Он услышал тихий звук позади себя и злобно ударил своим клинком, рубя так мощно, что сталь с ошеломляющей силой отскочила от каменной стены, оставив за собой несколько звенящих осколков металла. Он был вознагражден вздохом. Обернувшись посмотреть, кто это, Железный Лис оказался лицом к лицу не с человеком с ястребиным носом или окровавленным трупом, а с молодой девушкой, которую он видел раз или два раньше в Старне. Она была в трех безопасных шагах вниз по лестнице, вне досягаемости его меча, и выглядела очень суровой, держа руку на горле. Пока Лис смотрел на нее, все еще пораженный тем, что увидел эту девку здесь, в его запертой и зарешеченной башне, она неторопливо опустила руку, и ее платье распахивалось вслед. Его глаза следили за ее движением, пока алебарда, врезавшаяся ему в лодыжки сверху, не отправила его беспомощно вниз по лестнице. Он выкрикнул проклятие, размахивая клинком, чтобы отразить эту последнюю атаку. Лис снова оказался лицом к лице с ухмыляющимся человеком с ястребиным носом. Тонкий кинжал, управляемый тонкой, но твердой рукой, вонзился в правый глаз Железного Лиса, и Фаэрун навсегда померк для него. Тяжело дыша, Иммейра отскочила от огромной бронированной туши и позволила ей прогрохотать вниз по лестнице, тщетно цепляясь перчатками за пустой воздух.
Затем она быстро отвела взгляд и посмотрела на мужчину, который улыбался ей сверху.
— Ванлорн, — простонала она и обнаружила, что дрожит — за мгновение до того, как разрыдалась. — Ванлорн, мы сделали это!
— Нет, девушка, — услышала она голос и почувствовала, что ее держат успокаивающие руки. — Мы только что сделали самую легкую часть. Теперь начинается тяжелая и настоящая работа. Ты убила несколько крыс, вот и все... Дом, в котором они поселились, все еще надо в порядок.
Он выхватил испачканный и мокрый кинжал из ее рук и отбросил его. Она услышала, как он звякнул о плитки пола внизу.
— Царство Железного Лиса разрушено, но Старн Бакралама должен быть возрожден к жизни.
— Как? — простонала она ему в грудь. — Направь меня. Ты сказал, что не останешься...
— Я не могу, не больше, чем на сезон. Для тебя было бы лучше, если бы я ушел этой ночью.
Ее руки сжались вокруг него, как тиски.
— Нет!
— Полегче, девушка, — сказал он. — Я останусь достаточно долго, чтобы увидеть, как ты возьмешь старого Рарендона, любого из сирот и фермеров, которым ты можешь доверять в качестве сопровождения, в Сэрн-Хилл. Я напишу тебе записку, чтобы ты передал ее одному человеку, коневоду по имени Нантлин. Спроси его, звучит ли его арфа так же сладко, как всегда, и он узнает, от кого на самом деле эта записка. Он приведет сюда людей, чтобы они жили здесь, и женщин, и мужчин чести, готовых поднять клинки, чтобы защитить законы, которые одобряют все старнцы, и снова сделать Старн сильным. Однако, надо мной довлеет рок… Я должен уйти до того, как он или кто-либо из его людей войдет в долину.
Иммейра смотрела на него, а ее лицо заливали слезы. Она видела явную печаль в его глазах и плотно сжатых губах и робко протянув два пальца, чтобы проследить линию его подбородка.
— Ты скажешь мне свое настоящее имя, прежде чем уйдешь?
— Иммейра, — торжественно сказал он, — я так и сделаю.
Улыбка, которая не принадлежала Иммейре, проплыла сквозь его сны и заставила Эльминстера внезапно проснуться в холодном поту.
— Мистра, — выдохнул он в темноту, глядя на потрескавшийся каменный потолок лучшей спальни в Башне Лиса. — Леди, я наконец-то доставил тебе удовольствие?
Последовала тишина, но в ней внезапно появился огонь, пробежавший по потолку, образуя буквы, которые гласили: «Служи той, кого зовут Дасумия». Затем они исчезли, и Эльминстер заморгал в темноте. Он чувствовал себя очень одиноким — пока не услышал тихий шепот рядом с собой.
— Эльминстер? — спросила Иммейра с благоговением и испугом в голосе. — Что это было? Ты служишь богам?
Эльминстер протянул руку, чтобы коснуться ее лица, внезапно почувствовав, что вот-вот расплачется.
— Мы все это делаем, девушка, —хрипло сказал он. — Мы все, только не догадываемся.
ГЛАВА ТРЕТЬЯПИР В ФЕЛМОРЕЛЕ
Если человек, дракон, орк и эльф могут спокойно сесть где-нибудь вместе в этих Королевствах, то только на хорошем пиру. Хитрость в том, чтобы не дать им насладиться друг другом.
Селбрин Мудрец
из Размышлений в Одинокой Башне в Аткатле
опубликованных в Год Червя
— И кто же, — с обманчивым дружелюбием спросил самый низкорослый и громкий из трех охранников ворот, — вы такой?
Мужчина с ястребиным носом и аккуратной бородой, на которого он холодно смотрел, стоял пешим под проливным весенним дождем, но каким-то образом оставался сухим, за исключением грязных и поношенных высоких сапог. Он вернул фальшиво радостную улыбку стражника и ответил:
— Человек, о котором лорд Эсбре будет очень сожалеть, что не увидел за своим столом, если вы меня прогоните.
— Человек, владеющий магией и считающий себя достаточно умным, чтобы не отвечать на вопрос о своем имени, — категорично заявил капитан стражи, скрестив руки на груди так, чтобы пальцы одной руки лежали на кинжале с высокой рукоятью, вложенном в ножны справа спереди на поясе, а пальцы другой могли поглаживать булаву, висевшую в чехле на перевязи слева спереди. Двое других стражников также небрежно опустили руки на рукояти своего оружия. Человек под дождем легко улыбнулся и добавил:
— Меня зовут Ванлорн, а Аталантар — моя страна.
Капитан фыркнул:
— Никогда о такой не слышал, и каждый третий разбойник называет себя Ванлорном.
— Хорошо, — весело сказал мужчина. — Тогда все улажено.
Он шагнул вперед с такой спокойной уверенностью, что оказался среди охранников, прежде чем два сильных толчка перчатками с разных сторон заставили его резко остановиться.
— И куда же, по-твоему, ты направляешься? — зарычал капитан, протягивая руку, чтобы добавить свой собственный толчок к приветствию.
Бородатый мужчина широко улыбнулся, схватил эту руку и потряс ее в воинском приветствии.
— Пришел повидаться с лордом Эсбре Фелморелем, — сказал он, — и побеседовать с ним наедине, дружище, во время одного из его великолепных пиршеств. Вы можете объявить обо мне.
— А может, и нет, — прошипел капитан, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть незнакомцу в лицо нос к носу. Сверкающие зеленые глаза долго смотрели в веселые серо-голубые, затем капитан коротко добавил: — Уходи. Убирайся от моих ворот, или я проткну тебя насквозь. Я не позволяю грубым разбойникам или острым на язык попрошайкам...
Бородатый мужчина улыбнулся и наклонился вперед, чтобы запечатлеть звучный поцелуй на угрожающих губах охранника.
— Ты так поразителен, как и говорили, — сказал незнакомец почти нежно. — Старина Главин — повелитель огня, когда сердится! Заставьте его зарычать и начать плеваться — и бегите от его ворот! О, он настоящий маленький дракон!
Один из других охранников хихикнул. Капитан Главин перестал удивленно моргать, глядя на незнакомца, с рычанием развернулся и впился взглядом в горло более знакомого врага.
— Мы находим что-то забавным, Фейрин? Что-то, что настолько подавляет нашу мужественность и подготовку, что мы должны бросить наших начальников и товарищей перед лицом опасности и предаться совершенно неуместному и безмерно унизительному проявлению веселья?
Охранник побледнел, и довольный Главин обернулся, чтобы окинуть незнакомца с ястребиным носом взглядом, который обещал быструю и неминуемую смерть, нависшую всего в нескольких дюймах от него.
— Что касается тебя, добрый человек... Если ты когда-нибудь посмеешь снова посягнуть на мою персону, мой меч будет быстрым и точным в моей руке, и всех богов в этом мире или в следующем не будет достаточно, чтобы спасти тебя!
— Ах, Главин, Главин, — восхищенно сказал бородатый незнакомец, — какой поток! Какой стиль! Великолепные слова, произнесенные с волнением. Я так и скажу Эсбре — лорду, то есть — когда сяду с ним обедать.
Он хлопнул капитана по плечу и тем же движением проскользнул мимо него. Капитан стражи мгновенно покраснел от ярости и выхватил свое оружие, чтобы... или, скорее, попытался это сделать. Каким-то образом, как бы он ни напрягался и ни боролся, он не мог сдвинуть с места ни булаву, ни кинжал, ни скрестить руки, чтобы дотянуться до короткого меча, висевшего у него за спиной, или другого кинжала рядом с ним. Он вообще не мог пошевелить руками. Главин набрал в грудь воздуха для хриплого, бессвязного крика, но тут...
— Милорды, что это за суматоха? — низкий, музыкальный голос леди Насмаэре прервал вдох Главина и растущую тревогу его товарищей-охранников как лезвие меча, скользящее по шелку. Четверо мужчин молча двинулись, чтобы занять места, где они могли бы лучше всего —то есть без помех — смотреть на нее. Она была стройной, в зеленом платье, узкие заостренные рукава которого почти скрывали ее пальцы, но оставляли обнаженными гибкие плечи. Подсвечник из замысловато обработанного серебра уловил отблеск умирающего дня даже сквозь дождь и туман, когда она слегка отвернулась в темноте и сотворила какое-то небольшое заклинание, от которого канделябр в ее руке вспыхнул теплым пламенем. Её быстрые яркие глаза стали еще больше, темными озерами цвета индиго —индиго с золотыми крапинками. Речь и манеры леди Насмаэре казались целомудренной невинностью, но эти глаза выдавали древнюю мудрость, темную чувственность и тлеющий голод. Улыбка появилась в ее глазах, когда она оценила свое воздействие на мужчин у ворот, и она добавила почти легкомысленно:
— Кто мы такие, чтобы в такую ночь, как эта, заставлять одинокого путешественника стоять в сырости? Входите, сэр, и добро пожаловать. Замок Фелморель открыт для вас.
Незнакомец с ястребиным носом склонил голову и улыбнулся.