И опять эта его мягкость, она казалась мне ненастоящей. Пропитанной фальшью. Словно генерал сменил тактику, и просто не давал мне возможности поругаться или поспорить с ним. И это разоружало.
— Мы привыкшие к таким условиям, — пробурчала я.
— Отвыкайте, — пожал он плечами.
— Мы не станем раздеваться, Ярвен! — раздражительно фыркнула, не в силах подпитать свой гнев.
— Ты дрожишь, Астрид, — с нажимом произнес он. — У тебя зуб на зуб не попадает. А посмотри на свою подругу. У нее ладони уже побелели от холода. Вы же послушницы — должны понимать, чем это чревато. Или хотите, чтобы мы с Тагаром лечили вас? Растирали, отпаивали.
— Астрид, покарауль, — Ксани мгновенно поднялась и заспешила к низкому дереву. Выхватила из рук дракона плащ, в который он совсем недавно кутал меня, и сама развесила его на низкой ветке.
Тагар оскалился. Видимо, успел мысленно представить процесс обтирания...
...Сложив руки на груди, я ждала, пока лиса передаст мне свою одежду. Ярвен поглядывал на меня, пряча улыбку. Подлый манипулятор!
Я тихо закипала, но виду не подавала. Получив от лисы ворох мокрого тряпья, буквально впихнула его в руки этого грубого Тагара. Он как-то неоднозначно цыкнул, но промолчал. Выставив перед собой рубаху, а затем и юбку, высушил магией и вернул.
Вслед за Ксани и я разделась, протянув ей одежду. Вот только вместо девичьей руки показалась мужская.
— Генерал Ярвен! — выдохнула я. — Что вы себе позволяете?
— В отношении тебя, лера? Абсолютно ничего, — он схватил вещи и удалился.
Выглянув, я заметила, что Ксани сидит рядом у огня. Обернувшись, она бросила виноватый взгляд.
«Замешкалась» — сообразила я.
Оборотница была сама не своя.
Ну ладно, я не стала разводить скандал на ровном месте, какая, по сути, разница кто отнесет мою рубаху с юбкой этому треклятому льву...
... Темнело.
Сидя рядом с лисой, я тихо поглаживала ее волосы. Она не разговаривала, не шевелилась и смотрела в одну точку. Не спала. Костер весело трещал, согревая нас и разгоняя мрак. Плащ так и остался висеть на ветке. Тагар его высушил и скрылся в чаще леса. Вернулся он с большим зайцем в руках. Отдав его Ярвену, лев подошел к огню и, усевшись, замер так же, как и Ксани — просто таращился на языки пламени. Выражение его лица становилось все мрачнее. Напряжение между ними возрастало. Ситуация казалась тупиковой и безысходной.
Дракон же взял на себя всю заботу о нашем ужине. Он со знанием дела жарил кусочки разделанного зверька. Лючи, как последняя предательница, бегала вокруг него, выклянчивая еду. Она охотно принимала его скупую ласку и слушалась во всем. Казалось, что он, а не я ее хозяин.
Это злило. Я чувствовала себя отвергнутой.
Но ни генерал, ни моя любимица этого не замечали. У костра на большом горячем валуне скворчало мясо. Его сладкий аромат витал над поляной. В животе заурчало. Но гордость не позволила просить еду.
Сумрак сменила кромешная тьма. В нескольких шагах от костра невозможно было ничего разглядеть. На небо снова набежали тучи и подул холодный ветер.
Я поежилась.
— Ешь, Астрид, и подругу свою покорми, — Ярвен всунул мне в руки два больших завернутых листа, в которых зажарилось мясо.
Развернувшись, он сразу же отошел, не давая мне и шанса отказаться. Лючи поджидала его у плоского камня, косясь глазами на оставшуюся тушку зайца.
У-у-у, раба желудка.
Фыркнув в ее сторону, я развернула лист с мясом и протянула его Ксани. Она не взяла. Тагар заметил это. На его лице заходили желваки.
— Может, расскажите все-таки, что между вами случилось? — не выдержала я. — Сил нет сидеть и ощущать, как вы оба кипите от лютой ненависти.
— Я не испытываю ненависти, женщина, — оскалился перевертыш. — Но и не обязан тебе ничего рассказывать. Не лезь в наши дела.
— Тагар, легче! — резкий окрик Ярвена прозвучал настолько внезапно, что я вздрогнула. В его голосе легко читалось предостережение и даже скрытая угроза.
— Меня отдали ему, — безжизненно произнесла Ксани. — Взяли в плен, долго держали в клетке. А потом он меня случайно заприметил. — Она кивнула в сторону льва. — Наверное, развлечься хотел да учуял пару. Не мне тебе рассказывать, Астрид, что порой творят с пленницами. А львы — самое жестокое племя севера. Они безжалостные убийцы. Женщина для них — бесправное существо. Вещь и не более. Он назвал меня перед толпой своей, но я ответила «нет». Это слышали все! Но никто не возразил ему, когда он затащил меня в свою палатку. Сказал, раз не хочу по-хорошему, значит, он добьется права на мою руку по-плохому. Я была совершеннолетней по законам и магов, и оборотней, но у львов свои правила. Он признал меня не достигшей того возраста, когда женщина решает за себя. И ему снова никто не возразил.
Она бросила на Тагара тяжелый, полный ненависти взгляд. В нем было столько обиды и презрения. И я ее понимала. Он поступил подло и по-настоящему жестоко.
— Он как-то выяснил, кто мой отец. Отправил к нему гонцов, а тот и рад. Выдал на все письменные разрешения, и меня тут же погнали в храм как скот. Условия для папеньки были слишком заманчивы. Помощь клану лис в обмен на девку. И никого не заботило, что я отца до этого три раза в жизни видела. Что я байстрюк! Что в другом племени росла. Что избранного даже не похоронила. Что убивали меня и Милофа воины клана львов. Всем было плевать на меня! Сыну главы племени нужна была утроба, и он ее учуял. У меня еще рубец на груди не побелел, а меня ему уже вручили с песнопениями.
Тагар слышал каждое ее слово. Но поджав губы, молчал, видимо, сказать было нечего.
— И что ты сделала? — спросила, хотя уже и сама догадалась.
Должница она его, говорят. О нет, это они ей задолжали и много.
— Что сделала? Все, что могла тогда, — голос Ксани стал тише. — Я не произносила клятв. Не признавала его своим нареченным. Не давала добровольно руку для тотема. Но он не замечал этого. Ему было все равно, хочу я его как мужчину или нет. Он видел лишь себя и свои хотелки. В первую брачную ночь, когда он полез на меня, я достала кинжал и вонзила в его чёрствое высушенное сердце. Надеялась, что он сдох. Зря! Нужно было глубже засаживать, как его воины мечом меня и моего любимого пронзали. У меня духу тогда на это не хватило. Слабой была.
— Ничего, — я взглянула на льва, — зато сейчас хватит.
— Довольно! — Ярвен протянул другу мясо. — Я тебе, Астрид, еще раз говорю: не можешь — не угрожай. Твоя подруга не соврала, но у нее своя правда, и смотрела она на все происходящее через обиду и изначальную ненависть. Но не время сейчас выяснять отношения. Иди спать.
— Я лягу здесь, — тут же возразила и напряглась.
С лица Ярвена исчезла маска мягкого и уступчивого дракона. На меня смотрел тот самодовольный генерал, что явился в храм Яники.
— Нет, Астрид, ты ляжешь рядом со мной на плаще. И не раздражай, девочка. Лес неспокоен, кого тут только нет.
— Я буду спать рядом с Ксани, — прорычала, готовясь дать отпор.
— У нее есть муж и он позаботится о ней!
— Связав?
— Если так будет безопаснее для нее, то да.
— Иди, Астрид, не зли его, — шепнула Ксани.
— И не подумаю! — в моем голосе звучал гнев.
— Да я негордый, — сдернув с ветки плащ, он двинулся ко мне. — Запомни, лера, я умею добиваться своего. И все будет так, как сказал я.
Он расстелил за моей спиной плащ. Я и пикнуть не успела, как мощные руки обхватили меня за талию и потащили от костра. Через мгновение я уже лежала на спине рядом с огромным мужчиной.
***
Сон совсем не шел. В голове вяло копошились тяжелые мысли. Звуки ночного леса успокаивали, но увы, я не могла полностью расслабиться. Устроившись на боку, закрыла голову согнутой рукой и бесцельно наблюдала за танцем язычков пламени. Это завораживало и дарило умиротворение.
Огонь — это всегда тепло и защита от зверя.
Ярвен тихо лежал рядом. Нас укрывал мой тонкий плащ и его толстая куртка, от нее приятно пахло травой и костром. Размеренное и глубокое дыхание генерала указывало на то, что он крепко спит, но отчего-то я сомневалась в этом. Тяжелая рука дракона покоилась на моем животе обжигая. От его тела исходил жар и он, как ни странно, был мне приятен.
Наверное, я хорошо помнила холод иных ночей, когда колотило так, что и лучине был бы рад как дитя. Однажды проснувшись, я обнаружила, что волосы вмерзли в небольшую лужицу. Вот тогда-то я и узнала, что тепло дороже гордости.
Много дороже.
В костре треснула толстая ветка. Я вздрогнула и объятия Ярвена мгновенно стали крепче.
«Не спит» — поняла я.
Это смутило. Все же лежать на одном плаще с чужим мужчиной было несколько странно и непривычно.
Генерал зашевелился и мягко уткнулся в мои волосы.
Ксани сидела в стороне, обняв колени руками. Она дремала, пристроив голову на ноги. То и дело лисичка заваливалась набок, но, мгновенно просыпаясь, возвращалась в прежнюю позу.
Не спал и Тагар. Лев, не мигая, смотрел на огонь и не шевелился. Казалось, и не дышал вовсе. Суровый, словно из камня выточенный. Лицо, что маска, ни одной эмоции. Он нес дозор, пока дракон отдыхал. Но то и дело его взгляд скользил в сторону лисы. Мне чудилось, что он выжидал чего-то.
Наконец, Ксани медленно опустилась на сырую землю, легла набок и снова притянула колени к груди. Ее дыхание выровнялось. Подождав еще немного, Тагар бесшумно поднялся и скользнул к ней. Но внезапно, остановившись, бросил взгляд на меня. Прищурился. Ладонь Ярвена на моем животе стала тяжелее — дракон словно, предостерегая, притянул меня еще ближе к себе. Я ощутила его теплое дыхание на своих волосах. Тем временем оборотень обошел костер и опустился перед лисой на колени. Осторожно поднял ее на руки и, не спеша, перенес на свой плащ. Уложил и бережно укрыл своей курткой.