Умный правитель
Идеи
Адресат
Как сделать так, чтобы страна перегнала других? Вопрос только: в чем? В земле? В технологиях? В собственности? В силе разрушать? Да, конечно. Но еще больше – в продолжительности жизни, в благополучии семей, в идеях, влияющих на мир, в том, чтобы остаться именно такой как можно дольше.
Как управлять, чтобы все это случилось?
Книга – об этом.
В России часто говорят: «Они». «Они решили. Они нам дали. Они у нас все забрали». Когда спрашиваешь: «Кто это?» – нет ответа.
Этот кусок книги для тех, кого в просторечии называют «Они». Для первых лиц.
Но книга еще и от имени нас. А это еще кто?
Спокойный, рациональный, средний класс, который хотел бы долго и с удовольствием жить, плодиться и размножаться.
Выдавать идеи, перегонять.
Мы и Они. От имени нас – книга для Них.
Свободное мышление
Свободное мышление отвергает:
1) Идолопоклонничество. Дикая смесь коммунистических и династических статуй давно походит – размерами и замыслом – на идолов острова Пасхи, на базальтовых идолов, доходящих до 20 м в высоту, в сотни тонн веса. Когда-нибудь новый Тур Хейердал будет выяснять, как мы это построили.
2) Клерикализм, ищущий крайности. Церковь, ставшая корпорацией, всегда проваливалась. Гонимая вера всегда побеждала. Вера – шепот, вера – утешение, вера – свободный выбор, вера – прямой разговор. Вера – печальный, веками намоленный храм, в котором часы потрескивают.
3) Антизападничество как сияние разума. Заливание мозга кипятком. Искажение лица путем победоносного рыка – не лучший способ бытия теплым летом.
4) Ложное величие. На подъезде к станции Белинской – костяки бывших заводов. В Петербурге темные пустые корпуса, подступающие прямо к дороге. Величие – это прекращение бараков, хрущевок, времянок и одичавших заборов длиной в десяток бетонных экваторов. Истребление босяцкого способа существования.
5) Антилиберализм как метод хождения в зоопарк. Человека, призывающего загнать всех в клетки, обычно хватают за рукава и тащат в Кащенко, а не в телекамеру.
6) Однородность сознания, достигаемую путем его перемалывания.
7) Счастье молотка, вколачивающего гвозди в лоб. Счастье быть маршевым рупором.
8) Насилие, пронизывающее стекла, как мороз. Эфир как пыточную камеру для спокойно думающего человека.
И по мелочи:
9) Чувство неутомимого превосходства. Орлиный клекот в мозгу воробья.
10) Зрелища, от которых разит Римом. Икоту как принцип существования.
11) Крики маргинала в его потерянном саду.
Не делайте этого! Все это – неутомимое хождение в сарай вместо постройки дома. В сарай не ходит свободное мышление самодостаточного человека, отвечающего за самого себя, за свою жизнь, за свой способ существования, за свой взгляд, которым он обрабатывает жизнь.
Испорченный либерализм
Либерализм в России испорчен, как старое масло. Его подменили чем-то другим.
Либерализм – это учение о государстве как собрании свободных людей, отстаивающих свои интересы, с учетом коллективных и общих. О государстве как стае самодвижущихся людей, способных на риски и инновации. О государстве, которое не является пирамидой из закрепленных людей.
Экономическая политика в либерализме – поддержка всего и всех, кто готов принять риски, несет инновации. Это поддержка обогащения нации, среднего класса, качества жизни. Это создание инфраструктуры, вокруг которой начинают процветать новые поселения.
Это – другая политика.
Либерализм в России испорчен. Он подменен рыночным фундаментализмом (РФ). Грубо говоря, рынок все сделает и исправит. Копирование регулирования в США и ЕС. Безмерная, безумная ошибка в отношении «перехода» больших индустриальных систем, какой был СССР. Не менее грубая ошибка в отношении больших, «незрелых» развивающихся экономик.
РФ (Российская Федерация) и РФ (рыночный фундаментализм) долгое время были синонимами.
Это создало почву для эволюции российского государства в сверхконцентрированное – по власти, по собственности, по степени вмешательства государства. «Плохие деньги вытеснили хорошие». Крайности сошлись.
В будущем – «точка перелома». Цикличность.
Либо перерастание в командную экономику. Под любым «измом».
Либо загнивание, жизнь по нисходящей. Большая Нигерия со всеми ее конфликтами (многонациональность, христианство и ислам, делящие страну пополам).
Либо история даст обратный ход – к честному либерализму, к осторожному, рациональному высвобождению частных сил и успокоению государства в России. К снижению рисков. К притяжению к России, вместо растущей центробежной силы.
Вместо «мэйнстрима» в экономической школе, в экономической и финансовой политике, за которыми 20 с лишним лет неудач, вместо одной и той же колоды генералов от экономики, в основе деятельности которых рыночный фундаментализм, – другая, альтернативная школа «прагматичного либерализма».
Другая школа, в которой макроэкономист чувствует последствия того, что он делает, на «кончиках пальцев», где каждый его шаг – это шаг к росту имущества и высвобождению энергии среднего класса и бизнеса, где все в практической политике подчинено росту качества и продолжительности жизни, модернизации экономики, ее устойчивому опережающему росту для каждого из нас.
Циклы
Полосатое время
То маслицем намазать, то под зад коленкой. Время, как ни штопай, следует полосами. Это циклы, тренды (при всей неоднозначности того, что происходило внутри):
1797–1801 – ужесточения, Павел I, структурирование;
1801–1825 – либерализация, Александр I, парламентские проекты;
1825–1855 – централизация, свертывание власти в жгут, Николай I;
1855–1881 – либерализация, Александр II, реформы, представительство;
1881–1894 – закручивание, Александр III, административное давление;
1894–1917 – вынужденная либерализация, Николай II, парламент, февраль;
1917–1921 – октябрь, военный коммунизм, всё – административно;
1921–1931 – либерализация, нэп;
1931–1953 – сбор всего в кулак, административная система, Сталин;
1954–1970 – либерализация, оттепель, экономическая реформа;
1970–1985 – централизация, бюрократизация, концентрация;
1985–1998 – либерализация, децентрализация, разгосударствление, разнос;
с 1998 – шаг за шагом концентрация власти, сгущение государства.
Большие качели. Как и за кордоном.
Это циклы в 15–25 лет, хотя были и короче, и длиннее. У них есть причины, никакой тайны. Живая пульсация общества. То отпустить, чтобы дышало, то придавить, чтобы удержать. То дать волю, чтобы полный вперед, то зажать, чтобы не упустить.
Наша особенность: почти 150 лет в России – из крайности в крайность. Амплитуда – чрезмерна. Из одного перебора в другой.
Ну а дальше? Никто не скажет – когда, но жизнь сама отпустит вожжи. На дистанции в 5–10 лет. Скорее всего, это случится. Если, конечно, мысленно продолжить этот ряд.
Что еще? Действие равно противодействию, как закон жизни больших систем.
Чем дальше мы зайдем в том, что называется «сверхконцентрация власти», тем сильнее будет обратное движение.
Лучше не нужно. Просто из чувства самосохранения. Ради любви к эволюции, а больше всего к тем, с кем мы вместе, в одно время живем. Любовь и жалость здесь – одно и то же.
Сегодня
Двадцать длинных трендов в России, в которых мы живем:
1) упрощение – мышления, решений;
2) замыкание – экономики, людей, по мелкому мазку;
3) либо ты с нами, либо нет;
4) консолидация, пакетирование, уплощение – активов, собственности;
5) вязкая, зыбкая, слабая экономика, подверженная инсультам;
6) милитаризация, гонка;
7) искажение реальности, вменение искусственной;
8) рост административной экономики – до 75–80 %;
9) перерастание страдания в смех;
10) убывание рынка (выживут остатки мелких и малых);
11) известкование жил, снижение степеней свободы;
12) чудо надзора, сверхбыстрый рост административного бремени;
13) куклы, клоуны и зомби;
14) рост разрыва в технологиях;
15) вымывание сильных, растворение талантов;
16) побег в себя или наружу;
15) сверхконцентрация в Москве, капсулирование регионов;
17) снаружи – рост сил и средств, физически соприкасающихся, способных вызвать мировую вспышку;
18) не по-людски, разрыв этики и действительности, двоемыслие;
19) сверхконцентрация рисков, сверхволатильность;
20) ослабление – тупиковая ветвь.
Вместе с тем тоже двадцать:
1) еще открытая экономика;
2) информационно открытая;
3) великая экономика;
4) много умных;
5) осень – золотая и красная;
6) масса идей;
7) много значительных, любимых, безукоризненных людей;
8) молодая кровь – технократы закипают в кастрюле;
9) еще много форточек;
10) общество сложнее, чем его понимаешь;
11) оно сильнее, чем думаешь;
12) энергия бурлит в крови, растекается по улицам Москвы;
13) все родное;
14) каждый лист пахнет так же, как в детстве;
15) бывают чудеса;
16) бывают повороты;
17) бывают циклы;
18) бывает эволюция;
19) никогда не убывает надежда;
20) все это – большее приключение, в котором стоит бушевать.
Нужно искать умный ход дальше.
Что делать дальше
После поражений следуют реформы.
После побед – закручивание гаек и лающие команды.
После виктории 1812 г. – тиски, Священный союз, жандармерия.
После 1856 г., поражение в Крымской войне – широкие реформы, модернизация.
1905 г. – еще одно поражение. Ответ – манифест, конституция, промышленный подъем.
1917 г. – поражение в мировой войне. Ответ – октябрьский переворот, земля крестьянам, социальные лифты.
Победа 1945 г. – за ней посадки.
Поражение в Афганистане конца 1980-х годов – «перестройка», уход в рынок.
Украина – это огораживание, попытка изоляции, чем бы ни закончилось.
Впереди зреет ответ на санкции.
Худший ответ – торможение, рост налогов, процента, регулятивного бремени, напряжение мускулов, ограничения свобод, посадки. Здравствуй, мобилизация!
Плохой ответ – медленное сползание, убывание.
Правильный ответ – либеральный.
Но какой?
Максимум максимумов стимулов роста внутреннего спроса и предложения.
Каких?
Всё для бизнеса и среднего класса. Растите, дорогие! Растите, сколько сможете! Потребляйте, стройте! Дышите свободнее в своей стране!
Куда что идет
Всем известный Аркадий Аверченко в своем успешнейшем журнале «Новый Сатирикон» под манифестом об отречении царя заметил: «Прочел с удовольствием». Номер от 17 марта 1917 года.
Журнал был разогнан в 1918 году, Аверченко добрался до Праги и умер в 1925 году. Сатириконцы разбрелись по миру – кто в эмиграцию, кто погиб, кто стал рисовать в «Смехачах» при новой власти.
Не торопите изменения. Они всегда могут оказаться хуже того, что было. Будем мечтать осторожнее о том, что будет когда-нибудь, потом. Судя по идеям, бродящим в народе, по настроениям его, золотой век может и не наступить.