— Как вы думаете, они обладают силой? — спросил Табараст, держа в пальцах черное платье. Каладастер подавил ухмылку.
— Пфф. Обладают или нет, фасон с открытой спиной я не ношу, — ответил Белдрун, снова поворачивая синие оборки лицом к себе. — Вырез слишком глубокий, и сквозняки будут задувать куда не надо, если вы понимаете, что я имею в виду…
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯНИКОГДА ЕЩЕ СТОЛЬКО ЛЮДЕЙ НЕ БЫЛИ ДОЛЖНЫ ТАК МНОГО
Никогда еще в истории этого прекрасного королевства столько людей не были должны так много королевской казне.Не бойтесь ничего, кроме того, что он вскоре придет за взысканием — и ценой будут жизни его должников в какой-нибудь иностранной войне. Он назовет это Священным Походом или чем-то столь же грандиозным... но те, кто умрет в цветах Кормира, будут так же мертвы, как если бы он назвал это Грабительским Набегом или Головорезным Патрулем. Это обычай королей — взыскивать кровью. Только архимаги могут собирать такие платежи быстрее и безрассуднее.
Альбертин из Марсембера
из Небольшого, Но Предательского Сборника,
опубликованного в Год Змеи
— Судный час, — прогремел этот глубокий голос в голове Эльминстера. —Убедись, что делаешь правильный выбор.
Каким-то образом аталантарец знал, что Азут ушел, и он был один в потоке голубых искр — потоке, который, как он думал, был Азутом, — кружащем его снова и снова и вниз... во тьму с холодным каменным полом под его голыми коленями. Он был обнажен, его мантия, кинжал и бесчисленные мелкие магические предметы исчезли куда-то в вихре.
— Ограблен богом, — пробормотал он и усмехнулся. Его веселье не вызвало эха, но оставило ощущение, что он где-то под землей... где-то в не таком уж большом пространстве. Хорошее настроение покинуло его вскоре после смешка. Внутренности Эльминстера чувствовались разрушенными.
Было сыро, и его начал пробирать озноб, но Эл не поднялся с колен. Он чувствовал себя слабым и больным, и — когда он пытался найти магию или вызвать свои заклинания — все его силы как Избранного и как мага, казалось, исчезли. Он снова был просто человеком, стоящим на коленях где-то в темной комнате. Он знал, что должен быть в отчаянии, но вместо этого почувствовал умиротворение. Он прожил гораздо больше лет, чем большинство людей, и прожил — насколько он мог судить, по крайней мере, по своим собственным стандартам — довольно хорошо. Если настало время смерти прийти к нему, так тому и быть. Были только обычные жалобы: пришло ли время для его смерти? Что он должен был делать? Что происходит? Кто собирался зайти и предоставить ему ответы на все его вопросы — и когда?
За всю его жизнь существовал только один источник помощи и руководства, который к настоящему времени не был давно мертв или погребен и спал неизвестно где... и этим единственным источником была богиня, которая сделала его своим Избранным.
— О, Мистра, ты была моей возлюбленной, моей матерью, наставницей моей души, моей спасительницей и моей учительницей, — сказал Эльминстер вслух. — Пожалуйста, услышь меня сейчас.
На самом деле он не собирался молиться... Или, возможно, собирался, но просто все это время не признавался в этом самому себе.
— Для меня было честью служить тебе, — сказал он слушающей тьме. — Ты подарила мне прекрасную жизнь, за которую, как и свойственно людям, я недостаточно поблагодарил тебя. Сейчас я готов встретиться лицом к лицу с любой судьбой, которую ты сочтешь подходящей для меня, но все же, как и свойственно волшебникам, я хочу сначала кое-что сказать тебе.
Он усмехнулся и поднял руку.
— Прибереги свои чары и ярость, — сказал он. — Это всего лишь три вещи. Эльминстер глубоко вздохнул.
— Первая: спасибо тебе за то, что ты дала мне ту жизнь, которая есть.
Что-то двигалось во мраке и тенях за пределами видимости?? Он пожал плечами. А если и так? Один, раздетый, на коленях, без помощи магии. Если что-то приблизилось к нему, вот так он поприветствовал бы это, и это было все, что он мог предложить.
— Вторая, — спокойно объявил Эл. — Быть твоим Избранным — это действительно то, на что я хочу потратить свои дни.
Эти слова эхом отозвались там, где раньше темнота заглушала его слова. Эл нахмурился, затем снова пожал плечами и серьезно сказал тьме:
— Третье и самое важное для меня, что я должен сказать: Леди, я люблю тебя.
Когда эти слова отозвались эхом, темнота извергла нечто, что отчетливо двигалось, приближаясь. Что-то огромное и чудовищное со щупальцами неторопливо скользнуло к нему.
— Это был бог? — спросил Велам побелевшими губами. Пожатие плечами и тяжелое дыхание были первыми ответами, которые он получил от других Заклинателей Ужаса, когда они лежали, задыхаясь, в лощине. Исцарапанные ветвями деревьев во время бега и основательно запыхавшиеся, они только сейчас сбросили тяжелый покров страха.
— Бог или не бог, — пробормотал Фемтер, — с любым, кто может выдержать все, что мы обрушили на его голову, — и глотать огненные шары, ради Шар! — я не хотел бы сталкиваться в бою.
— Действительно, ради Шар, Ужасный Брат, — сказал кто-то почти ласково с дальней необследованной стороны лощины, где росли высокие папоротники. Пять голов повернулись с расширенными в тревоге глазами... и пять челюстей отвисли, глотки под ними шумно сглотнули, а тревога в глазах пререросла в выражение загнанного страха. Леди в маске и плаще, парящая в воздухе чуть выше их досягаемости, непринужденно развалившаяся ни на чем, была слишком знакомой.
— Ибо во Тьме есть Черное Пламя, — промурлыкала жестокая Начальница Послушников в формальном приветствии.
— И оно согревает нас, и его святое имя — Шар, — пробормотали пятеро священников неохотным, отчаянным хором.
— Вы далеки от Дома Святой Ночи, Ужасные Братья, и не привыкли к путям волшебников — слишком склонны сбиваться с пути и остро нуждаетесь в руководстве, — заметила Ужасная Сестра Клалаэра. Ее голос был нежным, медовым от угрозы. — Поэтому наша самая заботливая и внимательная Темная Госпожа Авроана послала Дом Святой Ночи... к вам.
— Приветствую, Ужасная Сестра — сказал тогда Заклинатель Ужаса Элрин, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Какие новости?
— Новости о глубоком недовольстве Темной Госпожи твоим руководством, о смелый Элрин, — почти весело сказала Начальница. Ее глаза были двумя мечущими искры кремнями. — И о ее воле: чтобы ты прекратил скитаться по Фаэруну в свое удовольствие и вернулся туда, откуда ты так недавно сбежал. Там заключена огромная сила — и Шар повелевает, что мы должны обладать ею. Я знаю, ты бы не хотел подвести Пресвятую Шар... или разочаровать Темную Госпожу Авроану. Так что разворачивайся и возвращайся туда, чтобы служить Шар так умело, как, я знаю, ты можешь. Я буду сопровождать вас, чтобы передавать волю Темной Госпожи во время миссии, для которой вас послали сюда. А теперь всем встать!
— Вернуться? — зарычал Фемтер, и его рука метнулась к одной из палочек, все еще висевших у него на поясе. — На дуэль с богом? Ты с ума сошла, Клалаэра?
Остальные Заклинатели Ужаса молча наблюдали, не поднимаясь и не высказывая недовольства. Что-то невидимое промелькнуло между Начальницей, непринужденно подпиравшей голову рукой, и Фемтером Дельдраннусом, палочка которого все еще была на пути с пояса и не могла угрожать кому-либо. Священник вскрикнул и схватился обеими руками за голову, отбросил палочку и, пошатываясь, двинулся вперед. Его конечности дрожали, остальные наблюдали, как он корчился в судорогах и бормотал, казалось, очень долго, прежде чем Клалаэра небрежно подняла одну руку и сомкнула пальцы — и Фемтер рухнул на полуслове, упав в распростертой бескостной кучей, как марионетка, у которой были обрезаны веревки.
— Я могу сделать то же самое с любым из вас и со всеми сразу, — протянула Начальница. — А теперь встаньте и возвращатесь. Вы боитесь смерти от рук этого «бога», о котором бормочете — что ж, я могу обеспечить вам верную и бесспорную смерть в противовес тому, что может произойти... или не произойти. Хотел бы кто-нибудь из вас встать на колени и умереть здесь и сейчас — в муках и немилости Шар? Или вы покажете Пламени Тьмы хоть немного послушания, которого она ожидает от тех, кто заявляет, что поклоняется ей?
Когда Ужасная Сестра Клалаэра произнесла эти едкие слова, она плавно спустилась на землю, снимая с пояса печально известную колючую плеть, которой наказывала своих послушников. Заклинатели Ужаса неохотно повернулись лицом к руинам, которые они так поспешно покинули, и начали выбираться из лощины — под серенаду ее хлыста, обрушивающегося на беззащитную спину неподвижного Фемтера. На краю лощины они в не сговариваясь обернулись, чтобы оглянуться назад — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фемтер с опущенной головой и остекленевшими глазами поднимается на ноги во власти нечестивой магии и, пошатываясь, следует за ними. Его спина превратилась в полоски плоти, над которыми уже жужжали насекомые, а сапоги оставляли кровавые отпечатки на каждом шагу. Клалаэра стряхнула капли его темной крови со своей намокшей плети и мягко улыбнулась им.
— Продолжайте идти, — сказала она вкрадчиво. — Я буду прямо за вами.
Несмотря на нависающую угрозу Начальницы позади них, пять Заклинателей Ужаса продвигались осторожно, когда они поднялись на последний лесистый гребень перед руинами. Слепой напор может означать быструю гибель... и задержка вполне может привести их к шахте, в которой сейчас нет опасных магов, чтобы помешать им мародерствовать.
— Осторожнее, — пробормотал Элрин в тот момент, когда услышал скрип кожи, означавший, что Ужасная Сестра Клалаэра наклонилась вперед, чтобы сильно ударить плетью по чьим-то плечам... возможно, его. — Не следует наносить удар в одиночку, если мы будем работать вместе и...