Каждый из них жил именно так, не смея обнажать израненную душу ни перед кем.
Поэтому Родригес и ушел, пытаясь прикрыться стеной равнодушия.
И теперь ей решать, стоит ли ломать эту стену.
Глава 9
Вернувшись в пентхаус, Родригес сразу же направился в свою комнату и закрыл за собой дверь. Он должен был подумать. Проанализировать. Понять, почему он поделился с Карлоттой.
– Родригес?
Принц повернулся, услышав нежный голос Карлотты. Она стояла у порога, держась рукой за косяк двери, тяжело дыша, словно только что бежала.
Родригес скинул с себя рубашку и бросил ее на пол.
– Что? – спросил он.
Она только смотрела на него глазами полными грусти. Жалости. К нему? К мальчику, которым он был? Нет, жалость – не для него!
– Не смотри так на меня. – Его слова прозвучали грубее, чем он того хотел.
– Как – так?
– Будто ты хочешь наложить бинт на мои раны и залечить их. Я не плачу, Карлотта. И тебе не советую.
– Я тоже не плачу, – тихо сказала она.
Родригес рассмеялся:
– Мой отец… он был ужасным отцом. Не знаю, какую жизнь смогу предложить Луке, но я точно не буду жестоким. Я твердо знаю: то, как относились ко мне, было… неправильно.
– Ты думаешь, это никак на тебя не повлияло?
Родригес пожал плечами:
– Нет. Это было слишком давно. Я покинул отцовский дом еще в юношеские годы. Впрочем, даже до моего отъезда в течение нескольких лет мой отец не поднимал на меня руку.
Он отстегнул ремень, снял его и бросил к рубашке. Было видно, как Родригес нервничал, но он не был склонен делиться своими чувствами и плакаться кому-либо в жилетку. Он просто жил, стараясь не вспоминать, каким было его прошлое. И если бы в его жизни не появился Лука со своей матерью, он бы не вспоминал о собственном детстве еще много лет.
– Прошлое всегда с нами, – тихо сказала Карлотта.
– Что не убивает нас, то делает сильнее. – Он подошел к ней и дотронулся до ее руки. – Впрочем, мне не нужен психоаналитик.
– Нет?..
Он помотал головой:
– Но я бы не отказался от поцелуя.
Родригес предпочитал не рыться в прошлом, не копаться в душевных смятениях, он хотел снова стать сильным мужчиной, который умел флиртовать и быть легким в общении.
Но Карлотта не отреагировала. То есть отреагировала, но не так, как обычно. Она не хихикала, не кокетничала, как другие женщины. Просто смотрела на него с серьезным выражением. Затем обхватила его лицо руками и трепетно прикоснулась пухлыми губами к губам…
Родригес ответил на поцелуй, обнял ее за талию и потянул в комнату. Другой рукой он закрыл дверь, к которой прижал Карлотту своим телом. Это уже не был безобидный флирт, которого он искал. Это было что-то более напряженное и глубокое – то, с чем они оба не могли совладать.
Ее руки ласкали его тело – грудь, спину. Эти прикосновения мучительно дразнили Родригеса. Карлотта чувствовала, как его плоть упирается в нее, и от сознания того, что он хочет того же, чего и она, кружилась голова.
И все это вызвал один простой поцелуй.
С подросткового возраста поцелуй не возбуждал Родригеса так сильно, как сейчас. И почему-то он ощущал себя тем самым подростком. Ему казалось – он сейчас взорвется от желания. Дикого и страстного.
Но с этим чувством пришло еще более непривычное ощущение – потребность дать, а не брать.
Родригес всегда был очень внимательным любовником, и его партнерши оставались вполне удовлетворенными. Но их удовольствие не было его первичной заботой. Он всегда думал сначала о себе. Поэтому и заводил случайные связи – такие, где каждый отвечает за себя, преследует собственные желания, используя партнера в качестве помощника.
Но сейчас он хотел не этого. Родригес хотел дарить Карлотте удовольствие, видеть ее в состоянии блаженства. Он помнил ее лицо прошлой ночью, когда она забывалась от удовольствия. Одно только это воспоминание вызывало в нем новую чувственную волну.
– Я вряд ли сдержусь, если мы будем так продолжать.
– Пусть будет быстро, я согласна, чтобы было быстро, – ответила Карлотта, не отпуская рук с его груди. – У меня никогда такого не было. С тобой… один твой взгляд – и я готова.
– Я тоже, – сказал он.
И это было совсем не похоже на него. Но глупо отрицать очевидное. Все его тело дрожало от желания обладать ею.
Движением руки она потянула за ремешок своего летнего платья, высвободила сначала одну руку, затем другую. Теперь платье было где-то на бедрах. Достаточно слегка потянуть его вниз, чтобы ее красивое тело предстало его взору…
Родригес сжал руки в кулаки и в восхищении смотрел на Карлотту, предоставив ей возможность действовать.
Наконец она освободилась от платья, и теперь на ней остались только прозрачные кружевные трусики и бюстгальтер. Дизайн белья, казалось, был нацелен на то, чтобы еще больше подчеркнуть красоту женского тела, нежели скрыть его.
– Я не думала… после того, что случилось сегодня… я не думала, ты захочешь снова. Захочешь меня.
В воздухе ощущался аромат секса, непреодолимого желания и предвкушения удовольствия.
Родригес наклонил голову и кончиком языка начал ласкать ее тело. От его прикосновений Карлотта задрожала. Родригес и не заметил, как ее наслаждение стало его собственным. Ее желание наполняло его неутолимой страстью.
– Твое тело так божественно… Просто совершенство!
Она рассмеялась:
– Оно уже не такое, как раньше. Я рожала, и это дает о себе знать.
Родригес опустился на колени и коснулся губами ее живота. Он действительно не был плоским и упругим, напротив, был мягким и слегка округленным – таким женственным и сексуальным…
– Как я уж сказал, это просто совершенство!
Карлотта положила руки на мощные плечи мужчины, проводя пальцами по его мускулам.
– Ты сам не так уж плох, – сказала она смеясь. – Это преуменьшение. На самом деле я хочу видеть больше. – Пальцами она провела по его подбородку, и он встал в ответ на ее движение. – Разденься, – попросила она, не сводя с него глаз.
– Ты всегда такая?
Карлотта помотала головой:
– Нет! Это ты меня делаешь другой.
Она тоже вызывала в нем совершенно новые чувства и ощущения. Но он бы в этом не признался.
– Мне нравится…
Родригес и сам не ожидал от себя таких слов. Но что еще он мог сказать, если это была чистая правда?
– Прекрасно.
Родригес снял с себя брюки и трусы и предстал перед ней обнаженный. Женщины нередко видели его голое тело, но он никогда об этом не задумывался. Сейчас же он чувствовал себя так, словно Карлотта смотрела не на него, а внутрь.
Карлотта приблизилась и поласкала его пальцами.
Движением руки он попытался остановить ее:
– Карлотта, я слишком близок…
– Я знаю, – ответила она, еще сильнее сжимая его плоть.
Затем Карлотта прикоснулась губами к его шее, провела языком вдоль ключицы. Внутри все кипело от возбуждения и наслаждения.
– Я не… Мне нужно…
Но Карлотта не останавливалась. Ее руки ласкали, а губы целовали грудь, живот… Затем она опустилась на колени…
От неожиданности Родригес попытался отклониться от нее, но не смог. Она ласкала его ртом. От этих ласк он еще больше задрожал. Огонь внутри разгорался, распространяясь по всему телу, доводя его до предела. Затем Карлотта остановилась. Она знала, как довести его до грани и вовремя остановиться.
Каким же это было великолепным мучением! Он не помнил, чтобы когда-либо испытывал подобное. И это было так красиво!
Наконец она застонала и подняла голову, удовлетворенная улыбка расплылась на ее губах. Она встала и обняла его за шею, глядя прямо в глаза. Не теряя времени, Родригес расстегнул бюстгальтер и стянул кружевные трусики. С манящей улыбкой на лице она подошла к кровати. Его сердце громко стучало в груди, а в голове вертелось ее имя – Карлотта.
Он хотел не секса, не удовлетворения. Он хотел Карлотту.
От этих мыслей внутри его поднялся протест. Он не должен придавать этой женщине столько важности! Но с того момента, когда она вошла в его жизнь, Родригес не прекращал вести борьбу с эмоциями. Потому что именно этого он всю жизнь боялся и избегал.
Родригес посмотрел на Карлотту. Она была так красива! Ему словно вывернули душу наизнанку. Он должен был остановить это. Должен оградить себя!
– Повернись, – приказал он.
На какой-то миг ее уверенность сникла.
– Верь мне, Карлотта!
– Я верю, – произнесла она.
Ее ответ словно пронзил его ножом в самое сердце.
Стараясь уйти от этой боли, Родригес все еще цеплялся за пустоту и равнодушие – с ними ему было всегда комфортнее.
Карлотта перевернулась на живот, и ему сразу стало легче дышать. Эмоциональный узел в груди ослаб. Ему нужно было выстроить дистанцию, но в то же время он хотел ее, она ему была необходима сильнее воздуха.
Когда, опустошенный, он упал на нее всем телом, его сердце бешено билось, и он был уверен – она слышит.
Восстановив дыхание, он сказал:
– Я сейчас вернусь. – Отговорка выйти и снять презерватив была хорошей возможностью остаться одному на какое-то время.
Но даже в ванной комнате он не мог не чувствовать Карлотту. Всем телом. Кожей. Никогда еще близость с женщиной не производила на него такого эффекта. Родригес всегда старался отгородить себя от чувств. Его интересовали только ощущения тела. Сегодня же ночью он просто растворился в ней. Эмоции перекрыли физические ощущения, и он уже не мог с ними справиться. Раньше он умел держать все под контролем. Карлотта же лишила его подобной силы. Оставила его беззащитным и уязвимым.
И от этой безысходности Родригес был готов поклясться – этого больше не случится! Он не позволит никому взять верх над собой. Иметь власть над ним! Чтобы потом причинить боль…
Он снял презерватив, включил душ и встал под холодный поток воды.
Нельзя, нельзя терять контроль! Родригес ударил кулаком по стене. Боль от удара поможет ему вернуться к себе – к тому, кем он был прежде. Человеку без чувств и эмоций.