— Господин Кайрон…
— Просто Кай — перебил он.
— Хорошо. Кай… Мне очень любопытно, арх Дейвар упоминал некое знамение. Что в нём? Почему ирбисы напали на Обитель?
В воздухе повисла тишина — такая же хрусткая, как снег под ногами. А потом Кайрон вздохнул и сухо ответил:
— Если коротко, то в знамении сказано, что, уничтожив семя тьмы, которое скрыто в Обители, все народы ледяной пустоши спасутся от проклятия.
Я несколько раз прокрутила услышанное в голове. Но всё равно ничего не поняла. А мне очень было нужно разобраться!
— Семя тьмы… что это? — спросила я.
— То, из-за чего продолжает существовать проклятие скверны, убивающее без разбору. Она бушует уже больше двадцати лет. Страшная мерзость. Ты её не заметишь, пока не станет поздно. Так погибли мои родители, также погибли родители арха. И в последние два года именно вокруг Обители возникали самые страшные очаги осквернённых. Ты уже встречала заражённых, Элиза?
— Нет…
— Встретишь, — мрачно пообещал Кайрон. — Знамение исполнено. Но не похоже, чтобы скверна исчезла. Арх верит, что для окончательного исполнения нужно пересечь пустошь и вернуться домой, но у меня дурные предчувствия на этот счёт.
И будто в ответ на его слова над нашими головами заскрипели ветви, ветер холодом оцарапал губы.
— Получается, — пробормотала я, глядя в бледное лицо Кайрона. — Чтобы это предсказание сбылось… вы должны были уничтожить всех в святой Обители?
— Да. Потому что семя тьмы могло прятаться в ком угодно. Или даже в нескольких душах. Поэтому важно было не упустить никого.
— Но я жива.
— Верно, — Кайрон мрачно сощурился. — Так велел арх. Он уверен, что в тебе нет семени тьмы. Ведь его носитель не способен к самопожертвованию, и уж точно не сможет испытывать сочувствие к врагу. Или творить добро, не ожидая ничего взамен. Ты же помогала арху в темнице без всякой выгоды. А значит — не можешь быть носителем семени тьмы…? — ворон сказал фразу странно, будто в последний момент перевёл её интонацией в вопрос.
«Он не уверен!» — занозой застряла в разуме мысль.
Дрожь пробрала до самых костей.
— Что там с кольцом? Нагрелось? — спросил Кайрон, меняя тему.
— Да… — выдохнула я, катая тёплый ободок в пальцах. — Немного.
— Куда указывает?
На миг засомневавшись, я всё же сказала правду:
— Туда… — и робко указала в сторону ветвистых елей.
— Пойдём.
И мы пошли.
Лес вокруг сгустился, покрытые толстой корой деревья тянулись к небу, будто пытаясь достать до звёзд, которые уже стали проступать на вечернем небосклоне. Совсем скоро стемнеет так, что и своих рук будет не разглядеть.
Мы шли молча, только снег скрипел под ногами, да ветер шелестел в ветвях. Я крепко сжимала кольцо, чувствуя, как ободок нагревается всё сильнее.
— Смотри, человечка, — напряжённо сказал Кайрон. — Похоже, нам сюда.
И я увидела впереди между деревьев сугроб…
Но что-то в его очертаниях было неправильным. Когда я несмело приблизилась, то поняла, что это туша кабана, припорошённая снегом.
Зверь лежал на боку, его брюхо было разорвано, внутренности чернели на белом уродливой кучей… Но самое жуткое, что нутро кабана тоже было чёрным — не от грязи, а будто пропитанное чернильной тьмой.
От тела исходил тяжёлый, сладковато-гнилостный запах — он щекотал ноздри, тошнотой скручивал желудок. Если бы я верила в знаки — то решила бы, что этот знак очень плохой! Он обещает смерть. …смертью он и был.
— Это… — я не могла найти слов.
— Осквернённый, — мрачно сообщил Кайрон, оставшись чуть позади. — Если очистить от снега, увидишь, что он весь словно измазан в угольной саже. Посмотри, как внутренности почернели. Значит, болен уже давно. Вероятно, он нарвался на лесного зверя, не заражённого, а обычного… На медведя, скорее всего. И тот его погрыз.
— Теперь медведь умрёт?
— Вряд ли. Осквернение редко перекидывается на обычных животных. Почти никогда. Хотя переносчиками они бывают запросто. Так значит… кольцо указывает на тушу кабана? — Голос у Кайрона был слишком спокойный. И это «слишком» дёрнуло мои нервы.
Интуиция взвилась, предупреждая об опасности. Я обернулась к Кайрону, чтобы видеть его лицо… и сейчас оно было похоже на застывшую маску.
— Нет… не к нему, — шепнула я. Но, наверное, голос меня предал. Или выражение лица. Или глаз. Потому что Кайрон что-то понял. И сказал с кривоватой улыбкой:
— Почему ты отрицаешь, айла? Кровь — это прекрасная магия. Говорят, ей можно написать что угодно, и всё сбудется. Попробуешь?
— … и хорошее тоже можно написать?
Ворон рассмеялся, но в его смехе не было радости.
— Хах, нет! Кровь не приносит ничего хорошего. Только плохое. Её корни растут из тьмы. Из тёмного сердца и гнилой души! Только такая душа может использовать кровь для магии. И только такая хитрая душонка могла суметь обмануть нашего арха.
— …, — я вздрогнула. Сжалась.
— Ты ведь помогала ему не из доброты, верно?
— … — у меня пересохло в горле.
— Только истинное семя тьмы способно колдовать на крови, — слова ворона били наотмашь.
— У меня нет такой магии!
— Посмотри вниз, айла, — почти ласково попросил Кайрон.
Я опустила взгляд. И увидела жуткое…
От кабана текли чёрные кровавые струйки… они тянулись в мою сторону, будто их притягивало магнитом.
И самое ужасное, что нечто в моей груди отозвалось на эту кровь — болезненно завязалось в тугой узел, начало пульсировать, гораздо отчётливее, чем даже биение сердца.
Я сглотнула ком… а показалось, будто стеклянное крошево.
Подняла взгляд на Кайрона.
— Иди ко мне, — сказал он с прежней улыбкой, но она была острее стали. Тёмные глаза смотрели со смесью ненависти, отвращения… и страха. Как на врага, лично повинного в его боли. Единственная рука ворона скользнула под чёрный плащ и легла на рукоять кинжала.
А в следующий миг, Кайрон кинулся на меня.
Я вскрикнула от испуга, попыталась отступить! Но поскользнулась, и лезвие просвистело над головой, срезав взметнувшуюся прядь волос.
Упав на снег, я резко откатилась в сторону, снова чудом увернувшись от удара! Вскочив, побежала, не разбирая дороги.
Я спотыкалась о корни и ветки, утопала в холодном снегу! Морозный воздух обжигал лёгкие. Плащ цеплялся, мешаясь. Кайрон же спокойно шёл следом, словно хищник, что идёт за раненой добычей. Я слышала его шаги, слышала голос — он повторял: «Не нужно убегать, айла. Твоя смерть принесёт благо».
Но я не хотела умирать! Не снова!
Поэтому отчаянно бросилась в сторону, но нога вдруг зацепилась за корень, и я кувыркнулась, покатилась вниз по крутому склону, который не заметила.
Мир завертелся, стволы и ветки замелькали перед глазами.
Я ударялась о камни и корни. Снег холодом царапал лицо.
И вдруг что-то твёрдое врезалось в голову, затылок ошпарило. Мир потемнел. И последнее, что я увидела — это спускающегося ко мне мрачного Кайрона.
Глава 14
Я проснулась от толчка в плечо.
Распахнула глаза — и мир вокруг поплыл размазанными пятнами. Мерещилось, что я всё ещё в тёмном лесу — упала и лежу в снегу, и вот-вот меня настигнет Кайрон.
Сердце колотилось так сильно, что казалось, выпрыгнет из груди.
Я судорожно вдохнула. Ухватилась взглядом на серый потолок, за крохотное оконце, из которого в комнату падал свет. Обитель! Я в Обители. Сон о будущем закончился.
Тулуп, которым я укрывалась, сполз на пол. Сквозняк льдом коснулся пяток. Воздух в комнате был холодным… но всё же не таким холодным, как снег, по которому во сне я катилась со склона. А сейчас… я вернулась.
— Элиза! Ты хоть осознаёшь, сколько времени? — раздался справа раздражённый женский голос.
Повернув голов, я увидела Фаиру. Сестра Обители нависла надо мной, недовольно скрестив руки на груди. Её тёмные волосы были собраны в аккуратный пучок. Зелёные глаза сверкали недовольством.
— Фаира… — прошептала я. Голос звучал хрипло, будто я кричала во сне.
— Да, так меня зовут. А вот тебя будут звать отбивной, если сейчас же не встанешь. Морелла звала тебя к себе!
— Ох… — я резко села на кровати, и тут же голова закружилась. В висках застучало так, будто кто-то бил по ним молоточком. Я мучительно провела ладонью по лицу, пытаясь снять паутину сна, но образ Кайрона и его пылающие ненавистью глаза — вцепились в разум когтистыми лапами.
Интересно… успел ли он меня убить? И есть снова засну — что увижу? Всё начнётся с начала? …или ворон не стал убивать — а связал и оттащил к Дейвару? И всё-всё ему про меня рассказал! Что я — зло. Что я — кровавая ведьма. Тогда, проснувшись во сне, я увижу ненависть не только в глазах Кайрона… но и в синих глазах арха.
— Ну что ты застыла?! Давай, шевелись! — Фаира схватила меня за локоть и потянула вверх. Её пальцы были тёплыми, но хватка слегка болезненной. — А то тебе опять руки отобьют, а мне за тебя работу работать.
Натянув обувь, я послушно встала. Качнулась. Ноги были как ватные. Образы сна продолжали рыскать в голове стаей голодных крыс.
— Ты сегодня как пьяный кролик, — ворчала Фаира, помогая мне натянуть зелёную мантию младшей послушницы.
Грубая ткань царапала кожу, что сразу напомнило мне, каким тёплым и мягким было шерстяное платье, подаренное Дейваром. А ведь прямо сейчас могучий арх томится в сырой холодной темнице. Без еды, без воды… Но скоро он вырвется. И его воины всех здесь погубят! Из-за знамения… которому большего всех подхожу именно я.
Но я не хочу умирать.
Отчаяние так крепко сжало сердце, что слёзы защипали веки.
— Ты что, плакать вздумала? — нахмурилась Фаира, наскоро укладывая мои волосы в пучок. — Так не из-за чего! Ты ещё не сильно опоздала.
Она подтолкнула меня к выходу.
— Иди! Морелла ждёт в кабинете.
Как в тумане, я шагнула к приоткрытым дверям.
— Эй! — буркнула Фаира мне в спину, когда я уже почти переступила порог. — Если настоятельница спросит, почему ты задержалась. Не говори, что спала. Скажи, что помогала мне коробки с овощами на кухню перетаскивать. Я подтвержу.