Я смотрела на ворона… который лежал у дерева, беззвучно приоткрывая клюв, будто пытался вздохнуть и не мог.
Казалось, на нашу маленькую битву он потратил последние силы — и даже взял взаймы. Перья сломанного крыла колыхал ветер. Замерший взгляд уставился куда-то за мою спину — будто там стояла его смерть и звала на вечно-зелёные луга.
«Молодец! Теперь ему недолго», — довольно зашипело в голове чёрное лицо. — Смотри. Умирает…»
Меня затрясло.
Я не хотела этого! Не хотела причинять ему боль! Но он сам… сам напал на меня. Я лишь желала помочь. Спасти!
«Помогать — это не твоя стезя, Элиза, — засмеялось лицо. — Не твоя природа. Волк не станет овечкой. Тьма не осветит путь. Прими это уже, наконец».
В груди жгло и горело, будто я проглотила уголь. Отчаяние стискивало горло. Я сидела коленями на снегу, рывками втягивая морозный воздух.
Кисти щипало и дёргало. Я опустила взгляд на свои руки. Кровь от царапин стекала по пальцам, впитывалась в снег. Красные капли на белом. Они были такими яркими, такими… важными.
Я ведь маг крови. Ведьма. Неужели я ничего не могу? Совсем ничего?!
Мысли закружились в голове. Я вспомнила всё-всё, что знала о ведьмах. Что-то мне сказал Кайрон, что-то Морелла…
Я протянула руку вперёд. И погрузила покрытый кровью палец в снег. Провела им вниз, рисуя алый прерывистый штрих. А потом к нему же дорисовала ещё два штриха.
Получилась — «К…»
Затем продолжила рядом, всё торопливее, всё быстрее. Боясь не успеть.
А…
Й…
Р…
О…
Н…
…
З…
Д…
О…
Р…
О…
В…
Пальцы дрожали — моя кровь смешивалась с каплями крови ворона, что алели повсюду. Слеза скатилась по щеке, сорвалась на снег, размывая последнюю букву в кляксу. Я судорожно переделала её, задыхаясь, будто вода заливала лёгкие.
Готово!
Я вскинула лицо, всматриваясь в неподвижное тело ворона.
Ничего не происходило.
НИЧЕГО!
Голова кружилась, воздух стал вязким, тяжёлым…
«Иногда ты такая дурная!»— смеялось лицо.
Но вдруг смех оборвался.
Тело ворона дёрнулось.
Выгнулось.
Клюв широко раскрылся, а крыло с хрустом провернулось, вставая на место. Со звуком, с каким ломаются сухие веточки, сломанные кости выпрямились, а рана на боку птицы начала затягиваться, словно кто-то невидимый зашивал её нитками из чистейшего мрака.
Снежинки закружились вихрем, ветер взметнул мои волосы, а где-то вдали послышался вой дикого зверя.
И ворон вдруг вскочил на ноги. Распахнул свои широкие лоснящееся от здоровья крылья. Взмахнул ими, поднимая рой снежинок. И с громким карканьем взлетел в воздух.
Я запрокинула голову почти до боли, глядя, как он делает широкий круг над поляной. Его чёрные перья блестели на солнце.
Улыбка сама собой захватила мои губы, рваный смех вырвался из груди.
Сработало…
Это сработало!
Я не верила своим глазам. И всё же это было правдой!
«Что расселась?! — встревоженно зашептало лицо. — Ты если и изменила будущее, то не в лучшую сторону. Он наверняка видел слова на снегу. Раз у тебя такая сила, то пиши, чтобы он всё забыл! А лучше пиши… чтобы он влюбился в тебя без памяти. Чтобы стал защитником. Чтобы поклялся в верности! Чтобы не мог убить!»
Хоть я и не собиралась никого в себя влюблять вот так, но лицо было право! Мне стоило дописать что-то ещё. Чтобы Кайрон не убил меня в будущем! Чтобы не мог. Не хотел.
Я потянулась руками к снегу, но вдруг потеряла равновесие и погрузилась двумя ладонями в снег, ломая написанный ранее текст. И почувствовала, как что-то тёплое стекает от носа к губе. Попыталась стереть ладонью, но от накатившей слабости не смогла поднять руку.
Мир размазался кляксами, завертелся, как осенний лист в вихре. И я рухнула лицом в снег. Последнее, что услышала, был далёкий каркающий птичий крик, который постепенно растворялся в тишине
Глава 16
Я открыла глаза.
И мир медленно собрался из осколков: чёрные ветви, пронзающие звёздное небо… мокрый снег, забившийся за шиворот… и тишина, густая как смола. Я лежала в сугробе на спине. Затылок пульсировал тупой болью, будто кто-то вбил в него гвоздь. Воздух вырывался изо рта клубами пара, а каждый вдох обжигал горло колючим холодом.
Это сон?
…или нет?
Я вроде потеряла сознание, значит, должна была переместиться в видение о грядущем.
Но казалось, что ветер свистел слишком реально, цепляясь за растрёпанные волосы. Но вдруг снег захрустел где-то справа — ритмично, тяжело. Кто-то шёл сюда!
Я резко повернулась, впиваясь взглядом в сумрак. Ко мне по склону спускалась тёмная фигура. Это был мужчина. Чёрный плащ развевался за его спиной, как вороново крыло.
Кайрон! Это был он!
Его бледное лицо было искажено яростью.
Нет-нет-нет!
Я и правда вернулась в сон! И склон — тот самый, с которого я скатилась, пытаясь сбежать. Ничего не изменилось. Кровь кабана среагировала на меня, и Кайрон узнал, что я ведьма. Всё продолжалось с той же точки, на которой оборвалось в прошлый раз!
Ворон вот-вот настигнет меня!
И убьёт.
Но я хотела жить!
— Элиза! — крикнул он.
Я торопливо попыталась встать! Но колено прострелило болью, нога подломилась, будто тряпичная. Я пискнула, оседая обратно на снег. Кайрон был уж близко! Ещё шаг — и лезвие коснётся горла. Поздно бежать. Внутренности захлестнуло волной жара, сердце рвалось наружу, бешено колотясь в рёбра.
— Не надо! — крикнула, закрываясь руками.
Я ждала боли! Но вместо этого горячие ладони обхватили мои плечи.
— Элиза! Ты в порядке?
Голос ворона звучал… обеспокоенно?
Почему?!
Я развела пальцы и посмотрела сквозь них.
Ворон склонился надо мной — его брови грозно сошлись на переносице, чёрные глаза оглядывали меня, будто в поиске ран. Но самое невероятное — Кайрон больше не был калекой. Его вторая рука — та, что когда-то была культём, — сейчас сжимала мой плащ с силой, от которой затрещали швы.
Ошеломлённая — я опустила ладони. Шум крови в ушах не давал ясно мыслить.
Лишь одно волчком крутилось в разуме: «Я изменила будущее».
Изменила!
И вот — собственными глазами вижу результат. Перестав пялиться Кайрону на руку, я подняла взгляд на его лицо — бледное, но всё же не такое измождённое, как это было в прошлом сне. Вглядываясь в резкие черты мужчины, я пыталась угадать его эмоции — найти их отпечатки в выражении глаз, в изломе обветренных губ.
Он ведь видел, как я использовала кровавую магию. Что теперь сделает? Что думает обо мне? Скажет ли Дейвару?!
— Совсем под ноги не смотришь, человечка! — ругался тем временем Кайрон, стряхивая с меня снег. — Тебе глаза — для красоты даны? Могла шею свернуть! И потом…
— Ты помнишь меня?
Вопрос вырвался сам собой, я просто не смогла его удержать — не сумела. Он жёг язык, царапал нёбо — и вот, соскочил с губ.
Кайрон застыл, будто превратился в лёд.
Его пальцы непроизвольно дёрнулись, сжав ткань моего плаща. Тёмный взгляд впился в моё лицо.
Вдали протяжно завыл зверь. Ветки деревьев тяжело заскрипели от налетевшего ветра. Ворон дёрнул уголком губ, холодно усмехнулся:
— Узнал.
Моё сердце сжалось.
— Я отвёл тебя от костра, Элиза, как раз, чтобы спросить о том случае… Но не нашёл, как начать разговор. Что ж, ты смелая, раз решила начать сама… Конечно, я сразу вспомнил тебя. Да и никогда не забывал. После видел тебя в Обители ещё не раз. Ты та странная девочка, которая помогла мне в лесу.
— Да…
— И зачем же ты меня спасла?
— Мне не нравятся напрасные смерти, — я ответила честно, глядя ему в глаза.
Но Кайрон оскалился, явно не веря. Издевательски спросил:
— А ненапрасные?
— Любые не нравятся.
— Это тебя в Обители так научили? Доброте вопреки и прочей нежизнеспособной глупости? Получается, что же… ты у нас первая чёрная ведьма, что решила помогать ближнему? Ты ведь написала моё имя на снегу. Написала кровью, верно?
— … — я промолчала. И он вдруг сцепил челюсти, скрипнул зубами и встряхнул меня за плечи.
— Откуда знала, как меня зовут? — рявкнул он. — Откуда знала, что я оборотень? Кто твой информатор?! Это кто-то из стаи? — последний вопрос он уже прошипел, впившись в мои плечи до синяков. — Отвечай! Или…
— Я видела во сне, — прошептала я.
— Ложь! — рявкнул он. Его зрачки сузились в точки.
— Теперь ты убьёшь меня?
Мужчина дёрнулся будто от пощёчины. Резко отпустил мои плечи. Отшатнулся. А потом снова вернул взгляд, сцепился с моим… и вновь отвёл. Усмехнулся, но как-то ломано. Провёл рукой по своему лицу, словно снимая налипшую паутину.
— Ты… — он оскалился, обнажив клыки. Пробормотал. — Ты как заноза в плоти. Вырвать — кровища хлещет. Оставить — гноится. Что с тобой делать, кровавая ведьма?
— Почему ты так меня называешь? Ведь такие не могут лечить. Ты сам говорил!
Мужчина неопределённо качнул головой. Но всё же ответил — хрипло, хмуро:
— Только поэтому ты жива, Элиза.
— У меня просто другая магия. Похожая на кровавую, но не злая, правда, — я будто пыталась убедить саму себя.
— Возможно, — прищурился ворон. — Но в стае не примут это, когда узнают. А я не могу хранить правду в секрете. Ты должна понимать.
У меня пересохло во рту.
— Н-но…
И в этот миг вой перерезал ночь — протяжный, животный, полный ярости и боли.
Кайрон мгновенно выхватил из-за пояса два кинжала, по одному в каждую руку. Я испуганно оглянулась на густые деревья. И забыла, как дышать!
За ледяными стволами маячило уродливое существо. Это был зверь… огромная сгорбленная росомаха. Со свалявшейся шерстью, покрытой чёрными наростами, похожими на опухоли.
Она двигалась бесшумно, но при этом странно — рывками, будто кукла на нитках. Глаза светились багровым, как тлеющие угли. В них была лишь жажда убивать, и не ради еды. Не ради выживания. А из чистейшей незамутнённой ненависти к самому понятию жизни.