Волшебное прикосновение Эйри как будто стёрло пыль с моей души.
И теперь сердце с таким же странным трепетом снова ждало встречи… ох, нет, конечно же, праздника! И доброй битвы. Мне не терпелось узнать, чего стоят таарнцы в искусстве владения мечом. Слишком много слухов долетало до Гримоста. Да и Бьёрна мне приходилось видеть в деле.
Леди Мэйвинн заняла место рядом с дочерью. По левую руку от неё усадили меня, слегка смущенную.
В мою сторону немедленно обратилось всё внимание. Я буквально ощущала себя центром притяжения всех этих жадных, любопытных взглядов. Толпа гудела, шумела, как море. И почему-то у меня закрадывалось смутное подозрение, что в немалой доле бесед я была номером один в обсуждении.
Что ж…
Принцесса Гримгоста достаточно закалена неизбежным и нежеланным публичным вниманием.
Я расправила плечи, сложила ладони на коленях поизящнее, и привычным усилием оставила чужие взгляды за порогом своего внимания.
Меня больше всего интересовало то, что будет происходить на Кошачьей лапе.
Наша каменная скамья была ближе всего к арене. Приподнятая над нею всего лишь на высоту человеческого роста. Отсюда будет очень хорошо всё видно. Высоко над нашими головами, на гряде холма, я увидела неторопливое движение тёмных теней. Там бродили гигантские барсы. Много, несколько десятков! Стояли, лежали, сидели… никогда не видела столько этих величественных кошек вместе.
Кажется, эту ночь я запомню навсегда.
Нетерпение разлилось по жилам.
Я видела в толпе на людях эмблемы разных кланов. Моему взгляду попадались изображения оленя, медведя, зайца, ворона…
Все чего-то ждут.
- Так чему именно посвящён праздник? – слегка нервничая, спросила я у леди Таарна.
Та улыбнулась. Мэйвинн откинула голову, подставляя лицо и шею прохладному ночному ветерку.
- Радости. Жизни. Надежде. Всему вместе. Раньше этот праздник назывался Праздником невест. – Она бросила на меня лукавый взгляд искоса. - Да не переживай ты так сильно. У тебя все твои мысли на лице написаны. Мой сын ещё не настолько сошёл с ума, чтобы рисковать здоровьем и делать тебе предложение прямо сейчас и при всех.
Ну да. За такое самоуправство я бы голову оторвала.
Стало чуть легче. Но ненамного. Тем временем леди Мэйвинн невозмутимо продолжила:
- Корни этого праздника уходят во тьму веков. Весьма дремучих и диких веков, надо сказать. Когда-то давно все взрослые неженатые мужчины Таарна в этот день собирались на Кошачьей лапе, чтобы померяться силой. И побороться между собой за приглянувшуюся девушку. Схватки один на один, победитель получал право забрать руку девушки и назвать её своей невестой. Саму девушку, разумеется, никто не спрашивал.
- Какая дикость! – воскликнула я.
- Согласна с тобой полностью, - фыркнула леди. - Когда мой муж стал Вождём вождей, объединив под своей рукой все кланы Таарна, он отменил эту традицию. Теперь браки заключаются только по доброй воле. А вот праздник остался. Сейчас мы просто собираемся раз в год, чтобы воины Таарна могли показать свою силу и удаль. – Она бросила на меня красноречивый взгляд. - Ну и покрасоваться перед понравившейся девушкой, разумеется. Соперники также могут выяснять отношения на кулаках, если дама не определилась с выбором. Да и вообще, по старой привычке до сих пор многие парочки предпочитают обручаться именно во время Праздника.
Она продолжила с невозмутимым лицом разглядывает арену, даже не глядя на меня.
Я же ощущала жуткое смятение. Сидела вся как на иголках. Хотя с чего бы мне-то переживать? Где Мэл и где обручение. Сам же заявил, что в ближайшие лет десять жениться не собирается. Потом спохватилась, что это вообще не имеет значения – потому что я-то под венец тоже, ни за что…
Я приложила ладони к горящим щекам. В сотый раз попыталась успокоить дыхание.
Получалось с трудом, да ещё под таким огнём чужих взглядов. На меня много кто смотрел! И парни, и девушки. Всем было интересно, что за гостью привела жена Вождя и усадила рядом с собой на почётное место.
- Начинается, начинается! – захлопала в ладоши Мирей.
Как по мановению руки расступились облака и показалась полная луна. Огромная, голубоватая. Тёмные пятна на ней – как на шкуре снежного барса.
В центр арены медленно вышел величественный мужчина. На губы леди Мэй легла нежная улыбка.
- Жители Таарна! Гм… а также наши почтенные гости. – Далеко разнёсся гулкий голос Вождя. – Позвольте объявить о начале турнира, знаменующего собой долгожданный для каждого из нас день! Для меня… гм-гм… особенно долгожданный. Потому что наконец-то хоть один из моих сыновей решил принять участие! Бьёрн вечно отлынивал, и решил проблему другим путем
По рядам прошёл хохот, кто-то засвистел и затопал ногами. Кажется, шутка всех повеселила.
Ну да! Эту даже я поняла. Свою жену старший сын вождя завоёвывал не на поле битвы. Собственно, ему вообще не пришлось её завоёвывать. Фиолин просто поставила его перед фактом, что теперь она – его жена. Правда, он не слишком долго сопротивлялся, насколько я знаю.
Перед моим внутренним взором очень живо вспыхнуло воспоминание о минувшей встрече. И брачные браслеты – так ярко горящие на запястьях Бьёрна и Фиолин в свете языков пламени. Знак обещания, знак принадлежности, такой же прочный и нерушимый, как связавшие этих двоих узы.
Посмеиваясь, Арн продолжил. Очевидно, у Вождя было великолепное настроение этим вечером.
- Мне даже немного жаль, что так и не выпала возможность увидеть поединок между старшими сыновьями на Кошачьей лапе. Они с детства спорили, кто из них лучше на мечах. Так мы и не выясним. Что ж! Сегодня Мэлвину придется отстаивать честь семьи.
Моё сердце предательским стуком отзывается на звук знакомого имени.
Белозубая улыбка Вождя становится шире, когда он оборачивается, и кидает куда-то назад:
- Но вы там наподдайте ему как следует, чтоб не задирал нос! Как Вождь, разрешаю.
Одобрительные вопли в толпе, топанье ногами.
Я уже вижу, как за спиной Вождя один за другим на песок арены выходят воины Таарна.
Меня кто-то толкает слева.
- Ух, мы чуть не опоздали! – возбуждённо шепчет Деймон, протискиваясь на свободное место. Горящие глаза подростка отражают огни арены. Он кое-как размещает длинные ноги, неловко пристраивает меч в ножнах у невысокого ограждения между первым рядом скамей и пространством для поединков.
- Ты бы ещё дольше на разминку пялился, точно бы опоздали, - рассудительно замечает Арс, усаживаясь на корточках сбоку от него. Старшему из близнецов места уже не осталось.
Дей принимается спорить, но мне теперь совершенно некогда следить за препирательством братьев.
Мой взгляд надёжно пойман в ловушку, когда среди тех, кто вышел на середину арены, и теперь приветствует соплеменников, поднимая к небу оружие, я замечаю Мэла.
Ради такого случая он надел поверх рубахи лёгкую кольчугу. Длинные непослушные волосы собраны в хвост, лоб перетягивает кожаный ремешок с эмблемой клана. Вид уверенный и сосредоточенный. Тёмные глаза скользят по толпе.
Я нервно оборачиваюсь к Мирей и задаю ей какой-то вопрос, смысла которого сама не понимаю… всё, что угодно, только бы не встречаться взглядом. И чтоб у этого нахала ни единой мысли не зародилось, будто я на него смотрю.
Вождь уходит в тень на другой стороне арены, желает всем удачи, и чтобы победил сильнейший.
И объявляет начало поединков.
С этого самого момента не смотреть у меня больше не получается.
Воины разбиты на пары, поединки идут один за другим. Победители сражаются между собой. Затем победители этого уровня – снова… и так до тех пор, пока на арене не останется кто-то один.
Затаив дыхание, замерев на самом краю скамьи и вцепившись в её край пальцами, позабыв обо всём на свете я жадно слежу за сражением.
Всё во мне поёт от восторга. Теперь я понимаю, чему посвящён Праздник. Красоте человеческого тела и торжеству человеческого духа. Смелости и стойкости. Благодарности небесам родной страны, которая вскормила всех этих доблестных своих сынов. Благодарности своему народу, который громкими криками и смехом подбадривает каждого, кто выходит на песок. Это единение всех, кто пришёл сюда в эту лунную ночь – вот что такое Праздник в Таарне.
Я поневоле захвачена общим порывом.
Я точно так же, как все, встречаю восторгом победителей и сочувствую проигравшим. Моя кровь бежит быстрее от звона мечей и криков взведённой толпы. Здесь никто не дерётся насмерть. Но даже если ранит другого, победитель протягивает руку проигравшему, чтобы помочь ему подняться с алого песка. И я уверена, что шрам, полученный на Кошачьей лапе, каждый из них будет нести с гордостью. Смотри, Таарн! На своих гордых сыновей, что славят тебя сталью и кровью.
Я понимаю, что тоже хочу быть частью этого мира. Я никогда ещё не чувствовала себя такой живой.
А ещё… моё глупое сердце замирает каждый раз, каждый чёртов раз, как чужой клинок пролетает в опасной близости от одной широко улыбающейся физиономии. Конечно же, этот дурак не стал надевать шлема, как его противники. Бравируя своей ловкостью, он подобно воде утекает от движений чужого оружия. В самый неожиданный момент нанося один-единственный, но мощный удар.
Каждый его бой заканчивался быстрее, чем местные барышни, ахая и охая, успевали как следует налюбоваться.
Кусая губы, я понимала, что соперников у Мэла остаётся всё меньше и меньше. И всё чаще, вместо того, чтобы следить за действием противника, мой синеглазый идиот ловит в толпе мой взгляд. Мне хочется подойти и самой врезать ему как следует, чтоб не отвлекался.
Почему-то с каждой его победой напряжение во мне закручивается пружиной всё туже и туже, так, что становится сложно дышать. Как будто в момент, когда он останется один на раскрашенном алым песке, случится что-то, чего я невольно жду весь этот вечер. Слишком много недосказанного, от чего звенит воздух вокруг меня. Слишком много недосказанного, чем искрится смеющийся синий взгляд.