Если бы она только увернулась от его ласк! Но нет – она с легкостью принимала их, так что дальше решать было ему. Когда она разомкнула губы и поцеловала его в ответ, он потерял голову. Его отрезвила лишь мысль о том, что их могут застигнуть в любую секунду.
И теперь, когда он знал, как она податлива, как млеет от его прикосновений, позволяя делать с ней все, что угодно, он мог думать лишь о том, чтобы ласкать ее снова. Довести до такого же исступления и проникнуть в нее, заставляя ее кричать от восторга.
Совершенно невозможно.
Ферн сидела напротив него за столом, опустив ресницы, и облизывала губы, смакуя тушеную дичь. Детишки сражались за ее внимание, и даже Аминея, казалось, пыталась ее развлечь.
Зафир же делал все возможное, чтобы не смотреть в ее сторону.
Но он приметил, что Ферн замоталась в хлопковую броню и ерзала, будто на иголках. Волосы она спрятала, но несколько прядей около лица выбились из-под хиджаба. Она без конца поправляла воротник и одергивала юбку, которую норовило сдуть ветром, гулявшим по долине в этот закатный час.
Раиду ничто не мешало гладить жену по щеке, а он, Зафир, не мог даже протянуть руку и заправить выбившиеся локоны под платок своей пассии. Он был возмущен такой ужасной несправедливостью и горем, которое чувствовал, получив отказ.
– Ты ходишь какой-то хмурый все каникулы, – заметила сестра, легонько толкнув его в бок. – Что тебя гложет?
Раид накрыл ее ладонь своей и пробормотал:
– Люди нашего положения не всегда вправе говорить о том, что нас тревожит.
Взгляд Аминеи переметнулся на Ферн, и та быстро смекнула, что она здесь лишняя. Она сделала гримасу, однако тут же переменилась и улыбнулась Тарику.
– Я должна еще раз поблагодарить вас, юноша. Мне все очень понравилось – и вкусный ужин, и приятная компания. Признаться, мне немного непривычно быть в шумном обществе. Я росла только с матерью – вот вся моя семья. Она часто работала допоздна, поэтому я привыкла есть в одиночестве.
«Если меня не пригласят снова, я буду даже рада», – читалось между строк.
Почему-то это задело Зафира. Раид не был снобом, но смотрел на вещи трезво. Ферн в этой семье была отведена определенная роль, и всем надлежало об этом помнить.
Ферн засобиралась под благовидным предлогом, и тут Тарик запросто поинтересовался:
– А где же был ваш отец? Умер?
– Нет, э-э-э… В общем…
У Ферн расширились глаза, словно она выехала на встречную полосу. Она сглотнула.
– Не у всех людей родители живут вместе, – выручила ее Аминея, выразительно косясь на Ферн, которая, в свою очередь, глядела на Раида, сгорая от стыда, будто он проклянет ее за то, что она посмела быть незаконнорожденной в присутствии его дочерей. Наверное, Ферн забыла, что мама и дядя девочек тоже родились вне брака.
– Как наша бабушка, что осталась в Англии и не стала жить здесь? – уточнила Башира.
– Именно, – подтвердила Аминея, кладя руку на головку дочери и одновременно посылая Зафиру страдальческий взгляд.
Они не так часто обсуждали вопрос своего рождения, и еще не придумали, как лучше объяснить это детям, но это была больная тема для обоих. В современном мире это не должно бы иметь значения, но разные политические группировки страны все равно изо дня в день не давали Зафиру забыть, что он незаконнорожденный полукровка.
Вот и Ферн, похоже, точно так же страдала за то, что родилась вне брака.
Он едва не сболтнул: «Ты нам под стать», но Ферн уже пришла в себя и смогла изобразить улыбку.
– Еще раз спасибо. Готова предложить приготовить для тебя что-нибудь из английской кухни, Тарик, но ты наверняка уже перепробовал все в гостях у бабушки.
– Она не велит повару готовить рыбу с картошкой – мое любимое блюдо. Мы с папой иногда тайком заказываем его в ресторане.
– Вот так и раскрываются государственные тайны, – пробормотала Ферн и осеклась. В мерцающем блеске свечей ее лицо казалось смуглым. Она поспешно встала и откланялась, собираясь уходить.
– Нет, останься, – упрашивала ее Джумана.
– Слышишь, музыка начинается? – Ферн дотронулась до уха и показала в направлении импровизированной кухни. – Это знак, что скоро пора спать. Но если родители разрешат, можем пойти к моей палатке и вместе понаблюдать созвездия при помощи приложения на планшете, пока он у меня не разрядился.
– Пап, можно? – стали умолять девочки. Тарик вопрошающе и с ожиданием смотрел на Зафира. Откуда такая привязанность к мисс Дэвенпорт у мальчика, сравнившего ее со скелетом и отдыхающего от школьных занятий? «Опять гены», – подумал Зафир с иронией.
– Конечно, – кивнул он. – У меня есть внешний аккумулятор, должно хватить еще на несколько зарядок. Можешь пользоваться до конца нашего пребывания здесь.
– Если не затруднит, – произнесла Ферн, кидая в его сторону встревоженный взгляд. Они впервые за весь вечер встретились глазами, и Зафира словно пронзило.
– Сейчас принесу, – сказал Тарик, вскакивая со своего места.
Ферн с облегчением расслабила плечи, направляясь вместе с детьми к своей палатке.
– Вот уж неловкий момент, – сказал Раид по-арабски, когда они ушли.
– О, лучше не начинай! – запротестовала Аминея, вешаясь на мужа.
Он подхватил ее и притянул к себе, шутливо возражая:
– Ну правда? Ты когда-нибудь видела, чтобы человек испытывал такой дискомфорт два часа кряду? Больно смотреть. Согласен, Зафир?
– Знал бы ты, какой у тебя грозный вид! И у Зафира тоже. А она сама по себе неразговорчивая – это мне в ней и нравится. Никаких тебе сплетен вроде: «Слыхала, то и это?» Она говорит о реальных вещах.
– Например? – поинтересовался Зафир нарочито праздным тоном, мысленно укоряя сына за то, что лишил его единственного благовидного предлога, чтобы искать встречи с Ферн.
– В основном о девочках и их успехах. Еще она много расспрашивает о нашей культуре. Мы с ней разделяем мнение, что мир стал бы лучше, если бы им правили женщины, – задорно поддразнивала Аминея своего мужа.
– Ну так никто и не спорит, – тоже шутя согласился Раид, целуя ее в кончик носа.
– Значит, про своих неженатых родителей вы с ней не говорите, – сказал Зафир, догадавшись, что Раид пытается не участвовать в этом разговоре.
– М-да, вот это точно некрасиво вышло, – согласилась Аминея, слегка выпрямившись. – И нет – не говорим. Я так поняла, мать у нее была не подарок, но Ферн и о ней не распространяется и сама в чужие дела не лезет. Она очень серьезная.
– Что есть, то есть, – согласился Раид, допивая одним глотком чай. – Даже принесла мне на цензуру кучу книжек с картинками. Уж какой там политический подтекст в сказке про луну? Когда она только начала у нас работать, спросила про уроки британской истории – предложила двадцать пять процентов от общей нагрузки, поскольку девочки на четверть англичанки.
Зафир не хотел над ней смеяться, но губы сами собой складывались в улыбку, стоило ему подумать о том, как не похожа эта чопорная учительница на женщину, которая вместе с ним сегодня плевала на все правила. Его самолюбие ликовало, ибо она стольким жертвовала ради него.
– Перестань, – пожурила Аминея Раида. – Не то я ей скажу, что ты вызвался сам проверять их письменные работы.
Они начали миловаться, и Зафир удалился в свою палатку. Там он обнаружил, что Тарик унес аккумулятор, но забыл прихватить переходники.
«Не смей», – сказал себе Зафир, взвешивая в руке бархатный мешочек с адаптерами.
Вскоре Тарик пришел пожелать ему спокойной ночи. Мальчишка в последнее время стал очень самостоятельным: без напоминания чистил зубы и сам укладывался спать. Едва он убежал к себе, Зафир вышел из палатки.
Раид нес своих хохочущих дочек под мышками, как свернутые в рулон ковры, а у детской палатки их уже дожидалась мама.
Ферн же, выбравшись из-под свода пальмовых ветвей, стояла у входа в свое временное жилище и смотрела на небо.
Пока Зафир выдумывал повод подойти к ней, например, чтобы она показала ему то или иное созвездие, Ферн, никому ничего не сказав, развернулась и направилась по тропинке, по которой они на днях гуляли с детьми.
Глава 4
Ферн уловила его присутствие. Волоски на коже встали дыбом от напряжения – она даже испугалась, что планшет закоротит.
Она ускорила шаг, сердце бешено колотилось, чувствуя преследование, но страха она не испытывала. Он не причинит ей вреда.
– Куда это ты собралась?
Ферн прижала планшет к груди, как щит, и повернулась к Зафиру. Они все еще стояли под пальмами, там, где начинался ручей, и его лицо едва освещалось парой тусклых полосок света.
Уж не решил ли он, что она пошла искать кого-то из стражников?
– На равнину, – ответила она спокойно. – Из лагеря неба почти не разглядеть. Хотела разведать – вдруг оттуда лучше видно, и завтра вечером прийти с детьми, если можно.
– Запрещено покидать лагерь без сопровождения. Она опешила:
– Нельзя уводить детей из лагеря. Мне никто не говорил, что и одной нельзя пойти погулять.
– Говорю сейчас – нельзя. Ты могла упасть, или тебя могла укусить змея, особенно в темноте.
– Серьезно?
– Серьезней не бывает.
Ферн читала про неразумных туристов, с которыми приключались всякие истории, и не горела желанием вступить в их ряды, но приказ Зафира казался глупостью. Она фыркнула, досадуя на то, что с ней обращаются как с маленькой.
– Отлично. Проводишь меня?
Когда Зафир шагнул к ней, она увильнула вбок, давая ему возможность вести.
Он остановился и провел ладонями по ее рукам, как уже делал сегодня. Его касание было легким, а голос – низким:
– Сойдем с тропы.
– Зафир, – хрипло запротестовала она, но пульсирующая волна желания прокатилась по всему телу с такой мощью, что стало больно. Она напомнила себе, что у них нет будущего, но этот аргумент не имел ровно никакого веса в сравнении с терзавшей ее истомой. Даже если придется довольствоваться лишь его поцелуями и ласками, это все равно больше, о чем она смела мечтать.