«Ты как маленькая, Элиза. Долго ли себя ранить?».
Я бросила взгляд на острый камень, который валялся в углу.
Таким запросто можно оцарапать себе руку. Или щёку. Неужели тогда ирбис вновь обхватит меня своими горячими руками? Вновь нанесёт мазь длинными пальцами? И позволит в ответ прикоснуться к себе…
Я лишь вообразила это, а в груди уже потяжелело так, что стало трудно дышать. В желудке возникло сосущее ощущение, будто сильнейший голод, только еда не поможет. Я откуда-то знала — так ощущалась жадность… Безумная потребность. Мне хотелось вновь почувствовать живое тепло. Жар объятий. Чужую непонятную заботу. И сразу вспомнилось, как бережно ирбис обнимал во сне, и как грел руками мои грязные ступни. Как прикоснулся губами к моему лбу.
Дыхание сбилось.
Я должна была бояться Дейвара… верно? Он был чудовищем. Но видимо я была чудовищем куда бо́льшим. Ведь меня поглотила чёрно-маслянистая жажда.
Я потянулась за камнем в углу…
— Элиза, что с тобой?
Вздрогнув, я обернулась на Фаиру и столкнулась с её живыми зелёными глазами. В их глубине плескалось беспокойство.
— Всё хорошо, сестра, — я попыталась улыбнуться. — А что?
— Твоё лицо… Будто почернело. Свет, наверное, так упал… — нахмурившись, пробормотала она.
— Ведьма чудит? — тут же строго спросила другая сестра.
— Мореллу позвать? — уточнила вторая.
— Вы без неё, что ли, жить не можете? — неприязненно скривилась Фаира, а потом обратилась ко мне: — Тебе вроде уже надо идти, Элиза… Обед почти закончился.
Она намекала, что пора к пленнику.
Я кивнула и уже было взялась за ведро…
— Оставь, я унесу, — сказала Фаира.
— Спасибо, — растерянно поблагодарила я и под пристальным взглядом других сестёр покинула палату.
«Ну что… тут кругом ещё много камней», — шепнуло чёрное лицо, мелькнув в окнах.
— Нет… не буду так делать, — откликнулась я. — Это обман.
«Зря… честно ты ничего не добьёшься»,