— Цветы?
— Да, — Фаира мечтательно светло улыбнулась, — в легендах говорится, что цветы распускаются на деревьях, если приходит Ньяра. Интересно… а у нас зацветут? Хотя тут же зима… Я словно сто лет цветов не видела…
— Да, зацветут, — шепнула я.
— Ахах, а ты откуда знаешь, чудачка? — она взъерошила мне волосы.
— Чувствую…
Глава 20
Кровь на пальцах уже подсыхала, превращаясь в липкую корку. На стене в тёмной нише за статуей Ньяры краснели две новые строчки:
В-О… Д-В-О-Р-Е… З-А-Ц-В-Е-Л-И… Д-Е-Р-Е-В-Ь-Я…
П-О-Л… В… Г-Л-А-В-Н-О-М… З-А-Л-Е… Ч-И-С-Т-Ы-Й…
Я добавила третью, дрожащей рукой:
Т-И-Е… Л-У-Ч-Ш-Е…
Нос защекотало. Я провела кистью над верхней губой, и кожа окрасилась в алый. Виски неприятно пульсировали, будто по ним били крохотные молоточки. Но падать в обморок было никак нельзя. Тогда я подумала и добавила фразу…
Я… П-О-Л-Н-А… С-И-Л…
И тут же тело наполнила энергия, будто я проспала целые сутки и хорошенько поела. Даже зрение стало чётче, а мир заиграл красками, как если бы до этого я смотрела через серую пелену усталости. Я засмеялась от того, как мне стало хорошо. Казалось, я могу летать! Может, даже… если напишу — то получится? …взлететь к небу!
Но сначала надо было проверить, сработали ли остальные мои фразы.
Перед уходом я рассыпала из кармана пахучей травы, чтобы волки не учуяли кровь. И хорошенько обтёрла руки мокрой тряпицей. А потом, выбравшись из ниши — проскользнула по коридору, заглянула в главный зал, который должна была сегодня убрать. И ахнула!
Пол блестел так, будто его отполировали воском. Ни пылинки, ни пятнышка — даже в щелях между плит исчезла вековая грязь. В воздухе витал запах сосны и мёда, словно кто-то вымыл камни ароматным отваром. Даже если бы я драила этот зал неделю — никогда не добилась бы такого результата!
Значит, я могла взаимодействовать с предметами.
Значит, могла приказать оковам Дейвара упасть с его рук.
— Магия невероятна… — выдохнула я.
«И сильна, — шепнул чёрный лик, проявившись в блестящих плитах пола. Угольный овал лица рябил, будто плыл под водой, а рядом прорисовались руки с длинными пальцами. И каждый оканчивался изогнутым чёрным ногтем. — А представь, Элиза… сейчас это строчка. Но завтра ты напишешь абзац, а после страницу. А затем целую книгу!»
— Книгу?
По уму эта идея не была так уж плоха. Но она инстинктивно отталкивала. Холод скользнул по сердцу. И появилось странное чувство, будто земля неустойчива и надо за что-то схватиться.
«Да, книгу. Волшебную книгу счастья. Сказку о любви и справедливости. О том, что больше нет войн. Нет боли. Нет смерти… Ты же этого хотела? Всё исполнится. Но такому миру нужен правитель. Истинная добродетельная богиня, которой поклоняются! Которую любят… Ей будешь ты».
— Что за странные фантазии? — нервно засмеялась я. — Это явно перебор.
«Почему? Ты достойна… Всегда была! Выгляни наружу, погляди, как все рукоплещут маленькому чуду, которое подарила им вовсе не Ньяра. А ты».
Шагнув к окну, я выглянула во двор — туда снова высыпали люди. Подняв к небу восторженные лица, они указывали пальцами на деревья, на ветках которых распустились нежные розовые бутоны.
«Видишь, — вкрадчиво шептало лицо. — Они радуются. И прославляют тебя».
— Мне просто приятно сделать что-то хорошее…
«А хорошего может быть ещё больше… "
— Хватит, — я мотнула головой. — Я сама решу.
«Как знаешь», — засмеялось лицо, изгибая провал рта. И смех звучал так, будто оно было уверено, позже я передумаю.
Но пусть думает, что хочет! У меня сейчас другие задачи. Надо проверить, как сработали остальные строчки, и скорее бежать к Дейвару. Он сегодня ещё ничего не ел. А мне так хотелось поскорее его увидеть.
Поэтому, придержав полы зелёной мантии, я добежала до этажа со сложными больными. И ещё на подходе к нужной комнате услышала женский смех. Заглянув в дверь, увидела двух сестёр, что сидели у кровати Тии.
— Девочка очнулась… Это чудо! Ньяра теперь с нами и слышит молитвы, — шептались они. А сама малышка осоловело оглядывалась, двигала волчьими ушами и спрашивала:
— …где я? Где папа?
А ведь раньше она не говорила ни с кем, кроме меня! Это был хороший знак. Значит, всё из написанного исполнилось. Значит, я могу уже завтра заняться освобождением Дейвара.
Улыбнувшись, я поспешила в столовую, чтобы взять порцию еды для арха.
На кухне пахло дымом и жиром. От котла к котлу сновали сёстры. Похоже, готовили большой стол! Я прижалась к дверному косяку, наблюдая, как повариха-медведица швыряет в чан целые веники зелени. Над её головой висели окорока, а на столе красовался кусок сахара — редкая драгоценность, припасённая для праздников.
Заметив меня, женщина улыбнулась, обнажив клыки:
— Эльза! — её голос гремел, как и всегда, только сегодня он звучал куда веселее обычного. — Держи, злотовласая. За Ньяру, — я подошла, и она сунула мне деревянную миску, где дымилась жирная баранина. Накрыла её второй тарелкой и сверху положила кристаллик сахара, сверкающий как алмаз.
— Но мне не положено… — испугалась я.
— А кто сейчас мне запретит? Черноротая? Да она носа не высовывает с башни! Бери-бери! Или хочешь меня обидеть?!
— Н-нет. Спасибо… — я прижала миску к груди, обжигая пальцы.
А ведь я даже не писала ничего про повариху. Она сама…
Баранина пахла так ароматно, что слюней набрался полный рот. А кусочек сахара казался осколком солнца. Сердце сдавило от острого непонятного чувства, такого, что хотелось заплакать… но не от грусти, а будто яркий тёплый свет лился в лицо, да так, что глаза не открыть.
Осторожно прижимая к себе миску, я поспешила в темницу к Дейвару. И уже представляла, как он обрадуется баранине! Я слышала, что мужчины, особенно хищные оборотни — не могут без мяса. Лишь мысль, что увижу его — заставило сердце биться чаще.
Лестница в темницу казалась бесконечной. Я бежала по ступенькам, прижимая миску к животу. А в свободной руке несла деревянную кружку с водой. Мои шаги гулким эхом катились вперёд меня. Я так торопилась, что едва не потеряла драгоценный кусочек сахара. А в один момент из-под ног выскочила мышь, и я вовсе чуть не скатилась со ступенек.
Но, наконец, я добралась до нижнего этажа. Прошла до последней камеры, остановилась возле стальной решётки. Отдышавшись, заглянула внутрь.
Арх дремал, привалившись к стене. Но он хотя бы сидел на пледе — всё лучше, чем на голых камнях. К тому же он, похоже, использовал очищающий кристалл из тех, что я ему приносила, да и воду выпил. Было видно, что лихорадка отступила, но её след читался в обострившемся лице, в тёмных кругах у закрытых глаз. Мышцы на голом торсе стали даже рельефнее — они так чётко проступали сквозь бледную кожу, что я могла сосчитать кубики и различить даже самое небольшое движение мышц.
Это тоже от голода? Потому что организм расходует жир?
«Я всё утро радуюсь… пока он мучается здесь совсем один», — царапнула мысль.
Вина рыболовным крючком дёрнула сердце. Я ощутила потребность немедленно помочь арху. Как-то облегчить его страдания.
«Просто используй кровь», — раздалось в голове. Чёрное лицо проступило в тенях на каменной кладке. Раньше оно проявлялось только в отражениях… Но теперь, видимо, научилось новым фокусам. Мне даже померещилось, что чёрные руки выступают из камня.
Но лицо было право. Я могу вылечить Дейвара магией… Сделаю это вечером. А пока что попробую уговорить его поесть.
Стоило мне отпереть дверь и войти в камеру, как ирбис напрягся всем телом. Дёрнул цепи. Распахнув синие глаза, вскинул взгляд — внимательный, острый как лезвие. Всё было как и в прошлые визиты, но моё сердце думало иначе. Оно тут же кинулось в дикий галоп, а щёки затопило пульсирующим жаром. Слишком хорошо я вспомнила кибитку… и как ирбис гладил меня под платьем. Как я прижималась в ответ…
Ох…
Я хотела поприветствовать арха, но язык сковала необычная робость. Мысли скакнули в странную степь — мне захотелось заглянуть в зеркало, проверить, как я выгляжу. Опрятно ли лежат на плечах волосы, которые я так и не стянула в пучок? Хорошо ли сидит зелёная мантия послушницы? Не сильно ли потрескались губы?
— Пташка… — хрипло позвал ирбис, — сегодня ты принесла что-то новенькое. Вспомнила, что я хищник, и решила перестать закармливать тыквой?
Голос Дейвара звучал хоть и насмешливо, но вовсе не так мягко, как в будущем.
Во сне мы были с ним близки… Он даже целовал мою шею. И обнимал. Но в реальности между нами пропасть. Даже если я обрабатывала его раны, даже если он лечил мои порезы… это всё ещё не тот Дейвар, что представил меня стае, а потом укутывал в шкуры. Не тот же самый, что целовал и ласкал…
«Но он будет!» — возразила романтичная часть меня.
Эта часть желала немедленно скользнуть к мужчине в объятия. Ведь мне так понравилось всё, что он делал со мной в ледяной кибитке. И хотелось зайти дальше. Хотелось ощутить себя живой. Тем более теперь, когда я знала — обитель практически спасена.
— Да, сегодня мясо, господин Дейвар, — всё же сумела сказать я. Стараясь не смотреть на обнажённый торс мужчины, опустила миску и кружку на каменный пол, сверху положила вилку с погнутыми зубьями, которую я прихватила с кухни. — Баранина. И кусочек сахара.
Дейвар подвинул к себе тарелку, она заскрежетала по каменному полу. Но смотрел арх не на блюдо. Только на меня.
— В честь чего такой пир, пташка?
— Потому что… — я запнулась, но решила сказать как есть, — потому что явилась Ньяра. Наша богиня — самый чистый лик многоликого Бога.
— Прямо-таки явилась…
— Да. Она была выше стен! И состояла из вьюги и света.
— И ты её видела?
— Собственными глазами, — приложив руки к груди, улыбнулась я.
Дейвар отразил мою улыбку — но как-то неправильно, будто в кривом зеркале. Его ледяных глаз эта напускная радость вовсе не коснулась. Наоборот, в них сверкнула опасная сталь.