– Представьте, обращают. Юноша демонстрирует свою силу, волю, смелость, смекалку, сноровку. С таким можно хоть на край света, не подведёт.
– Какой своеобразный метод ухаживания.
– У деревенских отношения складываются, следуя народным традициям и воспитанию.
– Мы далеки от них, их жизнь полнокровнее и веселее, – подметила я и загрустила.
– Вы правы.
Шумная ярмарка – совершенно изолированный островок всеобщей радости, оторванный от той жизни Петербурга, которая напоминала кипящий котёл. Здесь и намёка не было на политические баталии, распри, ссоры, сплетни, недомолвки, закулисные игры. В суете и праздничности ярмарки забывалось о несчастных, больных, страждущих, которым так недоставало тепла, внимания и реальной помощи.
Мы оставляли за собой одни ряды за другими, останавливались у лавок, я примеряла роскошные расписные платки с бахромой. Любовалась красочными подносами и глиняной посудой, искусно расписанной народными умельцами. Любо-дорого держать в руках изящный пузатенький горшочек для запекания мяса или картофеля в печи, не выдержала и купила на память. Прохор Петрович был в ударе. Он себя почувствовал молодым, счастливым лишь оттого, что я поехала с ним, видел, как на глазах оживаю, как улучшается моё настроение, и это обстоятельство вдохновляло его.
Атмосфера ярмарки кого угодно могла зажечь, увлечь и увести за собой. Мастеровые приехали со всех концов губернии показать, на что способны золотые руки трудолюбивого человека. В одной лавке умелец подарил мне шкатулочку с удивительной инкрустацией и надписью: «Для тех, кто еще не любил, но в ком живёт мечта».
– Барышня, это вам на память.
Я открыла свой ридикюль, украшенный красивой вышивкой, и поспешно достала деньги. Когда-то этот атрибут женского туалета мне подарила матушка, и я с ним никогда не расставалась.
– Что вы, я куплю. Вот, возьмите, пожалуйста.
Он жестом показал мне, что деньги не возьмёт.
– Поверьте, я не стану богаче от одной проданной шкатулки, а приятное вам сделаю. Вот увидите, она принесёт вам счастье.
– Благодарю вас. – Я смотрела в глаза чужому человеку, и вдруг нагрянули детские вспоминания, во мне проснулась прежняя Нина Ларская. - Не сердитесь, я тоже хочу подарить вам кое-что на память, - сняла с груди цепочку, на которой висел очаровательный ключик. Естественно, предметы были выполнены из золота высшей пробы. Других украшений я не носила.
– Что вы, барышня, - отмахнулся мастер, – я не могу принять такой дорогой подарок.
– Берите, вам говорю. Когда я была маленькой, мне бабушка надела и наказала: «Девочка моя, когда на твоём пути встретится человек с чистым сердцем и щедрою душой, подари ему на удачу этот ключик». Вы тот человек, о котором говорила бабушка. С этого дня ключик будет открывать все двери в вашей жизни, денежки сами постучатся к вам и благословение Господне спустится с небес. Берите, носите и не снимайте. Отныне это ваш оберег. Никогда хворать не будете.
Умелец склонил голову передо мной, положив открытую ладонь на грудь.
– Дозвольте поцеловать вам руку, сударыня, вы тронули моё сердце, – попросил он. Слёзы застыли в глазах – так он расчувствовался. Я приблизилась к умельцу и обняла. Мы стояли вот так, обнявшись, два совершенно чужих человека. А внутренний голос мне подсказывал, что нет, он по духу мне ближе, чем некоторые представители знати. И неудивительно. В нашей семье не делали разницы между дворянами и крестьянами. Я играла и дружила с детьми наших работников как с равными.
– Сударыня, могу ли я узнать ваше имя? - спросил меня Иван.
– Княжна Нина Андреевна Ларская, будем знакомы.
– Мне очень приятно, поверьте. С этого дня буду молиться и благодарить Бога, что ниспослал вас во спасение души.
– Благодарю. Как звать вас, друг мой?
– Иван Доронин.
– Ваня, вот мы и познакомились. Скажите, вы грамоте обучены?
– Как же. Обучены мы.
– Вот вам бумага и карандаш, пишите, где живёте. Выпадет оказия – навещу вас. - Я вырвала из блокнота лист и протянула Ивану.
– Милости просим. – Умелец записал адрес. - Деревня наша недалеко от города. Из Петербурга доедете по железной дороге, а от станции городской к нам можно и на телеге добраться, – растолковывал мне мастер.
– Не заботьтесь об этом, разберёмся на месте.
– А это от меня детям на конфеты. - Прохор Петрович вложил в руку мастера купюру.
– Что вы, барин, не надо.
– Берите и считайте, что Бог послал. Сегодня – день чудес.
Иван отбил челом до земли.
– Век помнить буду доброту вашу. Благодарствуйте, барин.
– Мы ещё встретимся, Ванюша, - сказала я так, словно в полной уверенности и убеждённости пребывала, что мы действительно увидимся. Почему? Не знаю. Что-то знаковое зазвучало и забило в колокола, тогда я не представляла, каков результат будет от этой встречи. Да и день выдался особенный. И только спустя время, оказавшись в той деревне, никак не смогла ответить себе на вопрос: «Откуда тогда на ярмарке могла знать, что наша встреча с Иваном состоится?»
Много мистического и непонятного произойдёт в моей жизни, но этот случай врежется в память навсегда.
Мы с Прохором Петровичем перешли на другую сторону ярмарки. А там дурманящие ароматы защекотали в носу. Меня поминутно очаровывали и соблазняли пышные, воздушные, мягкие, румяные расстегаи с овощами, поджаристые пончики в сахарной пудре, пирожки с мясом и жареным лучком, аппетитные рулеты с печенью и морковью, медовые пряники, булочки с вишней, глазированные лимонной помадкой. Ах, как всё это манило. У меня заурчало в животе. Хозяюшка надломила кусочек пирожка, а оттуда выглянуло смачное мяско с сальцем в луковом соке, который соблазнительно, тоненькой струйкой стекал из начинки на пышное тесто. Я не удержалась и угостилась.
– Необыкновенно вкусно. Давно не ела с таким аппетитом. Спасибо, - протянула я денежку хозяюшке.
– На здоровье, милая. Возьмите и от меня. – Она завернула нам угощение с собой на посошок. - А что же вы скромничаете, барин? - улыбнулась хозяюшка Прохору Петровичу. - Угощайтесь, грех не попробовать.
– Благодарю вас, беру. Вы правы, грех не попробовать. От вашего изобилия и разнообразия глаза разбегаются. Ох, как вкусно, – надкусил он пирожок и с аппетитом съел до последней крошки. – Вы знатная мастерица!
Довольная хозяюшка провожала нас добрым взглядом.
– Пошли дальше. Теперь не мешало бы чайку испить. - Прохор Петрович указал мне направление, а там разрумяненная красавица с тугой длинной косой, переплетенной атласной лентой, хлопотала у самовара, гостей встречала и потчевала.
– Добро пожаловать к нам. Чаёк поспел. Выбирайте, какой именно пожелаете: с травами или же с ягодами? С медком, а может, с вареньицем?
– Мне, пожалуйста, с травами и с вареньем из черноплодной рябины, - попросила я и положила деньги рядом с самоваром.
– А мне со зверобоем и медком, будьте добры, - попросил Прохор Петрович.
– С большим удовольствием обслужу вас, барин. Какая у вас красавица жена.
– Благодарю, – ответил Федотов, принимая чай.
– Горячий и пахнет чудесно, спасибо. - Прохор Петрович раскраснелся от слов хозяюшки. Он не знал, как реагировать.
Я сделала вид, что не слышала, как она меня назвала.
– Барышня, берите баранки в придачу. Мой вам подарочек.
– Спасибо вам за угощение.
Мы испили ароматный чай и продолжили экскурсию по ярмарке. Не заметили, как вечер спустился на землю. Стало прохладно, но народ и не думал расходиться.
– Софья Гавриловна беспокоиться будет. Мы пропустили обеденную трапезу, и не уверена, что к ужину поспеем.
– Нина Андреевна, вы голодны?
– Ничуточки. Спасибо. Мы славно перекусили.
– Зачем же волноваться? Ваша тётушка осведомлена, куда мы уехали. Она знает, с кем вы. На мой взгляд, для волнений нет причин.
– Наверное, вы правы, но как-то непривычно. Вы знаете, я бы хотела покататься на карусели, как в детстве. Это возможно?
– Для вас всё возможно. Пойдёмте. На ярмарке можно найти абсолютно всё, что душа велит.
– Замечательно.
Наше путешествие продолжалось. Прошли между рядами, вышли к домику, который в народе назывался «Раёк», и в глубине площади я приметила карусели.
– Да вот же они, видите? – спросил Прохор Петрович.
– Вижу-вижу. – Я смотрела и не верила, что вновь оказалась в детстве. На круглой вращающейся платформе надежно прикреплённые сидения напоминали кресла-качалки. Восковые величественные лошадки, гордые лебеди, симпатяги уточки бегали по кругу и веселили народ. У всех животных на шее были повязаны красные банты. Лошади выглядели особенно нарядно, их фигуры взвивались вверх, застывая с поднятыми передними копытами, символизируя быструю езду. Животные мило улыбались посетителям. Навес над каруселью, расписанный цветочным орнаментом, был красиво увенчан бахромой. В центре купола возвышался и задорно кукарекал петух в ярком цветном наряде. Это зрелище являлось последним штрихом в карусельном ансамбле, поэтому так притягивало взгляды посетителей ярмарки. Я не выдержала, ринулась к карусели, вложила в руку владельца деньги, пробежалась по ступенькам и вскочила на платформу.
– Погодите, погодите, не крутите, дайте добежать, - попросила я и мигом подлетела к первому же сидению. Уселась на лошадку, и мы поехали. Прохор Петрович помахал мне рукой. Сторонние наблюдатели рассмеялись нам вдогонку, а я подумала:
«Какое счастье! – Сердце возрадовалось. - Я снова оказалась в детстве».
После этих эмоций чувствовала себя чудесно. Моё настроение взлетело до небес, наслаждалась, крепенько удерживая в руках счастливые мгновения.
– Идём дальше? Не устали? - спросил заботливый Прохор Петрович.
– Нет, что вы, разве здесь можно устать? Конечно, идём дальше. А ведь это благодаря вам я окунулась в праздник и великолепие ярмарки. Всей душой вам признательна.
– Нина Андреевна, дорогая, я всегда рад служить вам.