– Piа frаus Frаus рiа, – произнесла тётушка на латинском языке и повторила на русском: – Благочестивый обман; святая ложь. Так кто ж вам поверит? Вы что же, полагаете, если считаетесь другом Василия, дозволено допускать такое поведение по отношению к княжне? Вы на минуточку забылись, юноша. Это вам не дом терпимости, который вы изволите посещать. – Вельскому стало не по себе. Удар ниже пояса – так прозвучали слова княгини. Он–то был уверен, что о его похождениях никто не знает. - В нашем доме живут приличные люди – дворяне, к вашему сведению. Если вам в детстве родители не объяснили, какая разница между девушкой из аристократической семьи и дамочкой полусвета… то я вынуждена принять меры, что бы оградить свою племянницу от вас. Считаю, разговор окончен. Вашим воспитанием заниматься не собираюсь. Говорить больше не о чем. Таких, как вы… – Княгиня приложила немало усилий, что бы сдержать себя. - Позабочусь, чтобы в приличные дома вам доступ был запрещён. Молодой человек, я настоятельно прошу, нет, требую, чтобы вашей ноги в нашем доме не было, - разгорячилась Софья Гавриловна, категорично поставив на вид Вельскому, и указала на дверь.
Юнкер стоял молча, как в воду опущенный, его щёки пылали, он теребил за спиной руки, переваливаясь с одной ноги на другую. Вельский не знал, как вести себя в данной ситуации и слов не находил.
– Вы что, плохо слышите?! Дважды повторять не буду. На выход, вам здесь делать нечего. Проводите молодого человека, - скомандовала княгиня, глядя на служанку. Вельский с поникшей головой покинул дом.
Короткий разговор с Васей
– Теперь, мой милый племянничек, с тобой разберёмся. Попрошу ко мне в комнату, нежелательно, что бы Нина слышала наш разговор, – обратилась Софья Гавриловна к Васе.
– Вы во всём правы, дорогая т ётушка, любое ваше решение покорно принимаю. Никогда не прощу себе, что так ошибся. Мой недочёт, который подверг сестру унижению.
– Всё так, голубчик Васенька. Это достойно офицера – уметь признавать свою вину. Ты сам себе судья. Урок тебе на всю оставшуюся жизнь – не доверяй людям. Видишь, во что твоя наивность и доверчивость выливается. Взрослеть пора, мой милый. Это Петербург, здесь нравы иные.
– Вижу. Слово даю, больше не допущу ошибок. – Вася чувствовал себя подавленным, он близко к сердцу принял поступок Вельского. Предстоял очень неприятный разговор с Бориславом и разрыв отношений. Брат это знал.
– Вот и славно поговорили. Не сердись на меня. Поверь, я вас защищаю, к сожалению, больше некому, – тяжело вздохнула тётушка.
– Вы заменили нам родителей. Я признателен вам всей душой. Никогда не забуду доброты вашей.
– Успокойся и живи дальше. Служи, выполняй долг перед Отечеством, но и семью не забывай – будь бдителен. Помни, Нина – девочка домашняя, чистая, нежная. Ты её защитник и опора. Должна заметить, великая ответственность легла на твои плечи, Вася.
– Знаю. Постараюсь оправдать и справиться.
– Уж постарайся. Иначе – уволю, – засмеялась Софья Гавриловна, тем самым разрядив обстановку.
Передышка
Тяжело было у меня на душе. Я предполагала, что история с Вельским миром не закончится. Софья Гавриловна была настроена воинственно. Предстояла встреча с его родителями. Участвовать и тем более присутствовать при этом не было никакого желания. Под невинным предлогом отпросилась у тётушки недельки на две и поехала к крёстной. Но пришлось сократить время пребывания. Вася прислал мне короткое письмецо, в котором предупредил, что его должны отпустить на два дня. Мы повидались с Натальей Серафимовной, я немного отдохнула в тишине, в молитвах успокоилась и вскоре вернулась.
Холодный, гордый, величественный Петербург поглядывал на меня со стороны, иногда искоса, испытывая неловкость. В его сильных руках неожиданно оказалось беззащитное, излюбленное дитя княжеского рода – птенец, вывалившийся из опустевшего гнезда. Петербург смотрел на меня и терялся, не зная, как приголубить, чем утешить и как пробудить в моём сознании веру в жизнь. На том этапе пребывания город всё еще отстранённо наблюдал за тем, как я переношу удары судьбы. Понадобилось немало времени, что бы он признал во мне дочь свою, возлюбил и как заботливый отец опекал. И только тогда моя жизнь начала налаживаться.
Но с каждым новым витком событий Петербург заставил меня уверовать и убедиться в том, что жить я хочу у себя дома – в родовом имении.
Pеr аsреrа аd аstrа –
сквозь тернии к звёздам.
Латинская мудрость
Бабушка
В один из дней Софья Гавриловна за завтраком предложила мне:
– Ниночка, детка, я вот что подумала. Твой отец погиб при невыясненных обстоятельствах. Причина его смерти нам до сих пор неизвестна. После – матушку твою и сестрицу настигла злая кара. Так оставлять не годится. Стражи порядка ведут своё расследование, и нам нечего сидеть сложа руки, надобно прояснить картину. Недалеко от Павловска, буквально несколько вёрст, живёт провидица, она же и целительница. Навещала её, когда муж болел, понадеялась спасти от смерти благоверного. Хорошая женщина, и дело говорит. Как ты смотришь на то, если мы съездим к ней?
– Чем больше тайн откроется нам, тем умнее будем. Дорогая тётушка Софья Гавриловна, благодарю вас за участие и помощь.
– О чём ты говоришь, дитя моё? Андрей – мой единственный брат. Я его очень любила, дорожила советами. Он всегда был со мной, когда нуждалась в помощи. В ту страшную осень супруг слёг, я потеряла почву под ногами, в ужасе металась, желая найти выход. Кто подставил плечо? Брат. Его мнение для меня было равносильно закону! С матушкой твоей дружили тесно – нас называли закадычными подружками, доверяла ей секреты. Считаю своим долгом помочь тебе преодолеть горе. Сама хожу вся не своя. Помалкиваю, что бы не бередить твои раны.
– Вы мой добрый и верный друг, дорогая тётушка. Какое счастье, что у папеньки сестрица осталась! Что бы я делала без вас?
– Не преувеличивай. Кто поможет в трудную минуту, как не родные?
– Это так. Крёстная да вы, больше никого. Василёк – подневольный. Не могу удручать любимого братца, служба досталась ему нелёгкая. Приезжает домой, отдохнуть бы. А тут я со своими жалобами и стонами. Не дело это. И утруждать его не хочется.
– Так, разговоры прекращаются, нам некогда. Собирайся, поедем.
– Я скоро.
Мы прибыли к полудню. Провидица встретила нас доброжелательно.
– Я помню вас, княгиня, - сказала она, увидев тётушку.
– Благодарю вас, Виргиния. Дело у нас несколько необычное. Мой брат погиб странной смертью, вскоре – его супруга со старшей дочерью ушли от нас. Причины неизвестны. Не могли бы вы развеять наши сомнения и пролить свет?
– Как звать тебя, милая? – спросила провидица, посмотрев на меня.
– Нина.
– Княгиня говорила о твоём отце, не так ли?
– Да, вы правы.
– Магия – наука, но не мой удел. Очень редко прибегаю к ней, но на сей раз без подсказки не обойтись. - Взгляд Виргинии утонул в моих глазах. Усмешка пробежалась по лицу и, едва дотронувшись кончиков губ, провидица проговорила:
– Ну, что скажешь, Нина, готова подёргать судьбу за подол? Узнаем, у кого он длинен, а у кого короток. Фортуна – капризная дамочка. - Я нерешительно посмотрела на тётушку, она мне кивнула в знак одобрения.
– А что мне предстоит делать? - спросила я, всё ещё не представляя, чего добивается от меня новая знакомая.
– Ничего особенного.
– Попробовать можно.
– Терпение, - сказала провидица.
Я обратила внимание: её лицо стало собранным и сосредоточенным. Взгляд ушёл в пол. Она настраивалась.
Тишину нарушил изменившийся голос Виргинии:
– Кто меня слышит в раю, откликнитесь, придите на помощь. Силы добра, силы света, силы, несущие мир, покой, гармонию душе и истину во мраке, отзовитесь. – На противоположной стене появилось светлое, в форме эллипса пятно, оно разрослось в облако, затем мы увидели силуэт. Когда мутная пелена спала, очертания прояснились, обрели облик моей бабушки.
– Ой, это же… – я не успела договорить, меня опередили.
– Гляди, Нина, узнаёшь?
Я кивнула.
– Её лицо становится чётче, явственнее, а вот и она сама движется к нам, – подсказывала провидица.
Я вся сжалась от страха, сидела, как заворожённая.
– Прасковья Никитична, простите, что побеспокоила, - обратилась Виргиния к бабушке.
– Ничего, милая, видать, без меня не обойтись. Как здесь много света!
– Это луна в окно заглянула, приветствует вас. Внученька, Нина, хочет правду узнать. Расскажите ей, что приключилось в ту ночь, когда бандиты ворвались к вам. Может, что и посоветуете.
– Ох, страшная та ночь была, лучше не вспоминать. Ни сном, ни духом не ведали, что ожидает нас.
– Не подскажете, что хотели бандиты, или это воры нагрянули?
Задумалась бабушка.
– Нет, не воры, не воры. Мы предлагали им всё, только бы ушли. Не соглашались. Заладили в один голос – им много заплатили, чтобы пришли по наши души и стёрли с лица земли. Видели бы вы наших слуг, переполошились, в страхе бросились врассыпную, кто куда. Мы с мужем поинтересовались у бандитов, какова причина? В чём мы провинились перед ними? Ответили: «Наказание за то, что дочь ваша отказала поклоннику, который хотел на ней жениться. Сестра претендента наслала на гордячку заклятье, а вас приказала убить на месте и закопать рядом с домом – стереть с лица земли». Вот таков приговор был.
– На помощь позвать не могли?
– Нет, милая. Они нас загнали в погреб – в тот отсек, откуда нет выхода. Тем временем вырыли в нашем саду ямы, там и закопали.
– Живыми?!
– Так и есть, милая, живыми. У нас гостили родственники из Приволжья, и их зарыли. Садовник от шума продрал глаза, увидел, как бандиты зарывали людей, спрятался в подпол. - Бабушка тяжело вздохнула. – Страх застилает глаза, что можно требовать от чужого человека? Он спасался как мог. Садовник – не друг и не брат, а работник.
– Бесчеловечно, - вымолвила провидица. Хуже зверей.