Конечно, и гриновская Ассоль грезила о принце, и Золушка вышла замуж на принца, но ведь они никогда не произносили этого замечательного определения "богатый". Катины дети произносят. И пишут. И, что самое страшное, искренне верят в приоритет денежного мешка. Катины дети мечтают о богатых мужьях и практичных женах.
А разве они не правы? И почему они должны мыслить, как Екатерина Кирилловна? Конечно, не должны. Конечно, они будут жить по-своему, иначе, в соответствии с другими принципами, нормами жизни и морали. Но разве это нормы и принципы? Откуда они взялись? И чему она их научила, эта Катя? Не слишком сумела различать истину от фальши, драгоценность от блестящей мишуры. Правда, у нее был очень могучий и грозный противник: время.
Она в который раз перечитывала строки, написанные столь откровенно детской рукой: "Муж должен быть обязательно богатым. Это главное".
- Для чего ты пошла в школу? - спрашивала мама.
- А Пушкин-бретер? - не унимался неугомонный директор. - Да ему не погибнуть на дуэли просто было невозможно! У него этих поединков... Вы перечитайте Лотмана. А Дантес должен быть благодарен Пушкину, как и Мартынов Лермонтову. Если бы не поэты и не дуэли - кто бы вообще узнал о Дантесе и Мартынове? И потом, Екатерина Кирилловна... - хитро прищурился, хохотнул. - Александр Сергеевич Пушкин был человеком очень некультурным. Он не читал ни Тургенева, ни Толстого, ни Достоевского. А Блок? Например, поэма про тех двенадцать товарищей...
И идут без имени святого все двенадцать вдаль -
На все готовы, ничего не жаль.
Вы вдумайтесь - фраза-то страшная! Ведь в ней так ясно сказано: "На все готовы, ничего не жаль". То есть если надо - отца и мать в расход, все разгромим... Вы как это детям объясните? Литература - это не математика, где всегда есть свой ответ и свое решение. Иногда даже несколько решений. А ведь и Пушкин иной раз бывал модернистом. Например:
И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей.
Читатель ждет уж рифмы "розы",
На, вот возьми ее скорей.
Вторые две строки - типичный пример модернистского жеста в литературе. Однажды великий поэт схватился за голову и сказал: "Боже мой! А ведь я уже перерифмовал все слова в русском языке, которые можно рифмовать! Что же теперь делать?!" После чего написал знаменитое: "Вновь я посетил..." - без рифм. Вхожу недавно в ваш обожаемый класс. Все сидят на своих местах, а из окна торчат чьи-то ноги. Окликаю: "Гулы-гулы!" - ноги все так же торчат. И так минут пять. Наконец я гавкнул. И ученичок втянулся в класс. Опомнился. Таишев ваш... Лежал на подоконнике, наслаждаясь теплом. Как же, как же... А во дворе работал компрессор. И впал парнишка под этот шум да еще мысли, солнышком согретые, в такое состояние, что не слышал ни звонка на урок, ни как я вошел, ни как его окликал... Потом просто устал лежать на окне и влез обратно.
Катя засмеялась.
- Ничего смешного! - отрезал директор. - А как вы считаете, что такое история? С Валентиной никогда такой вопрос не обсуждали? Я читал: это движение отпавшего от Бога человека - во всечеловеческом единстве - к новому соединению с Творцом. Сквозь сумятицу отступлений, бесконечных ошибок, грехопадений - в силу поврежденности натуры - и возрождений ради стремления к спасению. А историческая слава обычно достается совершенно незаслуженно.
Насчет грехопадений Максим Петрович был абсолютно прав. Но как сложно перемешивались в нем самые разные идеи и понятия... И где он был - настоящий?
16
- Вот угадай, что за предложение мне пришло? - спросила Валя. Она плохо уживалась с Добровым - а кто с ним уживался? - поэтому давно искала работу через интернет. - И они это шлют, зная о моем образовании, возрасте, опыте работы и так далее...
- Неужели зовут грузчиком в магазин? - засмеялась Катя.
- Нет, еще интереснее - фотомоделью! Возмутительно! - Валя швырнула на стол сумку. - Никаких запасов делать нельзя! Все портится даже в холодильнике. Продают всякую дрянь и нас ею кормят!
Катя рассеянно кивнула.
- Насчет запасов верно. Это уразумел даже Платоша. Купил себе цанговый китайский карандаш, о котором давно мечтал. Наконец нашел - карандаш почему-то оказался дефицитным. Поэтому сразу прикупил запас грифелей лет на десять. Год писал этим карандашом, а затем он сломался. Уже необратимо. И Платоша сидит, смотрит на ненужный запас грифелей, на эти выброшенные деньги, пусть небольшие... - Катя засмеялась.
- Ты слишком либеральна с детьми, слишком мягка, ты их распускаешь. Твердишь одно и то же: "Не ругайте человека, он живой!" Мертвых, что ли, надо ругать по твоей логике?
Валентина говорила, словно не слышала Кати. И действительно часто не слышала. Катя не могла понять, как ни пыталась, насколько плохо подруга улавливает чужую речь. Да и как тут поймешь? Как об этом спросишь?
Зачем рождаются на свет Божий всегда несчастные существа?.. Чтобы жить и мучиться, и мучить других, потому что жалость и невозможность помочь - а чем поможешь? - и чужая, давящая безысходность - это вечные наши страдания. В чем здесь промысел Божий? Разве можно его постичь...
- Зачем мне жить? - однажды спросила Валя.
И Катя не нашла ответа. К Православию Валентина относилась настороженно.
- Даже в слове "одна" и то два слога... - прошептала она.
Слишком широко раскрытые глаза Вали... чересчур... и голос, звенящий туго натянутым проводом под осенним ветром...
Говорят, что погасить страдание - значит погасить желание. Наверное, правильно, и все-таки... Как можно погасить Валино желание слышать? Как можно погасить желание семьи, детей, любви?.. Какой водой зальешь его, горячее и яростное? Живые воды святых родников здесь бессильны. Или нет?.. Только говорить с Валентиной об Иове Катя не могла. Не получалось - и все.
Преподобный Антоний Великий утверждал, что скорби смиряют человеческую гордыню и выбивают у человека опоры себялюбия и надменности. Много пострадавший перестает грешить. Скорбь переплавляет человеческое настроение из греховного, самозамкнутого, в святое и открытое Богу и возвращает всякого грешного блудного сына в Отчий Божий дом. И Майков писал, что чем глубже скорбь, тем ближе Бог.
Только всегда ли происходит такое? Для всех ли это возможно? Или люди сами виноваты в том, что у них так не получается? Просите и не получаете, потому что просите не на добро. Это святое Писание. Но как трудно постичь подобные истины... Легче вообще не постичь...
Катя всегда чувствовала себя неловко рядом с Валей. Кажется, виноватым себя ощущал и директор - в холодном здании новой гимназии Валя тоже сильно простудилась, лежала в больнице, и ее слух резко ухудшился. Добров стал даже как-то заискивать перед Валей, юлить... А Катя, стерва такая, ни разу не навестила Валю в больнице. И Вера тоже. Сначала они не знали, что подругу положили в клинику, звонили и не дозванивались - Валя часто плохо слышала звонок и обычно долго не брала трубку. А потом не успели - Валю уже выписали.
Как трудно все-таки, просто невозможно представить себе положение рядом живущего... Эту страну глухих... Говорят, чтобы осознать жизнь инвалида, нужно хотя бы день провести в инвалидном кресле. А Кате необходимо на день заткнуть себе уши.
Через несколько дней после предложения о фотомодели Валя позвонила Кате:
- Тут в газете такое жуткое объявление... У меня волосы дыбом встали. Просто не представляю, до какой безысходности и отчаяния мог дойти человек, чтобы решиться предлагать подобную услугу?!
Катя опять потерялась в догадках:
- Что же там такое напечатано? "Мужчина готов оказать половое милосердие одиноким женщинам в возрасте"?
- Да ты что! - возмутилась Валя. - Если б такое... это чепуха, и, скорее, смешно и противно... Тем более, что все развратились до предела. Здесь все гораздо страшнее: "Продам свою почку". Вот наша жизнь...
Катя молчала.
Вчера она совсем собралась умирать. Сил больше нет. Уже считала все свои ошибки своей жизни, но их оказалось куда больше, чем предполагалось. Катя устала, бросила считать и пошла варить овощной суп.
Она почему-то очень тяжко восприняла Верину борьбу за директорство с Добровым, хотя возненавидела его по-настоящему после одного случая.
Мальчишки курили за школой. Увидели директора, привычно позвавшего их: "Гулы-гулы!", стремнулись и дали деру. А Таишев пожалел бычок - деньги на сигареты приберегал от выделенных матерью на школьные обеды - и от большого ума сунул окурок в карман брюк, даже не потушив. В том же кармане у него лежала пластиковая расческа, которая горит, как коптилка.
Когда мальчишки вошли в школу, расческа разгоралась все стремительнее, прогорели брюки и на ногу потекла расплавленная пластиковая масса... Катя первая увидела белое лицо Акрама. "Скорая" доставила его в травмпункт с обугливанием тканей - ожог четвертой степени.
На следующий день надо было идти менять перевязку. Врач сказал ему:
- Приготовься, бинт сорву резко, за одну секунду. Будет больно, врать не стану. Но тянуть бинт медленно нельзя - это еще хуже.
Сорвал бинт в секунду, и все погасло. Болевой шок. Когда Акрам очнулся от запаха нашатырного спирта, врач рассказал, что вместе с бинтом из ноги выпал обугленный кусочек мяса. В ноге зияла в прямом смысле слова "ямка". Ее заливали концентрированным до черноты раствором марганцовки и снова перевязывали. Белое пятно так и осталось навсегда.
Это все передала Кате верная подружка Акрама одноклассница Танечка, всегда старавшаяся быть внимательной и аккуратной. Домашние задания выполнены, тетрадки чистенькие, учебники на столе... Катя удивлялась: правдива ли история с наркотиками? Добров стоял на своем, Ариадна Константиновна досадливо отмахивалась: и охота вам слушать директора?
При всей своей прилежности Таня настоящих способностей ни к одному предмету не проявляла и учиться после девятого класса не хотела. Мечтала стать парикмахером. Но не тут-то было... Танина мама придерживалась совершенно иного мнения и твердо рассчитывала на то, что дочка окончит одиннадцатилетку и поступит в институт. И институт уже выбрала в Питере, где у Таниной мамы нашлись знакомые, готовые помочь с поступлением.