– В кольце и серьгах. Вот возьмите, пожалуйста, ниткой измерил окружность первой фаланги.
– Безымянного?
– Да. У моей избранницы очень тонкие и длинные пальцы.
– Сделаю. Заказ принят.
Завершив рассказ, я достал из внутреннего кармана сюртука футляр продолговатой формы, открыл, и профессор Ольховский прикипел взглядом к изделиям.
– Великолепная работа! Очень красивые украшения. Мастеру – браво!
– Спасибо. Я тоже так считаю. Как думаете, такой подарок улучшит настроение нашей больной?
– Нина Андреевна с благодарностью примет ваш подарок. Не сомневайтесь. Настроение он точно ей поднимет. Красота творит чудеса, разве вы не знаете? А человеческое внимание исцеляет. Несомненно, любая женщина воспрянет духом, принимая в дар такую красоту: совершенство форм, игра света теней. Вы только посмотрите, как матушка-природа постаралась, потрудилась над лазуритом, - восхищался профессор Ольховский.
– А вот я не был уверен до разговора с вами, как отреагирует Нина Андреевна. Очень надеюсь, что ей будет приятно.
– Не соглашусь с вами, Прохор Петрович. Ваш пессимизм неуместен. Как вы не понимаете: искреннее внимание у любого человека вызывает ответную реакцию, а вы вложили в идею всю свою любовь. Не сомневайтесь, верьте в силу добра.
– Благодарю вас, Владимир Иванович. Вы убедительны. Я взрослый человек, прожил немало лет, никогда ни перед чем и никем не пасовал, а в её присутствии, как мальчишка, теряюсь.
– Ничего, это пройдёт. Любовь закаляет. Знаете, припомнилось мне, в детстве матушка рассказывала, что у каждого камня и минерала есть своё место и предназначение на земле. Вполне может быть, что ваш ювелир сказал правду.
– Благодарю, вы подарили мне надежду. Как считаете, когда лучше преподнести Ниночке подарок?
– Да хоть бы и завтра после того, как вернётесь из храма. После молитвы человек очищается, и все дела спорятся. А я, с вашего позволения, вечерком отлучусь ненадолго. Домой съездить надобно.
– Пожалуйста. Что вы спрашиваете? Вы хозяин положения. Поезжайте. Сам больную ужином покормлю и дам лекарства.
– Знаю-знаю, ваша преданность подкупает.
– Откроюсь вам. Впервые за всю жизнь познал великое счастье – любить. Всё сделаю, чтобы источник этого упоительного чувства всегда был со мной и поддерживал во мне нетленный огонь любви.
– Искренне желаю вам пронести в душе это чувство до последнего вздоха. Вы правы, любить – это и есть жить, величайшее счастье. Вот и я собрался сегодня вечером проведать мою благоверную. Много лет тому назад она зажгла в моём сердце немеркнущий огонь. Должен заметить, он очень мне помогает. Небось, скучает, моя голубка, а я заработался.
– Благодарю вас за откровенный разговор и солидарность. Вы не представляете, как помогли мне своим участием. Сомнения замучили.
– Пустяки. Будьте счастливы, а я пошёл работать, пора вливания начинать.
– Не смею больше задерживать.
Агент тайной канцелярии находит проповедника
Семён Платонович в работе следовал золотому правилу: «Досконально, кропотливо уделять внимание деталям и мелочам», и это очень помогало ему находить ответы на каверзные вопросы. Он объездил всех, кто так или иначе был знаком либо связан с Гвоздковым. Они всуе мимоходом упомянули о проповеднике, у которого на исповеди побывал преступник, чувствуя, что его конец близок. Баринов преуспел. Он разыскал отца Феофана и ранним воскресным утром приехал в часовню, где старый священник служил. Тайный агент застал служителя молящимся. Дождался, когда святой отец освободился и приблизился к нему.
– Вы ко мне? – спросил седовласый красивый старец.
– К вам, если позволите.
– Чем могу служить, сын мой?
– Имею честь представиться – Семён Платонович Баринов, агент тайной канцелярии государя императора.
– Столь высокий гость пожаловал, стало быть, дело неотложное. Вряд ли смогу помочь, нигде не бываю: служба и келья.
– Не буду вас утомлять недомолвками. Совершенно точно знаю, что некоторое время назад у вас на исповеди побывал некто Гвоздков.
– Мил человек, существует тайна исповеди, не забывайте. – Старец поднял на Баринова ясные, голубые, как небеса, глаза, и тот понял, что священник всячески сдерживает себя, чтобы не начать проповедь.
– Разделяю ваше беспокойство, но дело, в связи с которым я к вам приехал, очень серьёзное, хлопотное и не подлежит отлагательству. Этот человек поднял руку на юридического советника самого государя императора, камнем в висок убил его в проходном тёмном дворе. Но и этого ему показалось мало. После похорон князя под невинным предлогом добрался в имение и исподтишка отравил его супругу и старшую дочь. Покушался на младшую. Я обязан остановить его, не так ли? Сам государь император обеспокоен.
– Бестия, антихрист, сатана вселился в него, - покачивая головой, изрёк старец.
– Так и есть, святой отец. Мне очень нужна ваша помощь. Вопросов немного, а дело сдвинется.
– Спрашивайте, у вас полчаса, скоро прихожане прибудут на молитву, – согласился священник.
– Поведайте, о чём разговор был.
Старец собрался с духом, морщинистой рукой разгладил длинную шёлковую бороду, задумался, тяжело вздыхая, и начал:
– Этот господин пришёл ко мне вечером перед тем, как я закрывал часовню.
– Что угодно? – спросил я его.
– Святой отец, плохо мне, очень плохо. Измаялся, извёлся. Выслушайте меня, примите покаяние.
– Видите, закрываю, служба закончилась. Приходите завтра с утра.
– Может статься так, что завтра будет поздно. - Я посмотрел на него: отчаяние рвалось наружу, оно камнем легло на сердце и давило. Во взгляде застыл страх, и в любой момент Гвоздков готов был завопить. Силой сдерживал себя. Стало ясно – он обречён.
Делать нечего, пригласил его в ризницу, благо в церкви мы остались одни.
– Присаживайтесь, сын мой, слушаю вас. - Я опустился на стул напротив, чтобы видеть его глаза. Мне не так важно было услышать, что он скажет. Его глаза поведали обо всём – этот человек запутался, низко пал, искупить вину не хватило душевных сил. Мысли, чувства будоражили сознание, он бился между ними в поисках выхода из создавшегося положения и не находил, за что зацепится, чтобы вынырнуть. Так и погряз в грехах.
Повинную голову и меч не сечёт…
Покаяние убийцы
Священник рассказывал, а тайный агент слушал и записывал.
– Грешен я, святой отец Феофан. Изнываю, страх захватил душу в тиски. Не знаю, как быть.
– Слушаю тебя, сын мой. Покайся, облегчи душу, коли грех на тебе.
– Да, грешен я. Так сталось, что злая голодная волчица – проклятая колдунья – взяла слово с моего подельника, своего полюбовника, что он силой заставит меня убить князя Ларского, его жену и детей.
– И ты это сделал?! – Голос святого отца задрожал, зазвенел, словно сталь вибрировала.
– Да. Иначе его дружки убили бы меня и мою семью.
– Не устоял, выходит, плохо дело твоё.
– Нет, не устоял, испугался не на шутку. Я-то знаю, на что способны эти люди.
– И как жить собираешься с грехом этаким?
– Ох, плохо мне, святой отец, извёлся весь.
– Сколько детей у князя покойного было?
– Трое.
– Ты и на них руку поднял?
– Старшая дочь с матерью чай пили, отвлеклись по пустяку, улучил момент и подсыпал им в чашки смертельный порошок. Горе мне.
– Погибли?!
– Да. Осталось двое: сын и дочь, их тогда дома не было. Это уберегло.
– Что с ними сейчас?
– Живы. Сын государю служит, дочь – юная дева, у тётушки в Петербурге живёт, я проверял.
– Твоё счастье. Но знай, расплата придёт, они тебе не простят смерти отца с матерью да сестры.
– Чует сердце. От этого так маетно мне и муторно на душе.
– Правильно чувствуешь, не жилец ты.
– Святой отец, скажите, сколько мне осталось? Хочу успеть принести покаяние.
– Знаю, но не скажу, чтобы не наделал ещё глупостей. Чашу свою придётся испить до дна – так тебе на роду написано.
– А что будет с моей роднёй? – На лице Гвоздкова появилась гримаса мученика.
– Жить будут, но без тебя. На чудо не надейся, не произойдёт. За всё заплатишь, и как… – Отец Феофан покачал головой в ответ своим мыслям. - Сегодня на этом покончим. Благословение тебе не положено, посему прощай, сын мой. Покаяться перед детьми князя не забудь. - Отец Феофан на мгновение замолк, что-то обдумывая, и тихо договорил: – Как ни крути, дорога твоя в ад, - с этими словами он ушёл.
Баринов, не перебивая святого отца, записывал с его слов.
После беседы у агента тайной канцелярии была запланирована встреча со мной. Он приехал, когда вечер спускался на землю и на небе появились первые звёзды.
– Барышня, там опять господин от государя приехал, запамятовала, как вы его величали.
– Пойдём, Агаша, посмотрим, кто приехал. Где ты его оставила?
– В гостиной, как велели.
– Правильно. – Баринов дожидался меня, рассматривая полотна великих русских живописцев, которые отец очень любил и коллекционировал.
– А, Семён Платонович? Вечер добрый вам.
– Приветствую вас, княжна, рад видеть в хорошем расположении духа. - Баринов подошёл ко мне и поцеловал руку.
– И я вам рада. Присаживайтесь. Вы к нам по делу или заехали проведать?
– По делу.
– Есть новости?
– Минуточку. Пожалуйста, ответьте мне на один вопрос.
– Слушаю вас.
– Мы задержали убийцу ваших родителей и сестры. При нём обнаружен старинный перстень. Под крышечкой пусто, камня нет. Не исключаю, что он потерял его. Не подскажете, какой камешек был в перстне, наверняка драгоценный?
– Подскажу. Конечно драгоценный. Изумруд.
– Вот как?
– Да. Не ищите, камень дома. В то злосчастное утро папенька собирался на службу и перед дорогой заметил пропажу – камень выпал. Он искал, но не нашёл. Очень расстроился, как-никак подарок его отца с наставлениями. Поэтому снял перстень и оставил дома. В тот же день отца не стало. Убийца на следующий день после похорон приехал в имение, сразу же обратил внимание на перстень, который папенька оставил на столе в гостиной, не удержался и украл.