– Отстрел соотечественников вне квот и норм. Сезон круглогодичный. Лучшие крематории России ждут вас.
Сергачев поморщился:
– Ладно. С тобой еще отдельный разговор будет. Завтра, когда со своим начальством все утрясешь, еще поговорим, особо-то не веселись. Ладно, по первоначалу вроде все обсудили, для первого раза вроде достаточно. Вопросы какие есть?
Вадик поднял руку.
– Есть. Что первично, материя или сознание?
– Финансирование. Еще есть вопросы?
Вадик приподнял ладони.
– После такого ответа какие вопросы. Больше нет.
– Тогда прервемся. Сергею еще к ракетчикам идти. Вообще, проблем куча. Но тем не менее беседа состоялась. Вообще момент ответственный, перед важным делом расстаемся. Даже не знаю, что вам сказать.
Вадик с пониманием взглянул на Сергачева:
– Может, споем что-нибудь?
– А что? «Интернационал»?
– «Интернационал»… А «сухой я корочкой питалась» не хочешь?
Сергей развел руками:
– Гимн оборонки.
– М-да. Нет песен.
Вадик усмехнулся:
– Может, «Правь, Британия, морями»?
– «Правь, правительство, козлами». Ладно. Без песен обойдемся. Кефирчику еще хотите? А то пропадет ведь.
– Наливай.
Они молча допили кефир. Сергачев, поднимаясь, потеребил Сергея за плечо.
– Пойдем. Половина седьмого, тебя уже специалисты-ракетчики ждут. – Он повернулся к Вадику. – Сейчас его отведу, вернусь, еще на пять минут разговор будет. Так что подожди пока что. Если в дверь стучать будут, сиди тихо, главное, никому не открывай.
Вадик вытаращил глаза:
– Это как? У вас тут что, местные извращенцы-маньяки по зданию бродят? Так ты б хоть цепочку с глазком сделал.
Сергачев поморщился:
– Да нет. Я на пребывание в этой комнате в выходные разрешение не успел оформить, а тут иногда охрана по этажам ходит, проверки устраивает. Увидят тебя, целое дело закатят. Так что сиди тихо.
– Ладно. Только ты ненадолго, а то мне страшно будет. – Он помотал головой. – Ну, попал я, ну и учрежденьице. Какие-то пидеры дикие по коридорам бегают. Да еще группами. Только зазеваешься, и звездец. Как говорила одна моя подруга, последней девственности лишат.
– Чего ты несешь? У тебя по карате какой дан?
– Второй.
– Ну так?
– У меня-то дан, а у них…
С безнадежным видом махнув рукой, Сергачев толкнул дверь. Сергей вышел за ним. В коридоре Сергачев обеспокоенно повернулся к Сергею:
– Ну все, с Вадиком ты познакомился, а это главное. Больше тебе на этом этаже делать нечего, сейчас к ракетчикам пойдем. Там сразу обучение начнешь, только имей в виду, они ребята привередливые, не со всяким как надо будут разговаривать, так что ты держи себя по обстановке, подходы ищи, – он как будто смущенно посмотрел на Сергея. – Ракетчики – это шестой этаж, мы там редко бываем, да и они это не очень любят, я тебя только до поста доведу. Погоди, дай-ка взглянуть. – Он, быстро поднеся к глазам, на ходу рассмотрел поданный Сергеем пропуск. – Нет, все нормально, все значки правильные и номера помещений указаны. На, держи.
Пройдя коридор, они вышли на лестницу. Остановившись за полмарша до шестого этажа, Сергачев вновь повернулся к Сергею:
– Ну все. Сейчас расстанемся. Сейчас давай учи матчасть, а что дальше делать, сам уже знаешь. Билеты на самолет на понедельник бери, утром в понедельник сюда заедешь, тут тебе все оборудование вручат, а дальше я тебя сам в аэропорт отвезу. Наверх не пойду, чего зря перед караулом светиться, они этого не любят. Ну, давай.
Они пожали друг другу руки. Преодолев последние несколько ступенек, Сергей вышел на площадку. Четверо солдат с автоматами, хотя на этот раз без бронежилетов, стояли у входа, еще один сидел за столом над раскрытой амбарной книгой, чуть дальше настороженно прогуливался поперек площадки еще один охранник, с погонами сержанта. За спиной у них тянулся, уходя в темную перспективу, все тот же бесконечный прямой коридор. Подав пропуск автоматчику, Сергей вновь прошел процедуру сличения своего облика с фотокарточкой, после чего пропуск был передан сидевшему за столом, который тщательно записал все в амбарную книгу. Сержант ревниво следил за работой подчиненных. Словно впервые после этого заметив Сергея, он требовательно взглянул на него.
– В какую комнату идете?
Сергей назвал номер.
Сержант строго кивнул:
– Прямо по коридору.
Сергей сунул пропуск в карман. Придя после реплики сержанта в отличное настроение и вновь прочувствовав ситуацию, он щелкнул по рукаву рубашки, сбивая воображаемую пылинку, и, придав лицу невозмутимо-прохладное выражение, двинулся по коридору, следя за номерами на дверях. Дойдя до нужной, он нажал кнопку вызова на кодовом замке. Дверь немедленно открылась. Подтянутый молодой человек в штатском, но с явно армейской выправкой, отступил, пропуская его внутрь. В помещении было светло и чисто. Сергей вошел.
– Воронцов. Из двадцать девятого института.
Молодой человек, корректно кивнув, указал на дверь в соседнюю комнату.
– Заходите. Вас ждут.
Сергей зашел. Дверь за ним закрылась, почти синхронно с ней открылась дверь с противоположной стороны, и в комнату вошел худощавый человек лет сорока пяти в отлично сидящем сером костюме. Быстро окинув Сергея взглядом и, как показалось Сергею, мгновенно все поняв про него, он коротко поклонился:
– Данилов.
– Воронцов.
Пройдя мимо стены с экраном, они уселись в кресла у длинного полированного стола друг напротив друга.
Аристократически поддернув брючину и небрежно закинув ногу на ногу, хозяин кабинета невозмутимо-приветливо оглядел Сергея.
– Насколько я знаю, вы радиоэлектронщик.
– Совершенно верно.
– Прекрасно. Что вы знаете о ракетах, господин Воронцов?
Сергей, на секунду деловито задумавшись, с невозмутимым достоинством оглядел хозяина кабинета.
– Ракета представляет собой летательный аппарат цилидрическо-конической формы, использующий для своего полета принцип реактивного движения. Применяется для исследований космического пространства, а также для поражения удаленных целей, в том числе скоплений живой силы и техники противника. Теория ракетостроения была разработана русским ученым Циолковским. Ракетные силы стратегического назначения являлись основным элементом ядерной триады, обеспечивавшей безопасность и стратегические интересы Советского Союза.
Хозяин кабинета, не поведя и бровью, взглянул на него:
– Гм… Ну что ж, информация почти исчерпывающая. В принципе, мне даже нечего добавить. Разве что кое-какие детали. Известно ли вам что-нибудь о внутреннем устройстве ракеты?
– Боюсь, нет.
– Понимаю. В таком случае, взгляните на эту схему.
Достав из кармана пульт дистанционного управления, хозяин кабинета нажал на кнопку. Шторы на противоположной стене разъехались, открыв подсвеченную изнутри пластиковую доску с нанесенным на ней чертежом. Легко поднявшись с кресла и взяв с длинной полочки под доской указку, хозяин кабинета встал у доски.
– Итак, перед вами схема крылатой ракеты того типа, что потерпела аварию в Белоруссии. Общая длина ракеты составляет шесть с половиной метров. Ракета делится на три части. Первая из них, головная часть, в которой расположены спецпроцессор и все электронные схемы управления полетом ракеты. Длина этой части составляет полметра. Далее – средняя часть, где расположен боезаряд ракеты. Ее длина составляет метр. И наконец, хвостовая часть, где расположены двигательная установка ракеты и топливные баки. Ее длина составляет примерно четыре с половиной метра. Средняя и хвостовая части не содержат новых конструктивных решений и взяты из прежних моделей, прототипы которых хорошо известны на Западе. Интерес для зарубежных спецслужб представляет головная часть, в которой находятся принципиально новые по технической идеологии и инструментальному исполнению системы наведения и целеуказания. Они и должны стать предметом ваших усилий. Впрочем, деление ракеты на функциональные части достаточно условное, так как кабели интерфейса управления пронизывают весь корпус ракеты, передавая в различные ее блоки сигналы управления из головной части. Именно это и потребовало участия в работах специалиста-электронщика, то есть вас. Такова преамбула нашей беседы.
Положив указку на полку и обойдя стол, хозяин кабинета вновь уселся в кресло напротив Сергея.
– Итак, из сказанного ясна задача, в решении которой мы рассчитываем на ваше содействие. Возможны два варианта, а именно. Программа-максимум – извлечение конструктива с бортовым процессором из корпуса ракеты и доставка его в Москву. Этот вариант ценен тем, что, помимо проблемы несанкционированного доступа, он решает и проблему анализа, так как в составе бортового процессора находится и устройство электронного протокола, в котором хранится последовательность управляющих импульсов и комбинаций, выдававшихся управляющими устройствами ракеты в процессе полета, на основании которых мы сможем установить, что послужило причиной отказа. И программа-минимум – подрыв ракеты в том случае, если извлечение конструктива по каким-то причинам окажется невозможным. Следует признать, что имеются осложняющие обстоятельства. В момент падения и удара о землю могла произойти существенная деформация корпуса ракеты с соответствующим смещением ее внутренних частей, что может затруднить ваши дальнейшие работы в качестве схемотехника-оператора. Дополнительным обстоятельством является то, что в процессе полета после возникновения нештатной ситуации поданный на ракету сигнал дистанционного подрыва не прошел, и это тоже вносит в ситуацию известную неопределенность. Заряд ракеты по-прежнему активирован. Все это, как вы понимаете, делает для нас наиболее желательным исполнение программы-максимум. Такова исходная ситуация. У вас есть вопросы?
Хозяин деловито посмотрел на Сергея. Сергей задумался.
– Вы говорите, что внутренние части ракеты могут быть смещены? Соответственно могут быть смещены разъемы, контактные группы и интерфейсные кабели?