Похоже, пришла пора объясниться, но как же ему не хотелось этого делать!
Арабелла стояла у камина. Сегодня она, вопреки обыкновению, надела наглухо застегнутое платье без всяких украшений.
— Наконец-то ты соизволил явиться. — Она бросила на любовника уничтожающий взгляд, который заставил герцога остановиться на полпути. — Ну что? Чемоданы распакованы, трофеи развешаны, а ружья вычищены? И ты, разумеется, уже успел навестить своего букмекера и выслушать все парламентские сплетни. А как насчет кошек? Милые зверюшки накормлены? — Она словно выплевывала слова — Как мило, что ты подумал и обо мне. Конечно, тебе сначала нужно было позаботиться о более важных и, главное, неотложных делах.
— Арабелла, — пробормотал Карлайлз, совершенно сбитый с толку. Все, что он намеревался ей сказать, почему-то вылетело из головы. — Дорогая, что на тебя нашло?
— Ах, что на меня нашло! — взорвалась «дорогая». — Я трижды посылала за тобой вчера вечером и еще два раза сегодня утром. Ты думаешь, я делала это для собственного удовольствия? Я отчаянно нуждаюсь в тебе! Где ты был?
— Ну-ну, не глупи. — Он принял позу оскорбленной невинности. — Я же не мог все бросить и бежать к тебе сломя голову. У тебя истерика, Арабелла, и я надеюсь…
— Истерика? Черта-с два! — Она, сверкая глазами, пошла к нему. — Клементина сказала мне, что Сэндборн вернулся в Лондон один! Ты понимаешь, что это значит? Он оставил Вивьен в Сассексе. Затащил в какую-то заплесневелую дыру и бросил там одну!
Герцог скрестил руки на груди и непонимающе уставился на Арабеллу.
— Даже если так, это не мое дело, — невозмутимо пробормотал он. — Граф женился на девчонке и волен делать все, что угодно. Теперь это его забота, а не моя… и не твоя.
Арабелла выпрямилась и с пугающим спокойствием проговорила:
— Ты прав, это не твоя забота. Вивьен никогда не была твоей заботой… пока ты не решил, что она угрожает твоей бесценной фамильной чести. А ведь имя Карлайлз даже не упоминалось в связи с ней. Ты сам примчался и бесцеремонно вторгся в жизнь дочери, которую раньше и дочерью-то не считал. — Она помолчала и, горько взглянув на него, продолжила: — Видит бог, как бы я хотела верить, что ты любишь меня. И я верила в это. Все двадцать лет верила, что наша любовь превыше всего. Верила, что супружеские клятвы не имеют никакого значения, но я ошибалась, верно? Я поняла это только сейчас, когда ты запретил мне идти на свадьбу дочери. Значит, для тебя я только шлюха? Ты относишься ко мне так же, как к любой уличной девке?
— Арабелла, прекрати сейчас же! — Он схватил ее за плечи и попытался прижать к себе, но она отстранилась. — Я любил тебя, заботился о тебе… ты составляла смысл моей жизни.
— В самом деле? — насмешливо спросила она. — Тогда скажи, а ты мог бы жениться на мне? Я никогда не спрашивала тебя об этом, возможно, потому что просто не хотела знать правду, но теперь хочу. Так ответь: почему ты не женился на мне тогда, десять лет назад, когда умерла твоя жена?
Он смотрел на ее лицо, которое так хорошо знал, ее глаза, которые так часто светились желанием и любовью, и не понимал, на каком он свете. Жениться на любовнице? Абсурд! Это решительно невозможно, и прежде всего потому, что у него есть наследник, интересы которого он обязан защищать. Он должен беречь свою репутацию ради сына. Однако, что же ему ответить Арабелле?
Она прочла ответ в его глазах. О, за двадцать лет она хорошо изучила своего Августа! Она поняла, что он опять хочет купить частичку ее души, заплатив фальшивой монетой лживых заверений.
— Не мучайся, дорогой, я давно уже знаю ответ на этот вопрос, — надломленным голосом проговорила Арабелла. — А ведь я любила тебя открыто и честно, всю жизнь посвятила твоим желаниям и удовольствиям, и вот чем ты мне отплатил. Ты относишься ко мне, как к служанке, как к уличной девке, и всегда напоминаешь о моем двойственном положении. — Жгучие слезы потекли по ее щекам. — Что ж, лучше быть честной шлюхой, чем лгать и лицемерить, как это делаешь ты.
— Арабелла! Ты соображаешь, что говоришь? — В бессильной ярости он стиснул кулаки, но она уже не слушала его. Она пошла к дверям и распахнула их со словами:
— Вы так презираете разврат, ваша милость, что я решила оказать вам маленькую услугу. Я избавлю вас от своего оскорбительного общества. С этого момента между нами все кончено. Надеюсь, вы больше никогда не переступите порог моего дома. — И она величаво выплыла в холл, позвав Барни. Когда же дворецкий явился на зов хозяйки, она схватила его за рукав и, не обращая внимания на ошалевшего герцога, приказала: — Провода мистера Карлайлза и немедленно пошли за слесарем. Я хочу, чтобы он поменял все замки в этом доме.
Герцог опомнился и тоже выбежал в холл.
— Арабелла! — кричал он. — Арабелла, позволь мне все объяснить.
Арабелла, не оглядываясь, поднималась по лестнице. Она укрылась в своем будуаре и не выходила оттуда до тех пор, пока гневные проклятия ее бывшего любовника не смолкли. Когда входная дверь за ним захлопнулась, она бросилась на кровать и разрыдалась.
Вивьен жила в поместье Торндайк уже пятый день, и два дня из этих пяти были отравлены присутствием Беатрис. Мать Лоуренса буквально изводила ее своими нравоучениями. Выяснилось, что конюшня, сад и подсобные помещения для нее запретная зона. Когда Вивьен становилось особенно тошно, она скрывалась на верхнем этаже. Вот и сейчас она бродила по детской, трогая то качалку, то низенькую кроватку, которые, судя по всему, помнили еще маленького Лоуренса.
Что бы она ни делала, мысли ее неминуемо возвращались к мужу. Вивьен рисовала его себе мальчиком с кудряшками и ясными глазенками и недоумевала, куда же делся этот малыш? Ах, как бы ей хотелось иметь ребенка! Ей хотелось, чтобы у нее был полный дом ребятишек, похожих на Лоуренса. Пусть у них будут румяные щечки и карие глаза, искрящиеся озорным весельем. Она рассказывала бы им сказки перед сном, устраивала пикники в саду и придумала бы тысячи забав, только бы ее дети были веселы и здоровы…
В это время Беатрис стояла в галерее и, хмурясь, смотрела на нетронутый поднос с едой.
— Да, ваша светлость, она опять не съела ни крошки, — покачал головой Коул. — Она очень несчастна, бедняжка.
— Или слишком изнеженна, что вероятнее, — заметила графиня и сурово взглянула на старика. Коул тотчас же опустил глаза.
Какое-то время Беатрис раздумывала, как ей поступить, а потом смягчилась:
— Ну ладно, пойду поговорю с девчонкой.
Она направилась было к спальне Вивьен, но голос дворецкого остановил ее:
— Молодая леди не у себя.
— А где же?
— Наверху, в детской.
— Какого черта она там делает?
— Смотрит на вещи, мечтает… По-моему, она любит детей.
— Вот как?
Беатрис добавила эту информацию в свою копилку знаний и пошла наверх.
Едва она ступила на лестницу, как до нее донеслись звуки музыки. Ее невестка играла на пианино. Играла прекрасно, чисто, с душой! Как завороженная, Беатрис слушала аккорды знакомой сонаты не в силах сдвинуться с места.
Закончив играть, Вивьен решила пойти вниз. В дверях она столкнулась со свекровью и отпрянула от неожиданности.
— Этот инструмент ужасно расстроен, — небрежно бросила леди Сэндборн, прижимая ладонь к виску. — В будущем, пожалуйста, придерживайся нижних этажей и выбирай себе более полезные занятия.
Вивьен поспешно выскочила из комнаты, а Беатрис задумчиво оглядела детскую и улыбнулась. Похоже, все складывается не так уж плохо. Ее невестка красива, воспитанна, образованна и, по словам Коула, любит детей. Лучшую жену Лоуренс вряд ли мог найти, а с такой репутацией у него вообще был шанс навсегда остаться холостяком. Да, все не так плохо, но чтобы брак Лоуренса сложился счастливо, нужно настоящее чудо. Остается надеяться, что эта девчонка и есть то самое чудо.
Спускаясь по лестнице, Вивьен была на грани нервного срыва. Она спешила укрыться в своей комнате, как вдруг входная дверь распахнулась, и в холл в вихре шуршащего шелка ворвалась Арабелла.
— Бог мой, какая глушь! Меня предупреждали, что это далеко, но не сказали, что так далеко. Святые угодники, Вивьен! — Она всплеснула руками: — Ну, что же ты там стоишь?
Вивьен сбежала по ступенькам и оказалась в удушающих объятиях Арабеллы.
— Мама!
— Дорогая моя, с тобой все в порядке? — Мисс Лерой отстранилась и внимательно посмотрела на дочь. — Девочка моя, с тех пор как ты уехала, я места себе не находила. А когда Клементина сообщила мне, что Сэндборн вернулся в Лондон один, я чуть с ума не сошла. Я представляла себе, как ты сидишь в этой жуткой дыре среди разного хлама, поруганная и убитая горем… — Она обхватила лицо Вивьен руками и, разглядев припухлости вокруг глаз, констатировала: — Негодяй! Он переспал с тобой и бросил на следующий же… — Арабелла запнулась. Неожиданно в ее голове зародилось другое, еще худшее подозрение: — Этот развратник хотя бы переспал с тобой?
— О мама! — Румянец выступил на щеках Вивьен, отвечая за нее.
— В таком случае он просто наглец! — возмутилась Арабелла. — Запер тебя в этой дыре, а сам развлекается в городе. Ну ничего, моя милая, мама с тобой. Я приехала, чтобы помочь тебе пережить это испытание, и на сей раз я не брошу свое дитя.
— Что за шум? — ворвался в болтовню Арабеллы властный голос. На нижней ступеньке лестницы стояла Беатрис. — Что здесь делает эта женщина?
Вивьен вышла вперед и попыталась загородить свою экстравагантно одетую мать.
— Мама приехала, потому… потому что… — невнятно пробормотала она, решительно не зная, что сказать.
— Я здесь потому, что ваш распутный сынок бросил мою дочь на следующий день после свадьбы, — парировала Арабелла, отстраняя Вивьен. — Я приехала успокоить ее и удостовериться, что все в порядке.
— А также пожить месяц-другой на иждивении богатых родственников, — язвительно продолжила Беатрис.
— Вряд ли это можно назвать иждивением, — в тон ей заметила Арабелла. — Я привезла с собой провизию, слуг и кое-что из приданого Вивьен. — Она презрительно оглядела холл. — Судя по тому, что я вижу, ей понадобятся все эти вещи. Ваш дом, мадам, вряд ли можно назвать обитаемым.