Возле каждого дома было что-то вроде садика на заднем дворе, еще Темперанс заметила несколько амбаров и огороженные загоны для домашнего скота.
– Как красиво... – прошептала она. – Но деревня такая уединенная... Наверное, дети уезжают отсюда, когда вырастают?
– Да, конечно, – грустно ответил Рамси, трогая коня с места.
– Но не ты?
Почему-то Рамси вдруг удивился.
– Нет, не я, – ответил он, словно ответил на шутку. – Вы не такая, как остальные.
– Можно считать это комплиментом?
В ответ мальчик лишь пожал плечами и пришпорил коня, а Темперанс стиснула зубы, вцепившись в седло. Этим людям, видно, небеса запрещают говорить комплименты. Несмотря на то, что им очень нравится чистая кухня, да так, что они не хотят оттуда уходить, любой из них, вероятно, скорее умрет, чем скажет: «Хорошая работа, старушка!» – или как они еще изъясняются в Шотландии.
Казалось, прошло немало времени, прежде чем они достигли вершины горы, и мальчик остановился.
– Слезайте здесь, – сказал Рамси, помогая ей спуститься. – Маккэрн не должен увидеть коня.
Пытаясь устоять на подкашивающихся ногах, она взглянула на мальчика.
– Почему?
Он улыбнулся и развернул коня.
– Слишком опасно для его призовых лошадей. Они могут упасть, на чем тогда он будет обгонять других лордов? Мы небогаты, но выигрываем скачки, – ответил Рамси.
В его глазах появился злой блеск, он стегнул коня и помчался по крутой и очень узкой тропинке на такой скорости, что у Темперанс перехватило дыхание.
– Будь он моим сыном, я бы... – она отогнала от себя эту мысль.
Как бы она проследила за таким большим мальчиком?
С минуту Темперанс стояла не шевелясь, глядя на луг, покрытый весенними цветами, слушала пение птиц и вдыхала свежий, чистый воздух.
– Не так, как в городе, да?
Голоса за спиной. Повернувшись, она увидела рядом Джеймса.
– Да, не так, но и у города есть преимущества. Балет, опера и...
Развернувшись, Джеймс пошел прочь. Спотыкаясь о камни и кустики травы, Темперанс пыталась не отстать от него.
– Скажите, мистер Маккэрн, все шотландцы такие грубые или только здесь?
– Какую лошадь взял мальчик? – кинул он через плечо.
– Лошадь? – переспросила Темперанс, не желая навлечь на Рамси неприятности.
– Вы хотите убедить меня в том, что пришли сюда пешком?
Джеймс остановился и внимательно посмотрел на нее. Врать было бесполезно.
– Большую, красноватого оттенка, с белым пятном на правой задней ноге, – пробормотала Темперанс.
Коротко кивнув, Джеймс двинулся дальше.
– А почему вы пришли сюда? – спросил он. – Что вам нужно от меня?
Темперанс заметалась в поисках ответа. Ведь нельзя заявить, что ей необходимо выяснить, какой женщине он бы сделал предложение, чтобы именно такую выписать через маму и убраться отсюда поскорее!
– Просто стало скучно. Мне нужно осмотреться.
– Хм! А все американцы думают, что шотландцы тупые?
– Надеюсь, что только я, – сказала она не подумав, и услышала его смех. – Чем вы занимаетесь весь день? Вы здесь один?
Услышав последний вопрос, он остановился, повернулся и взглянул на нее, подняв бровь.
– Вы приехали побыть со мной наедине?
– И не мечтайте! – ответила она.
Джеймс улыбнулся и снова зашагал.
Они спустились в маленькую долину, затем снова поднялись. Темперанс увидела, что весь южный склон покрыт сотнями овец. Мелькали собаки, покусывающие их за ноги, и несколько человек ходили по отвесному склону горы.
– Увы, мы не одни, – произнесла Темперанс несчастным голосом. – Похищение не состоится!
Джеймс посмотрел на нее с изумлением и расхохотался. Он определенно красив, подумала Темперанс. Будь она из числа женщин, ведущих вольный образ жизни, к нему она бы прибежала в первую очередь. Услышав сверху хохот, двое мужчин остановились и подняли головы.
– Спорим, они не могут поверить, что я не Грейс.
Джеймс нахмурился.
– Слишком много они сплетничают. А как насчет того, чтобы помочь мне? – и он повел ее вниз по тропинке.
За небольшой изгородью кустов лежала большая овца, часто и тяжело дыша.
– Она умирает? – спросила Темперанс.
– Может, нам удастся ее спасти...
Темперанс осенило: овца рожает.
– А не лучше ли позвать ветеринара?
– Да-да! Чтобы потом он прислал нам счет. Держите ее. Плод лежит неправильно, и мне нужно повернуть его.
Джеймс попытался рукой достать ягненка из овцы, он обнаружил, что внутри близнецы, и что для его большой руки не хватит места.
Сидя на корточках, он взглянул на Темперанс.
– У меня не получится. Придется вам.
– Мне?! Я не могу...
Темперанс с трудом верила в происходящее.
– Снимите свою рубашку, чтобы не испачкаться, и вытащите ягнят. Иначе умрут все трое.
– Снять мою...
– Скорей! – крикнул Джеймс. – Вас никто не увидит.
– А вы? – произнесла Темперанс, глядя на него поверх задыхающейся овцы.
– А я, по-вашему, никогда не видел, как устроена женщина? – спросил он с отвращением. – Девочка, помогите ей побыстрее!
Возможно, она послушалась именно потому, что он назвал ее девочкой.
Темперанс мгновенно расстегнула блузку, вытащила ее из юбки и бросила на кусты, оставшись в очаровательном маленьком бюстгальтере: беленьком, с ручной вышивкой.
Минут сорок ушло на то, чтобы повернуть первого ягненка в овце. Схватка наступала каждые несколько минут, и тогда руку Темперанс сжимало в матке так, что на глазах ее выступали слезы.
– У вас отлично получается, – мягко сказал Джеймс. – Расслабьтесь.
Большими руками он разминал ей плечи во время схваток.
– Найдите ногу. Есть? Теперь тащите. Ей сейчас слишком больно, чтобы она поняла, что вы делаете. Вот, хорошо! Тащите. Сейчас помедленнее. Так. Тащите, тащите. Сильней!
Вдруг ягненок выскочил из овцы и упал Темперанс на ногу. Он весь был мокрый, в крови и слизи, но Темперанс казалось, что он самый красивый на свете. Держа маленькое создание на руках, она вопросительно посмотрела на Джеймса.
– Там еще один, – сказал он, улыбаясь. – Достаньте его, потом мы их почистим и попытаемся сделать так, чтобы мать покормила их.
Второй пошел легче, но Темперанс почувствовала, что схватки стали не такими сильными, и с тревогой посмотрела на Джеймса.
– Сначала ягнята. Потом будем волноваться о матери.
Через несколько минут на коленях Темперанс лежал второй ягненок, и она увидела, как Джеймс, набрав полные горсти травы, пытался освободить новорожденных от слизи. Недолго думая, Темперанс взяла свою белую рубашку с кустов и принялась очищать второго ягненка.
Ягненок, которого держал Джеймс, инстинктивно начал искать сосцы у матери, но она, тяжело дыша, лежала, не вставая.
– Она умирает, – тихо произнес Джеймс. – Мне жаль, что это случилось на ваших глазах именно сейчас.
– Именно с моей первой овцой, – отозвалась Темперанс, положила ягненка и прикоснулась к большому животу овцы.
– Мне приходилось наблюдать за родами женщины три раза, – сказала она, массируя живот овцы. – Однажды послед застрял, и акушерка давила и давила на живот роженицы, пока...
Она усердно занялась овцой. Джеймс отодвинул ягнят в сторону, встал на колени возле Темперанс и тоже принялся мять живот овцы. Через некоторое время овца исторгла из себя огромный послед, который звучно плюхнулся на землю. Овца словно перестала дышать на какое-то время, затем открыла глаза и подняла голову.
– Она хочет подняться! – ликующе произнес Джеймс.
Они помогли овце встать на ноги, и она, сделав несколько неуверенных шагов, побежала прочь со своими ягнятами.
– Неблагодарные! – засмеялась Темперанс, глядя на Джеймса.
Он держал в руках то, что еще совсем недавно было ее чистой рубашкой. Темперанс с улыбкой забрала ее, взяв двумя пальцами.
– В чем я теперь спущусь в замок?
Усмехнувшись, Джеймс быстро снял свою рубашку. Ее манжеты закрыли кисти рук Темперанс, а полы достали до коленок. Джеймс закатал рукава, завязал манжеты вокруг запястья и кивнул головой на ее рюкзак, брошенный на землю.
– Там есть какая-нибудь еда?
– Пирожки. Это...
– Даже здесь, в отсталой Шотландии, мы слыхали о такой заморской еде, – он улыбнулся. – Пойдемте, я знаю, где можно поесть.
Она побежала вслед за ним, пытаясь примериться к его широкому шагу, поглощавшему метр за метром горы, где пастухи следили за овцами.
Они подошли к старому дереву, вокруг которого земля была покрыта камнями, смертельно острыми на вид, но Джеймс спустился прямо по ним пару метров, затем протянул ей руки и сказал:
– Прыгайте, я поймаю вас. Здесь слишком круто для такой юбки.
Она хотела отказаться, но тотчас почувствовала, что доверчиво падает в его руки. Он поймал ее и поставил на тропинку, шириной не более десяти сантиметров. Поставь она ногу хотя бы один раз не туда – сразу упадет.
– Если вы боитесь, держитесь за мой ремень, – сказал он, делая первый шаг.
– Снимите рубашку, держитесь за ремень! – передразнила она. – Неудивительно, что вы не хотите жениться, раз ко всем девушкам обращаетесь с такими просьбами.
Она улыбнулась, услышав смех Джеймса. Ей нужно прекратить вести себя так вызывающе! Но, если честно, какое облегчение оказаться рядом с мужчиной, который не умоляет ее оставить свою работу и выйти за него замуж.
Джеймс так внезапно остановился, что Темперанс рукой дотронулась до его обнаженной спины, чтобы не потерять равновесие. Какая у него теплая кожа... Темперанс нехотя убрала руку.
– Ну, как? – спросил Джеймс, оборачиваясь к ней.
Она огляделась. Под ними была деревня, то же захватывающее зрелище, которое они видели с Рамси на коне. Налево – нечто вроде маленькой пещеры.
– Красиво! – честно ответила она.
Джеймс мгновенно исчез за поворотом, и она поспешила за ним, чтобы не отстать. В пещере, около шести футов глубиной и восьми футов шириной, находились грубая дощатая кровать, покрытая овчиной, и маленький каменный круг, где были видны следы многочисленных костров.