Слова объяснения и мольбы уже готовы были сорваться у него с губ, но он прикусил язык, потому что Марми права: Деб не знала правил и никогда бы не поняла, что даже после женитьбы Тони на другой женщине всегда будет занимать главное место в его сердце. Ее следовало исподволь подвести к этой мысли. Он не мог взять назад слово, данное Лонгесту, потому что сейчас на карту было поставлено все, ради чего он упорно трудился последние годы.
Но Тони не желал отказываться и от Деб, хотя сказать ей правду было равносильно тому, что взять и отрубить себе обе руки. Нет, он скажет ей правду, объяснится, но потом, когда она будет в настроении выслушать его. А сейчас время было неподходящим.
Таково было положение дел. И Тони знал, что никто из них не намерен уступать.
Ребенок, спящий у него на руках, превратился в нешуточную тяжесть. Напоминание о том, что они могли иметь… и чего у них не было.
Он протянул ей малышку.
– Между нами ничего еще не кончено.
И вышел со двора.
Дебора смотрела, как он уходит, и сердце ее разрывалось на части.
Ну почему, почему все получилось именно так? Почему у них не могло быть по-другому? Если она ему настолько небезразлична, как он говорит, почему он не женится на ней?
Значит, он не считает ее равной себе по положению и происхождению.
Внезапно ее охватило чувство глубокого стыда. Она сожалела, что вообще встретила его на своем пути, и ей вдруг захотелось побыть одной.
Не желая наткнуться на сестру или ее непутевого супруга, Дебора сбежала по ступенькам в кухню и по черной лестнице поднялась наверх. Уложив Памелу в кроватку, она уединилась в своей комнате. Оказавшись здесь, в личном рае, неприкосновенном убежище, она закрыла за собой дверь, бросилась на кровать, зарылась лицом в подушку и дала волю слезам. Ей надо было выплакаться, чтобы облегчить душу… и обрести силы жить дальше.
Дебора горько плакала, пока слез более не осталось. Она в изнеможении лежала на кровати, раздумывая о том, что теперь с ней будет. Она скорее умрет, чем станет женой викария Эймса.
В дверь неуверенно постучали. Дебора чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы отвечать. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Лизбет.
– Дебора, я могу с тобой поговорить?
Прикрыв покрасневшие глаза рукой, Дебора отвернулась. За окном быстро угасали последние отблески дня. Ей хотелось умереть вместе с ними.
Дверь тихонько закрылась. Кровать прогнулась, когда на нее присела Лизбет.
– Хочешь поговорить о том, что случилось?
Нет, она не хотела об этом разговаривать – особенно с одной из своих сестер.
В комнате повисло неловкое молчание. Потом Лизбет осторожно сказала:
– Обычно ты всегда утешала меня. А сейчас позволь мне помочь тебе. Мне больно смотреть, как ты убиваешься.
– Со мной все будет в порядке, – выдавила Дебора. В горле у нее першило. – Не беспокойся обо мне.
– Я не могу не беспокоиться, – возразила Лизбет, – ведь ты мне небезразлична. Пожалуйста, Дебора, не надо обращаться со мной, как с ребенком. Совершенно очевидно, что лорд Бернелл пришел сюда не из-за меня. Он хотел увидеться с тобой. Вы ведь уже встречались раньше, не так ли?
Деборе не хотелось отвечать. Лизбет сидела рядом и терпеливо ждала, в ее взгляде не было осуждения – одно лишь женское сочувствие. Поняв, что ведет себя не как взрослая женщина, а как упрямый ребенок, Дебора села на постели и, расправив юбки, призналась:
– Мы встречались.
– И ты сразила его наповал.
Дебора уже совсем было собралась обидеться, но Лизбет не дала ей рта раскрыть:
– Прошу тебя, не считай меня дурочкой, старшая сестричка. Я была первой красавицей Долины, помнишь? Мне сделали никак не меньше восьми предложений. Так что я прекрасно вижу, когда мужчина поражен в самое сердце.
– Но, Лизбет… Все совсем не так, как ты думаешь. – На щеках Деборы выступил румянец. – За Эдмондом сохранилось место или лорд Бернелл отказался от своего предложения?
– Отказался? Почему он должен был отказаться?
Дебора смущенно выпрямилась.
– Ты имеешь в виду, что он ничего не сказал, уходя отсюда?
– Кто, лорд Бернелл? Мы лишь обменялись обычными любезностями. Он сказал Эдмонду, что увидится с ним завтра.
– Получается, он…
Дебора не закончила свою мысль. Она была благодарна Тони за то, что он не заставил семью сестры расплачиваться за сделанные ею ошибки. Теперь она могла уехать, вернуться в Айлэм и попытаться разобраться в неразберихе, в которую превратила свою жизнь.
– Ты что-то хотела сказать? – полюбопытствовала Лизбет.
Дебора покачала головой.
– Неважно.
Она собралась встать с постели, но Лизбет положила ей руку на плечо.
– Он ни словом не обмолвился о том, что вы любовники.
Окружающий мир вздрогнул и замер. Дебора медленно обернулась к сестре.
– Откуда ты знаешь?
– Эдмонд рассказал мне, что нашел в твоем ридикюле. – Лизбет разгладила несуществующую складку на платье. – Имей в виду, я не одобряю его поступок, но, узнав обо всем, он не мог упустить такую возможность.
– М-да, – задумчиво протянула Дебора, глядя на сестру новыми глазами. Оказывается, и в Лизбет присутствовали целесообразность и рациональность, свойственные ее мужу. Опершись спиной об изголовье кровати, она подвела итог своим ощущениям, заявив: – Я чувствую себя ужасно глупо. Но, наверное, я получила то, чего заслуживала.
– То есть?
Дебора решила признаться во всем.
– Лорд Бернелл просил меня стать его любовницей. Он предложил мне карт-бланш.
Глаза Лизбет расширились от удивления, рот приоткрылся. Дебора по-своему поняла ее состояние.
– Я знаю, – сокрушенно заметила она. – Отец, должно быть, перевернулся в своей могиле… Я надеюсь, никто в Долине никогда не узнает обо всем этом. Иначе мне конец.
– Что ты, совсем наоборот! – с жаром воскликнула Лизбет.
– Да, пожалуй, ты права, потому что я не собираюсь принимать его предложение…
– Но ты должна это сделать! – вскричала Лизбет. – Это чудесная и совершенно потрясающая новость! Я так за тебя рада!
– Рада?
Дебора не успела сказать ничего более, потому что Лизбет бросилась ей на шею. Кровать просто затряслась от взрыва ее энтузиазма.
– Да, я очень рада! – Сестра отстранилась, чтобы заглянуть Деборе в лицо. – Лорд Бернелл – богатая добыча. Тебе очень повезло. Ох, конечно, ходят всякие слухи о том, почему его отец покончил с собой… Ты ведь знаешь, что именно лорд Бернелл обнаружил его тело? По-моему, ему тогда было не больше двенадцати, – Лизбет взмахнула рукой, – или что-то в этом роде. А его мать… – Она озабоченно нахмурилась. – Столько разговоров о ее скандальном поведении! Говорят, она меняла любовников каждую неделю. Кое-кто намекает, что лорд Бернелл – сын совсем другого мужчины. Говорят, что именно поэтому его отец и застрелился, а вовсе не из-за таких глупостей, как карточные долги. Его мать пользовалась в городе весьма дурной славой, но с тех пор она во второй раз вышла замуж и сейчас, я полагаю, вполне счастлива. Хотя по-прежнему считается изгоем. Лорду Бернеллу пришлось немало вынести из-за ее репутации, и, разумеется, его отцу не простили самоубийства. Впрочем, ходят слухи, что он был, как бы это выразиться, очень эмоциональным человеком. Мне рассказывали, что иногда, под влиянием минутного порыва, он совершал просто возмутительные поступки. Никто не знал, что может вывести его из себя. У него случались припадки: он мог позволить себе разрыдаться на людях или впасть в неописуемую ярость.
На Дебору обрушился такой поток информации, что она не успевала осмысливать ее.
– Тони совсем не такой.
Лизбет удивленно приподняла брови:
– Тони, вот как? – Она улыбнулась. – Знаешь, а ведь он очень богат.
– Всей Англии известно о состоянии лорда Бернелла.
– Эдмонд говорит, что все больше людей хотят подружиться с лордом Бернеллом. Их привлекает его способность зарабатывать деньги. Не думаю, что он вульгарен, хотя в обществе его не принимают, а кое-кто и откровенно недолюбливает. Видишь ли, некоторые аристократы настолько высокого мнения о себе, что воротят нос даже от Веллингтона. Можешь себе представить? – Лизбет сделала паузу и задумчиво продолжила: – Я слышала, о нем говорят, будто он ведет чуть ли не монашеский образ жизни. То есть по сравнению с другими мужчинами своего положения и возраста. По слухам, его благосклонности и внимания добивались многие женщины, но он, по-видимому, так и не обзавелся любовницей.
Дебора подняла руку, умоляя сестру сделать перерыв в длинном монологе.
– Прости меня, Лизбет, но не хочешь ли ты сказать, что не будешь возражать, если я приму его предложение карт-бланш?
– Я полагаю, ты поступишь очень мудро, если согласишься.
Ее откровенный ответ поверг Дебору в такой шок, что она едва не упала с кровати.
– Лизбет, родители воспитали в нас чувство гордости и собственного достоинства. Тони сделал мне бесчестное предложение.
– Которое умная женщина может, по крайней мере, рассмотреть. – Лизбет прилегла на кровать и оперлась на руку. – Ведь он тебе нравится, признайся!
Они ступили на тонкий лед. Дебора растерялась и не знала, сколько можно открыть сестре, которая не переставала изумлять ее.
– Я ему не ровня, – сухо заявила она.
Лизбет с жалостью покачала головой.
– Я все время забываю, насколько провинциальна наша Долина. Здесь, в Лондоне, секс разрушает сословные границы. Давай предположим, что ты восхищаешься лордом Бернеллом, и если бы не предрассудки и страх перед сплетнями в Долине, то не возражала бы стать его любовницей.
Сестра буквально читала мысли Деборы, и это выводило ее из себя.
– Ни за что. Что скажут Рейчел и Генри?
– О, я полагаю, Генри устроит тебе грандиозную выволочку – поначалу. Однако со временем, подобно Эдмонду, не будет протестовать против того, чтобы иметь свояченицу, которая может похвастаться столь влиятельным покровителем. В конце концов, лорд Бернелл граф. – Она задумчиво побарабанила пальцами по спинке кровати. – Тебя не будут приглашать на полуденные чаепития к баронессе Алодии, но поскольку она использует эти сборища как предлог для того, чтобы заставлять других выполнять ее дурацкие прихоти, то какая тебе разница? Кроме того, ты будешь жить в Лондоне, в доме, превосходящем по роскоши и красоте ее собственный. И, если не считать Долину, кому какое дело до того, что думает баронесса Алодия? Уж не мне, во всяком случае.