— Хорошая мечта...
Я кивнула, ярко представляя эту картину. Внезапно пространство передо мной подернулось. Моргнув, четко увидела перед собой знакомый, но в то же время чуждый пейзаж. Поле, засеянное пшеницей, чернеющая кромка леса вдалеке и строящийся храм. Люди мельтешат. Телеги с досками со стороны замка едут. А впереди бежит повзрослевший Комир. Внешне он всё такой же светленький да щуплый. Ему машет темноволосая женщина в коричневом платочке...
Я просияла.
— Что-то увидела, лера? — из цепких лап собственной магии меня выдернул вопрос жрицы.
— Ваш храм, — шепнула не удержавшись.
И вдруг в ускользающей картине заметила мужчину, руководящего стройкой... Сердце забилось быстрее в дикой надежде — он обернется, и я пойму, что не ошиблась. Но всё развеялось, оставляя меня ни с чем.
— Ты побледнела, лера.
— Я вижу плохие вещи, и всё чаще, — прохрипела, успокаивая растревоженную душу.
— А хорошие?
— И их тоже, — тяжело выдохнув, погладила Дару по худенькой руке.
— Детей видишь?
— И их, и вас, — я подняла взгляд на женщину. — Мы так и не познакомились.
— Эла, — представилась жрица, — как дальше уже и сама не помню. Девчонкой была, когда красноглазые на нашу деревню напали. Местная я, с северных земель. Мать — ведьма, род её древний. Отец... вроде магом был. А может, и нет. Время всё стерло. Я и не помню их совсем. Ушли перевертыши, а через несколько дней появились жрицы. Так я и стала дочерью Яники. В общем, всё как у всех. Меч, дорога и вечная война, но не как у мужчин — за власть и земли. Наша война, она за жизни слабых, малых и старых. И нет у нее ни начала, ни конца. Вечная битва.
— А если Ярвен вернет мне лен, вы захотите остаться?
Она приподнялась на локтях и забавно склонила голову набок.
— А кого убить надо, чтобы та земля к тебе вернулась?
Не ожидая такого ответа, я вдруг прыснула со смеху и тут же прикрыла рот, чтобы детей не разбудить.
— Да убивать не обязательно, — выдавила из себя, давясь хохотом. — Ярвен бы выжил...
— А это ты к кому надо пришла, — важно закивала она. — Я же не просто так с детьми осталась. Дара — маг, конечно, сильный, но со смертью не ей беседы вести.
— А кому? — я подалась вперёд, кажется, понимая, что к чему.
— Ведьме, конечно, — авторитетно заявила жрица. — Мы же непросто маги. Это ты черпаешь силы изнутри, высасываешь её из собственной души. А для меня весь мир — полная чаша: огонь из костра, воду из ручья, а жизнь, да из той же земли выну и в генерала твоего вложу.
— И в Тагара?
— А надо? — она прищурилась.
— Надо, — закивала я, — очень надо.
— Сделаю, но с тебя, лера, храм и деревня...
— Три, — не задумываясь пообещала я, — и помощь во всем.
— Хорошая ты послушница — ведьма улыбнулась да так, что зубы показались. — Все живы будут. Я свое не упущу.
Кивнув, я попыталась восстановить образ того высокого, крепкого мужчины из видения. Ярвен ли? Я очень надеялась, что не обозналась...
***
Разговор со жрицей меня немного успокоил, но тревога всё равно грызла сердце.
Оставшись одна в палатке, ворочалась на матрасе под теплым одеялом и всё прислушивалась к звукам лагеря. Стоило кому-нибудь вскрикнуть или погреметь ящиками, как я мгновенно открывала глаза и таращилась на закрытый полог.
Ждала.
Чего?
Сама не понимала.
Это изводило, терзало и не давало покоя.
Что-то подсознательное и неподвластное моему разуму.
Иногда мне казалось, что я засыпаю, но легкие шорохи снова вынуждали выныривать из липкого омута дремоты. Прислушиваясь, ругала себя на чем свет стоит, за мнительность, за неспособность оградить себя от собственного дара.
Успокаивалась, закрывала глаза и снова зачем-то слушала лагерь...
... Шаги, тихие, едва уловимые. Прямо за палаткой. Хруст сломанной под чьим-то весом ветки. Дыхание. Некто стоял прямо за тонкой стенкой моего укрытия. Он молчал.
Замерев, пыталась понять — не игры ли это моего уставшего сознания. Сплю я или нет? Реальность ли происходящее.
Еще шаги, но другие. Короткие и легкие. Какие-то неуклюжие.
— Не время, — едва уловимый шепот. — Ещё рано. Но ты должен сделать так, как сказал я. Ты ведь всё видишь?
Говорящему никто не ответил. Я попыталась открыть глаза, но дремота не отпускала.
— Ей ничего не будет. Никому не будет. Ты ведь хочешь получить то, что у тебя отняли? Всё будет. Поверь мне. Я никогда тебя не обману и не предам. Ты последнее, что у меня осталось, и я желаю тебе счастья. Не бойся. Доверяй тому, что видишь. А сейчас иди... Уже скоро.
Снова шаги. Тихие и громче. Шелест сухой травы, придавливаемой к стылой земле сапогами. Кашель...
Именно он окончательно убедил меня, что ничего не грезится. Распахнув глаза, тяжело повернулась на живот и привстала на локтях. Нужно было подняться и посмотреть, кто там, но как же тяжело мне было стряхнуть с себя цепи сна.
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем я встала на ноги и шатаясь дошла до полога, откинула его и, сделав шаг, внезапно уткнулась во мраке ночи во что-то твердое.
— Астрид! — раздалось удивленное надо мной. Препятствие повернулось и заключило меня в объятия. — Что ты делаешь здесь? Почему не спишь?
— Там... шаги и говорили, — мой голос хрипел спросонья. — Там... за палаткой.
— Астрид, — Ярвен резко поднял меня на руки и, сделав несколько шагов, позволил увидеть всё пространство за нашими спинами.
Никого не было. Горели два больших костра, поваленные около них бревна и те пустовали.
— Через несколько часов рассвет, моя лера, все спят. И я шел к тебе. Возможно, ты услышала через сон меня, остальное нарисовало воображение.
— Нет, — я широко зевнула и, передернув от холода плечами, затрясла головой. — Я слышала, они говорили... Он твердил, что второй должен сделать всё, как он велит, и никому ничего не будет. И всё уже скоро....
Собственные слова показались мне странным бредом. Теперь уже и я сама это понимала.
— Ну вот видишь, сама же говоришь — никому ничего не будет, — тихо засмеялся Ярвен. — Просто дурной сон, но никогда больше не выскакивай из палатки. Лагерь большой, народу много, затеряться может любой. Не доверяю я никому, каждый третий предать способен. А у нас, помимо моих воинов, ещё и перевертыши Тагара, пришлых, пробившихся в дороге много. В основном подростки и дети, но не только. Слишком разношерстное войско. Раньше меня это не заботило, терять было нечего. А теперь это вылилось в проблему.
Отодвинув тяжелый полог, Ярвен занес меня обратно в теплую палатку. Опустил на твердый матрас и навис сверху. Улыбнулся. В его темных глазах разгорался жаркий алый огонек.
— Поцелуешь? — выдохнула я, скользнув ладонью по его груди.
— Весь вечер мечтал прийти к тебе пораньше и хоть немного посидеть рядом, — признался он. — Мои люди говорят, ты шьешь зимнюю одежду детям. Это отлично.
— Плащи и одеяла, — похвалилась, обнимая его за плечи. — Ты не уйдешь?
— Я, наконец, пришел, моя красивая, хоть остаток ночи, но проведу, сжимая тебя в объятьях. Оказывается, для счастья мне нужно так мало. Видеть твои глаза, наблюдать, как ты улыбаешься, и ощущать тепло податливого тела. Даже мечтать о таком не смел.
Немного смутившись, я, тем не менее, расстегнув громоздкую булавку, стянула с него плащ, вслед за ним отправила в сторону крышки сундука и теплую кожаную куртку. Только когда проворно высвободила первую из трех больших деревянных пуговиц на рубашке, Ярвен дрогнул и накрыл мои пальцы своей огромной ладонью.
— Астрид, я хочу, чтобы ты понимала — чем больше даришь мне свои ласки, тем сильнее становится наша и без того крепкая связь. Если ты вдруг передумаешь...
Вздохнув, прикрыла его рот рукой.
— Шим, скоро весь лагерь начнет высмеивать тебя. Где это видано, чтобы жена, да ещё и истинная, гонялась за драконом по всем полянам, соблазняла его и склоняла к близости. Пожалей меня, генерал, вот нужна мне такая слава?
— Лера, — он тихо засмеялся, — я же о тебе думаю. Тебе счастья хочу. Только тебе...
— Ой, целуй уже, — не выдержала я и сама потянулась к его губам.
Он меня не разочаровал. Мгновенно оказавшись подмятой под огромного мужчину, млела от удовольствия, ощущая, как его немного шершавые ладони скользят по моим бедрам, задирают подол его же туники и поднимаются всё выше. Губы моего генерала становились все требовательнее и жаднее. Его язык, ворвавшись в мой рот, приласкал нёбо и слился с моим языком, дразня и главенствуя.
Громко застонав, согнула ноги, давая своему дракону больше свободы.
Он не растерялся. Мягко раздвинув их шире, удобно устроился между. Чуть отстранившись, навис надо мной, всматриваясь в мои глаза. Я тонула в той любви и нежности, что видела в этом взгляде. Ощущала себя такой цельной, нужной и желанной...
— Скажи мне, Ярвен... — шепнула, чувствуя такую нужду в его признании.
Мне так не хватало этих простых слов.
— Я люблю тебя, — выдохнул он и резко ворвался в моё тело.
Счастливо улыбнувшись, обвила его шею и забралась пальцами в темные жесткие волосы.
— Астрид... — рыкнул он, не прекращая дарить мне это непередаваемое удовольствие.
— Люблю тебя, — шепнула ему в губы. — Всегда буду любить и выбирать только тебя, под какой личиной ты бы ни скрывался. Люблю тебя, Ярвен Шрам!
Палатка наполнилась звуками страсти, оглушающими первые предрассветные трели птиц.
Сквозь сон ощутила легкое прикосновение. Словно чьи-то губы нежно поцеловали уголок глаза. Душу окутало тепло, разливаясь непередаваемым удовольствием. Вроде ещё лежу на матрасе, а уже ощущение, что день пройдет просто замечательно.