Пока я звеню ключами возле двери, из квартиры Скворцовых высовывается Серёга.
— Тут твой хахаль приходил, — информирует меня он.
— Марк? — удивляюсь я.
— Не, тот старый. Гладкий такой, при понтах.
— И чего?
— Да ничего, я просто сказал. Он тут буянил, его Гера спустил с лестницы.
— Для тебя он не Гера, а Герман Александрович, — поправляю я Серёгу.
— Не нуди, этот хлыщ, короче, обозлился.
— А! Так это ты обо мне, что ли, беспокоишься?
— Ну, — шмыгает носом мой прыщавый рыцарь.
— Ну тогда спасибо, — хмыкаю я.
Господи, кого вообще волнуют чувства Лисянского, когда у меня самой на душе паршиво?
Только, если я думаю, что тема Игоря на сегодня закрыта, то это оказывается не так. Не успеваю я даже в душ сходить, как он звонит. Я игнорирую звонок. После продолжительного трезвона Лисянский присылается сообщение.
«Зря ты так, Элечка. Ну ничего, я тоже шутить умею. Замуж, говоришь, собралась? Мне есть что сказать твоему женишку».
Глава 46. Обломки корабля
Я напрягаюсь.
Но успокаивая себя тем, что Лисянскому сейчас до Марка не добраться.
Ну что такого Игорь может рассказать? Марк, собственно в курсе, как мы с Лисянским расстались. Вряд ли он поверит ему.
Однако, на душе неспокойно. Меня терзают дурные предчувствия.
Набираю Марка.
Не отвечает.
Накрутив себя за какие-то полчаса, я не выдерживаю и судорожно звоню Лисянскому.
Игорь в отличие от Марка берёт трубку сразу.
С первых же секунд становится понятно, что он пьян. На заднем фоне играет музыка, совсем рядом слышно женский смех. Сделал мне нервы, а сам развлекается!
— О! Кто нам позвонил! — тянет издевательски Игорь.
— Какого хрена ты лезешь в мою жизнь?
— А почему бы и нет? — делано удивляется он. — У тебя там людно: одним мужиком больше, одним меньше.
— Что ты несёшь? — поражаюсь я.
— А что не так? Ты явно крутишь с Раевским за спиной жениха.
— Ты меня с собой не путай! — меня начинает потряхивать от злости.
Во-первых, не Игорю меня упрекать, а во-вторых, не его это собачье дело! Могу гарем завести, если захочу, никаким боком его это не касается!
— Мне-то можешь не заливать, — усмехается Лисянский в трубку. — Все равно не поверю. Ты с ним спишь, иначе с чего бы Раевский сегодня так настойчиво объяснял мне, что рядом с тобой мне делать нечего?
Внутри меня что-то трепещет при этих словах, но я задавливаю этот трепет в зародыше усилием воли.
— Меня, наверное, пожалел. Ты же не слушаешь, что я тебе говорю. Судя по всему, Олега тебе пришлось выслушать.
Какого хрена я еще перед ним объясняюсь? Надо бросать этот никчемный разговор. Но я не успеваю сбросить звонок, и следующие слова Игоря заставляют меня уделить беседе больше внимания.
— Ты, что, думаешь, что никто вас с Раевским не видит? И все шито-крыто? Я ещё в ресторане обратил внимание, как он тебя вывел, когда меня носом по земле возили. И тогда на съёмках Раевский руки распускал, а ты стояла, как будто так и надо. Так что, Элечка, не будь такой наивной. Вас спалили. Я видел, как он тебе подвозил.
— Что за детский сад? — нервничаю я. — Ты меня тоже подвозил. Только между нами ничего нет.
— Это-то и обидно, Элечка. Всем что-то перепадает, но не мне. Не хорош я стал для тебя? Посостоятельней любовника нашла?
— И что? Ты решил меня задолбать, чтобы я тебе дала, хотя бы для того, чтобы ты отвязался?
— А дашь? — заинтересовывается Лисянский, впрочем, довольно ни искренне. Не удивлюсь, если он сейчас чью-то коленку наглаживает. — Но я так думаю, что надо открыть человеку глаза. Твоему жениху я думаю будет интересно, по какой причине организовалась его срочная командировка. Тебе просто нужно было беспрепятственно трахаться с Раевским, а твой-то небось с тебя пылинки сдувает. Верная женщина, монашка, идеал…
— Ты — скотина! Он тебе не поверит! — меня уже просто трясет.
— А у меня доказательства есть, — гнусно хихикает Игорь.
— Какие еще доказательства? — у меня сердце пропускает удар.
— Всё-то тебе расскажи, — темнит Лисянский.
— Игорь, не лезь к Марку. Отстань от нас.
— Так я уже, — хмыкает он.
— Что уже? — меня пробивает озноб. Я словно ежа проглотила. Внутри шевелится что-то неприятное, запуская свои щупальца в селезенку.
— Все уже, — еще один мерзкий смешок. — И отправил ему все, и отстал. Теперь решение за ним.
— Ах ты мразь! — кричу я в трубку, чем похоже только веселю Игоря. — Что ты ему отправил?
— Сю-юрпри-из, — гаденько усмехается Лисянский и кладет трубку.
Мечусь по квартире, раненым зверем. Сама во всем виновата!
Звоню Марку, он опять не отвечает.
На кухне трясущимися руками наливаю себе воды и проливаю большую часть бутылки.
Еще раз нажимаю дозвон, гудки и ничего.
Да, что ж такое! Он просто занят или больше не хочет со мной даже разговаривать?
Что там Лисянский ему отправил?
Хрен с ней, со свадьбой! Я просто не хочу, чтобы Марку было больно. Он совершенно точно этого не заслуживает. А учитывая, что Игорь сильно уязвлен и тем, что дядя Гера погнал его поганой метлой, и Олеговскими наездами, да и вообще тем, что его послали лесом, он может выдумать что-то кошмарное, и приукрасить это так, что меня можно будет сжигать на костре! Воображение у Лисянского отличное!
Господи, ну какие у него могут быть доказательства, если ничего не было?
Блин, если ничего не было, доказательством этого «ничего», может быть, что угодно!
Какая же я дура! Надо было или настоять и отложить эту свадьбу, или не позволять себе душевных метаний! Вела себя, как идиотка неопределившаяся, и вот результат!
Мечется, как разведчица, — это про меня.
Ну же, Марк, возьми трубку!
И в ответ на мои мольбы гудки в трубке сменяются голосом.
— Алло.
Приятным женским голосом.
Так не паникуем, Эля. Мало ли кто и по какой причине ответил на звонок? Я Марку доверяю.
— Здравствуйте, я бы хотела услышать Марка…
— Здравствуйте, — приветливо отвечает мне девушка. — Он ещё спит. Что-нибудь ему передать?
Глава 47. Вот и поговорили
Растерявшись я кладу трубку.
Бестолково хлопаю глазами, пытаясь осознать, что я только что услышала. Вряд ли у них там на стажировке практикуют совместный корпоративный сон.
Марк спит у какой-то девушки. Или какая-то девушка не спит у Марка. Это измена? Опять?
Я злюсь, но почему-то не на Марка, а на Лисянского и на Раевского.
На Раевского за то, что отправил Марка в эту чёртову командировку. На Лисянского за то, что тот портит мне жизнь. Ну и на Марка за предательство, но не так сильно, когда должна бы. На Игоря я в своё время злилась сильнее.
Может, дело в том, что у меня самой рыльцев пушку? А может, в том, что мне не больно. Я разочарована, мне неприятно, но мне не больно. А ещё я испытываю облегчение, что не одна я такая плохая, Марк тоже не идеален. Малодушно? Да. Но зачем врать себе? Я и так всё время грызу себя за то, что не заслуживаю такое совершенство, как Марк. А в свете последних событий мне было совсем тошно.
И всё же, мне тяжело поверить, что рассудительный Марк, который собирается жениться, вот так, очертя голову, бросается во все тяжкие в первую же командировку.
Да, бабуля дело говорит — мальчик год на сухом пайке, но это на него не похоже. Даже не знаю, чему верить: своим ушам или представлениям о Марке. Вот и бабушкино странное предчувствие оправдывается…
Помявшись немного, я отправляю Марку сообщение: «Нам надо поговорить. Проснёшься — позвони мне. Это важно».
Всё-таки чересчур стрессовый у меня день сегодня.
И зло сорвать не на ком.
Хотя, почему у неё на ком?
Побарабанив пальцами по столешнице, набираю Юльку:
— Юль, привет! Не в службу, а в дружбу, где у нас чаще всего зависает Игорёша? Ага, сейчас гляну. Спасибо!
И как это я не додумалась? Игореша же постит все в своих сторис.
Ну вот, точно. Теперь я знаю, где ты, голубчик! Ты портишь жизнь мне, а я тебе. Око за око. Всё по-честному.
Я подхватываюсь и вызываю такси. За время пути я так себя накручиваю, что в бар влетаю, как фурия. Во мне активизировались те самые бракованные гены, которые дядя Гера называет итальянским доливом.
Выискивая глазами Лисянского, я взглядом наталкиваюсь на знакомое лицо. На Лютаева, сидящего с каким-то мужиком за кружкой пива. Заметив меня, он приветственно кивает. Проходя мимо него, уточняю на всякий случай:
— Сегодня планируется камуфляжная вечеринка?
Макс хохочет:
— Нет, можешь расслабиться. Я просто пью с другом пиво.
Отлично. Не будет камуфляжной, будет моя фирменная.
Сейчас я кое-кому скрашу вечерочек и жизнь. Надо было ещё в прошлый раз нос ему доломать! А вот и наш герой. Как всегда, весь в сиськах!
Игорь явно не ожидает меня увидеть, потому что, когда я вырастаю перед ним, как черт из табакерки, он застывает с недонесённый до рта кружкой.
— Эля? — пьяненьким голосом удивляется Игорь.
— Мерзавец! По бабам шляешься, когда дома дети папку ждут на день рождения!
— Какие дети? — таращит глаза Лисянский.
— Те, которым ты алименты не платишь! Девчонкам, вон, глаза пыль пускаешь, а на детей денег жмёшь! Девули, даже не ведитесь! Ни хрена у него нет, кроме долгов и борзоты! А ну пошли!
— Что ты несёшь?
Но девочки уже тактично линяют, а на Игоря со смешком посматривают соседствующие мужики. Лютаев ржет со своего места и не вмешивается.
— Ты что творишь? — злиться Лисянский.
— А что? Тебе можно врать моему жениху, а мне твоим блядям — нет?
— А я не врал!
— А чего ты тогда Марку наплел, если не вранье?
— Что видел, то и рассказал.
— Игореша, поздравляю, ты — почетная бабка на лавочке: увидел, придумал и побежал доносить.
— Что тут придумывать? За версту видно, что ты трахаешься с Раевским.