талась в свою скорлупу, а как там я или Егор, пофиг. Сидела и жалела себя. Бедная и несчастная, хотя сама виновата в том, что произошло!
– Да пошёл ты! В чем по твоему я виновата, в том, что ты не смог по-человечески объясниться с бывшей? , - взорвалась на его последнюю фразу, - Это из-за тебя она то видео сняла, это из-за твоего потребительского отношения к людям произошло! Ломало тебя? Что ты знаешь о душевной боли Глеб? Это не тебя собственные родители ненавидели и стыдились, считая позором семьи, это не тебя отослали с глаз долой, из родного дома и города. Не тебя травили в соц сетях, присылая похабные видео и фото, не ты боялся выйти на улицу почти полгода! Нет. Вы, ты и Егор, жили, как прежде. Ты нашел себе невесту, а он укатил в Америку. Для вас ничего не изменилось, а у меня всё сломалось! Я сломалась! Все планы, мечты, все пошло прахом, я осталась одна со своими проблемами, никому ненужная, сломанная игрушка…
Истерика накатывала волнами, меня несло, тормоза отказали напрочь. Душу выворачивало наизнанку, прорывая какую-то плотину внутри, давая выход накопившимся эмоциям и боли.
– А ты у нас ни кем не пользуешься? - зло хмыкнул Самойлов, - Егора держала при себе, потому что так было удобно. Ты же его не любила, а пользовалась. Или скажешь, что не так? Может ты у нас двоих сразу любишь? Или твои слова о чувствах ко мне, просто лажа? Как-то быстро прошла твоя неземная любовь...
– Я любила Горю всем сердцем, как друга, как близкого и важного для меня человека. Никогда! Никогда он не был приложением, и я не использовала его. А вот у тебя никогда не было никакой любви ко мне, - мы скатились в банальный крик, эмоции зашкаливали, как и пульс. Его тёмные глаза так близко, губы кривила усмешка, а исходящий из него гнев, придавливал меня, как тяжёлый груз, - Ты только себя любишь! Удобно было пользоваться Облизой, встречался с ней, подвернулось что-то поэкзотичнее, переметнулся, втоптав в грязь бедную девушку. Сейчас также со Светой. Пока она была тебе нужна, ты одаривал ее, лил в уши про любовь, а потом, выбросил, как отработанный материал. Со мной будет так же, Самойлов? Меня ты тоже со временем безжалостно спишешь в утиль?
– А ты так же в нашу постель третьего притащишь? - я ударила его. Потом ещё и ещё. Колотила своими кулаками и плакала. Словами бить он умел искусно и точно в цель. Попрекал меня за наши отношения втроём, как это по мужски... Как это по Глебовски, выставить во всем виноватой меня...
– Я любила вас! - руки уже болели, а Глеб стоял и не шевелился, позволяя мне использовать его в качестве груши, - Я готова была все вам отдать! Ты просто идиот! Это все сделали вы, вы устанавливали правила игры, не я… И это ты притащил в нашу постель третьего! Решили все за моей спиной, разрушили мои отношения с Антоном, обманули меня. Тогда тебя третий не смущал, а сейчас хватает наглости меня в этом обвинять? - мне было всё равно на окружающий мир, на проносящиеся мимо нас машины. Именно сейчас, я выпускала на волю всё то, что давно копилось внутри. Высказывала ему все, что хотела, била словами в ответ и, кажется, оживала. Наконец, я получила такой необходимый мне выплеск скопившейся горечи и претензий.
Вскоре, я выдохлась. Затихла. И просто закрыла лицо руками от отвращения к себе и к нему.
– А я люблю тебя, - тихо, еле слышно проговорил Глеб, - Я места себе не находил, просто... Без тебя было плохо, Кать...
– Я любила тебя и Егора, - выдохнув, убрала ладони от мокрых глаз и шепотом ответила ему, - Хочешь верь в это, хочешь нет. И оборвала все ниточки связи намеренно, давая нам шанс на новую, другую жизнь. Где каждый сможет стать счастливым, где не будет осуждения и страха, что все узнают о нас.
– Родная, - с таким теплом и болью он это произнёс, приближаясь ближе, беря моё лицо в свои руки, целуя щёки, - Давай уедем? Куда скажешь. Начнем все сначала. Только я и ты...
– А Горя? - спокойно спросила, руки висели плетьми вдоль туловища, а внутри было пусто... Я сделала это... Освободилась, выговорилась, прооралась, пропустила вновь через себя прошлое, оставляя его позади, не желая больше тащить за собой этот груз. Неожиданно стало пусто вокруг и холодно, но это, видимо, нервное.
– Что Горя!? - отстраняясь и холодея глазами, произнес Самойлов, - Его тоже прихватим? Давай тогда и Орлова возьмём?
– Отвези меня обратно, Глеб, - жёстко отталкивая его от себя, поговорила в ответ, - Я не поеду никуда, ни с тобой, ни с Егором. Всё в прошлом. Нет больше нас. Ты слышишь только себя. Тебе безразличны мои страдания.
– Ни черта, Катя, - покачал он головой, - Мы - это навсегда. И тебе придётся выбрать. Да, тогда я протупил, но сейчас, осознал все свои ошибки и хочу их исправить.
Он подошёл вновь вплотную, больно схватил меня за подбородок и с металлом в голосе, тихо проговорил:
– Что ты делаешь со мной? Зачем мучаешь? Скажи, что не любишь, что не нужен. Я уеду. Клянусь, я оставлю тебя в покое и никогда не появлюсь на твоём пороге.
Он так это сказал... Я испугалась, поняла, что он не шутит, что на грани, и от моего ответа действительно зависит останется Глеб или уедет. Молчала. Смотрела в темные не безразличные для меня глаза, а слова застряли в горле. Он приблизился. Его дыхание на моих губах. Теплое, приятное и что-то тревожащее в сердце... Осторожно, нежно и аккуратно он коснулся их. Поцелуи были лёгкими, невесомыми, будто крылья бабочки порхали по моим устам. Его протяжный, утробный стон заставил ноги подкашиваться, мысли путаться...
– Ка-а-тя-я-я, - выдохнул он, ослабляя хватку. Поцелуи прошлись по подбородку, скулам, Глеб глубоко вдыхал носом запах моих волос и шеи.
– Отвези меня домой, пожалуйста, - пискляво и жалобно попросила его, - Я не могу. Не сейчас, не после того, что мы наговорили друг другу...
Он замер. Закрыл глаза, принял для себя какое-то решение, а после, резко отошёл от меня и сел в машину. Может неправильно, может стоило иначе, но мне надо было побыть одной, всё обдумать. Взвесить и решить для себя, чего я хочу дальше, каким вижу свое будущее.
Обратно мы ехали в тишине, Глеб угрюмо сжимал кожаную оплетку руля и напряжённо следил за дорогой. Весь, как натянутая струна, брюнет, казалось, не дышал. Я тоже не спешила продолжать беседу, да и не о чем. Всё что хотела, я уже высказала, на душе стало легче, словно грудь все это время была скована невидимой цепью, а теперь, её освободили. Я боялась этих новых ощущений и в то же время радовалась, что они появились. Кажется, прежняя Катя возвращается к жизни, только теперь, повзрослевшая и не такая наивная, как раньше.
Больше не сказав ни слова, я покинула салон его автомобиля. К подъезду шла не оборачиваясь.
Глава 25
Стоило мне зайти в квартиру, как в дверь тут же неуверенно постучали. Не дом, а проходной двор какой-то! Рассердившись, без вопросов распахнула своё жилище для незваного гостя. Точнее, гостьи. На меня с любопытством смотрела... Светлана. Не было никаких сомнений, что это невеста Самойлова. Я узнала её благодаря фотографиям из ее профиля. В живую, она была ещё больше похожа на меня, или я на неё, что вовсе не укрылось от внимательного взгляда Светы.
В черном платье-футляре и плаще кремового цвета, она смотрелась утонченно и хрупко. Волосы собраны наверх, лёгкий макияж, глаза наполнены смыслом и грустью.
Я просто не знала, что сказать, как реагировать на ее присутствие, но она "спасла" меня, первой взяв слово.
– Я... следила за вами, - слегка покраснев и не таясь, проговорила она тихим мелодичным голосом, - Могу я войти?
Молча посторонилась, чувствуя себя в тот момент гадко, словно я любовница ее мужа или пытаюсь увести Глеба за ее спиной. Возможно, грубо, так оно и было.
– Вы... давно знакомы? - ненавязчиво осматриваясь в моей тесноватой прихожей, спросила она спокойно. Скорее всего внутри у нее была буря, но девушка отлично держала себя в руках, и ничего не предвещало беды. Можно было не волноваться по поводу прореживания моих волос и целостности лица.
– Да, - облокачиваясь к стене и чувствуя дикую моральную усталость, тихо ответила. Получается она обо мне вообще ничего не знала, иначе не было бы таких вопросов. Твою мать, Самойлов! Всё повторяется, опять мне разбираться с твоими подружками, эта хоть интеллигентная. Растет брюнет, тщательнее выбирает, - С детства.
– Вы встречаетесь, ну общались всё это время? - рассматривая меня, продолжила она допрос. Почему я разговариваю с ней? Зачем отвечаю на ее вопросы? Понять не могла, но она не вызывала отторжения или негатива, мне было ее жаль...
– Нет. Сегодня была наша вторая встреча за те два года, что я не живу в вашем городе. Чай будешь? - поинтересовалась, отлепляясь от стены, и обогнув её, направилась на кухню.
– Лучше чего-нибудь покрепче, - пробормотала она себе под нос, разуваясь и следуя за мной.
– Давай на чистоту, - предложила ей испытывая жуткую неловкость, чайник я все же включила, - Между нами ничего не было. Да, мы встречались непродолжительное время, но всё в прошлом.
– Нет, - покачала она головой в несогласие, - Он всё бросил, сорвался сюда. Разорвал нашу помолвку... Он любит тебя. Ничего не в прошлом, - горько, еле сдерживая слезы проговорила Света.
– Я не знала про помолвку, извини, - скомкано произнесла, отворачиваясь лицом к шкафу, я была не в состоянии смотреть в её глаза.
– Я не знаю, зачем приехала, - меньше всего мне нужны были сейчас ее откровения, да только кто меня спросит. Девушка упорно продолжала свою мысль, - Просто, не могла сидеть дома после нашего с ним разговора... Я люблю его, и если для тебя это не серьезно, не важно, скажи ему об этом, отпусти...
– А ты подберёшь? - разозлилась не на шутку, сидит красивая, умная женщина и втаптывает себя в грязь из-за Глеба, который не испытывает к ней ничего, просто использовал и выбросил. Повернувшись, ждала ее ответа.
– Что? - то ли не расслышала, то ли боясь, что ослышалась, переспросила девушка.