— Разве Ньяра не учит извиняться за ошибки?
«Не надо», — хотела шепнуть я, но подавилась словами, встретившись с чёрными глазами Мореллы. Они были похожи на тлеющие угли. Но самое жуткое было не в глазах, а в губах, что растянулись в змеиной улыбке, и в тоне голоса, что стал липко-медовым.
— Конечно… как я могла забыть. Извини меня, Элиза. Теперь я могу идти?
— Да, — разрешил Янтар. — А ты Элиза… покажи мне проход на верхнюю башню.
Я нервно кивнула, но всё ещё не могла отвести взгляда от напряжённой спины настоятельницы. Подол её белого одеяния яростно взметался от слишком скорого шага. Я знала, мне ещё аукнется сегодняшняя встреча… и Янтару, возможно, тоже.
— Пойдём, — хмуро позвал оборотень. Я торопливо поспешила за ним.
Как оказалось, путь до башни он прекрасно знал и сам. Верно сворачивал на поворотах, не спрашивая дороги. Верно выбирал лестницы, поднимаясь выше и выше. Я даже слегка запыхалась. На Янтар, казалось, может поднимать вечность.
— Почему вы соврали, господин? — шёпотом спросила я.
— А почему ты позволяешь ей так с собой обращаться? — раздражённо задал он вопрос на вопрос.
— Но настоятельница права…
— С чего бы?! Эта бледная курица совсем берега попутала! Для телесных наказаний должно быть вынесено решение на слушании. …безднова глубинка!
— Но она же ради меня…
— Чушь!
— Но…
— Нет! Синеглазка… Ты должна учиться себя защищать, — на этих словах мы прошли очередной лестничный пролёт и вышли на открытую площадку башни. Это была самая высокая точка обители.
Возмущённо каркая, с каменного поручня взлетел чёрный ворон. Холодный ветер бросился мне в лицо, а ноги поехали на скользком камне, припрошенном снегом. Но Янтар поддержал под локоть, а потом, отпустив, сделал пальцами магический пас, призвав тёплый воздух. Тот окутал меня будто вторая кожа, спасая от холода.
— Вы маг огня! — восхитилась я.
— Кое-что умею, — хмыкнул Янтар. — Но мы не закончили, Элиза… Давай-ка обучим тебя защите… Ударь меня.
— Что? …нет! — я замотала головой.
— Вот же упрямая. Ударь! Сожми кулак и бей в живот.
— Не буду, — нахмурилась я и даже спрятала руки за спину. — Вы ведь всё ещё болеете. Под рубахой перевязка. Да и выглядите измождённо. Вон, круги под глазами.
Янтар будто хотел возразить, но потом потёр солнечное сплетение и поморщился.
— Вот Фаира бы сразу согласилась… — пробормотал он. А потом хмыкнул каким-то своим мыслям и шагнул к каменной ограде, которая опоясывала круглую площадку башни. Опёрся на бортик и посмотрел вдаль, туда, где тянулся бело-чёрный горный хребет, густо заросший елями.
Я тоже подошла и посмотрела сначала вниз — ох, было так высоко, что аж дух захватывало. Во дворе копошились крохотные люди, ну просто муравьишки! Потом, щурясь от снега, я перевела взгляд в белоснежную даль.
Вид был волшебный, но привычный. Я тут часто бывала.
Иногда приходила ночью и смотрела на ночное звёздное небо. А днём, порой, глядела вдаль и фантазировала, что там. Иногда представляла, что этот зубчатый хребет — спина огромного дракона, который однажды встряхнётся, скинет с крыльев снег и взлетит в небо. И все удивятся! И только я — нет. Тогда дракон увидит меня… и поймёт, что я про него уже всё знала. И в награду за смекалку подарит мне крылья. И я тоже улечу… прямо с этой башни.
Глупости, конечно.
Я знала, что так не бывает…
Но мечтать никто не мог запретить.
Янтар тоже сейчас смотрел на этот длинный изогнутый хребет. Резкие порывы ветра трепали его лёгкую рубаху и тёмные волосы. Оборотень был красив, я понимала, почему Фаира его любит. А в следующий миг он вдруг повёл широкими плечами и за ремень подтянул висящий на его спине арбалет, ловко вскинул и зарядил болт, протянул оружие мне.
— Давай тогда по птицам попробуй.
— …что? — не поняла я.
— Ворона видишь? — он показал пальцем на кружащуюся точку. — Стреляй по нему.
Я округлила глаза.
— Зачем?
— Чтобы научиться бить первой, Элиза, — как маленькой объяснял он.
— Но ворон мне ничего не сделал.
— Это пока. Гляди, он чёрный… может, это разносчик скверны. Те, кто ею заражён, покрываются тьмой. А может, это оборотень. Вражеский разведчик. Иногда надо бить на опережение, синеглазка.
— Но тогда… тогда можно вообще всех перестрелять.
— Одного хватит. Другие перестанут здесь летать. Давай же!
— Я не буду.
— Ну и зря! — как-то особенно раздражённо рявкнул Янтар и сам перехватил арбалет, мгновенно прицелился и нажал на спуск. С глухим щелчком болт сорвался с ложа.
Я ахнула, а ворон в небе пронзительно крикнул. Болт, выпущенный из арбалета, ударил его и сбив с полёта. Закрутившись волчком, птица упала куда-то за ворота обители. Я встревоженно опёрлась на заледеневшие перила и вытянула шею… но ворона было не видно.
Вряд ли он выжил.
— Зачем вы так? — я с укором посмотрела на Янтара.
— Не всем суждено жить, синеглазка, — сообщил он с какой-то пустотой в голосе. И посмотрел на меня такими же пустыми глазами, будто он сейчас не в ворона выстрелил, а в себя. Но длилось это секунду, а потом огонь снова вспыхнул в золотых волчьих глазах, и Янтар без перехода спросил: — Как там Фаира?
— …а вы разве не знаете?
— Откуда? Эта упрямица устроила бунт и со вчера со мной не разговаривает.
— Почему?
Янтрар раздражённо цыкнул и закинул арбалет на спину. Скрестил руки на мощной груди.
— Обиделась из-за той шутки. Ну знаешь… Когда я тебя дразнил. Да разве это повод так дуться? Вас, девушек, порой не поймёшь!
— Ну… Может, вам извиниться перед сестрой Фаирой?
— С чего это?! — высокомерно усмехнулся волк. — Она себе же хуже делает! Я скоро уеду, у нас времени совсем не осталось, а она… К демонам! Просто передай ей, что я буду ждать её тут после заката. Не хочет, пусть не приходит. Мне плевать!
Но плевать ему явно не было.
Я в очередной раз подивилась до чего же странные и сложные эти так называемые «любовные отношения».
На площадку налетел ветер, но мне не было холодно. Магия Янтара оберегала меня тёплым одеялом. А ещё — этот волк защитил меня от Мореллы, и я вдруг подумала, что Янтар на самом деле был добрым, но его будто что-то грызло изнутри, мучило. Его лицо заострялось с каждым днём, подчёркивая звериную суть. А сегодня и вовсе на скуле краснел след, будто он ударился обо что-то.
— А когда вы уезжаете? — спросила я, выдохнув пар.
— Дня через три…
— О! — Я удивлённо вскинула брови.
Я-то знала, что он не уедет ни через три, ни через неделю. Иначе в моём сне он не лежал бы рядом с Фаирой в куче других тел. Но почему же сейчас он говорит обратное? Почему вообще хочет уехать? Разве у них не «любовь»?
— Всё из-за истинности? — предположила я. — Потому что у Фаиры не появилось метки, вы поэтому хотите её покинуть?
Нахмурившись, Янтар как-то растерянно опустил взгляд на свою правую руку, где на внутренней стороне запястья извивался узор магической метки.
Насколько я знала, оборотни-волки рождались с ней, а потом искали ту девушку, у которой была такая же. У обычного человека или представителя другой расы оборотней она могла проявиться при взгляде или касании. Это был показатель невероятно подходящего партнёра, с которым почти наверняка родятся магически одарённые дети. А ещё в такой паре образовывалась особая эмоциональная и духовная связь… По крайней мере, так мне подсказывала память, где иногда просыпались знания из прошлой жизни.
Я также знала, что волкам не всегда удавалось найти истинную пару. Но Янтар был молод, он ещё мог попытать удачу. Существовали отборы невест, большие приёмы, людные фестивали…
Волки были крайне щепетильны в этом вопросе и очень гордились тем, что у них на руке есть такой «компас судьбы».
Но у Янтара лицо было такое, будто он смотрит не на свою метку, а на детскую каракулю, которая вдруг прицепилась к его коже. Он даже встряхнул кистью, словно надеялся, что она отклеится, как приставший лист. А потом усмехнулся, показав волчьи клыки.
— Даже не знаю… — он вдруг поднял руку и легонько щёлкнул меня по носу. От неожиданности я отшатнулась, закрыла ладонями кончик своего носа. — Сколько смотрю на тебя, синеглазка, не могу поверить, будто ты ведьма.
— Я была…
— Если снова станешь…
— Не стану!
— …то можешь меня расколдовать?
— А? — я моргнула. — Расколдовать?
— Шучу, — Янтар так широко усмехнулся, будто пытался за ширмой улыбки спрятать нечто важное. — Всё, топай отсюда! Если передашь Фаире мои слова, буду в долгу. Обратись, если что-то понадобится.
— Хорошо, — я серьёзно кивнула. — Я передам. Обещаю.
— Вот же нахал! Пёс небитый! Ждать он меня будет, как же! Думает, я к нему радостно побегу?! А подойти и нормально извиниться — у него хвост отвалится, что ли?! — рычала Фаира, всплёскивая руками и шагая от стены к стене в своей маленькой комнатке с кроватью, столиком и сундуком для вещей. Время уже было позднее, за окном разлилась чернильная темень.
— Он с каким лицом это сказал? Небось от самодовольства лопался
— Вроде не лопался, — осторожно вставила я.
— Может, снаружи и не лопался, глазки щенячьи делал! А внутри-то точно раздулся от собственной важности! Нет, ты знаешь, что он сделал?! Сначала к тебе лапы тянул, а потом двум другим охранникам лица набил. Одному даже зуб выбил! Бешеный — вот как буду его звать!
Фаира рассерженно села на кровать. Её распущенные перед сном волосы ниспадали шоколадной волной до середины спины. Зелёные глаза метали молнии, пальцы сжимались в кулаки на ночной сорочке, комкая ткань.
— Значит, не пойдёшь?
— Ни за что! — вскинулась она. — Пусть хоть всю ночь там прождёт. Обломится! Если он к тебе ещё раз подойдёт, то передай ему всё, что я сказала!
— Прям всё? — усомнилась я.
— Да-да! Каждое слово! Вот как увидишь — сразу и скажи ему! Лучше при других! …только без Мореллы. Если ни словечка не пропустишь, то я буду тебе должна. Сочтёмся.