– Всю жизнь я мечтала о том, чтобы влюбиться. Мои родители поженились по любви и любили друг друга до самой смерти. Мне казалось, что если я полюблю и кто-нибудь полюбит меня, то в жизни не будет места страху, беспокойству, тревоге и каждодневным неприятностям. А теперь меня одолевают сомнения, которых я не знала ранее… Все дело в том, что мой мир стал больше. Сейчас он включает Тони и весьма туманное будущее.
София придвинулась ближе.
– Любовь – нелегкий труд и испытание.
– Так бывает всегда, верно? – задала Дебора риторический вопрос.
– Нет, – откликнулась София, – но я бы не хотела, чтобы у меня все сложилось по-другому. – Она ласково сжала руку Деборы. – Мой сын обручен с другой женщиной. А какие отношения связывают вас двоих?
– Он предложил мне карт-бланш. Это все, что он может мне дать.
Мать Тони недовольно нахмурилась, и Дебора вспомнила, что именно в этом качестве София прожила почти всю жизнь.
– И каков был ваш ответ?
– Я пребываю в полной растерянности. – И еще в этой растерянности крылся страх сделать неправильный выбор.
– Поговорите со мной, расскажите мне все, – взмолилась София.
– Я не знаю, с чего начать.
– В таком случае, скажите мне, чего вы желаете более всего.
– Я хочу выйти замуж.
Ну вот. Она высказала свое самое сокровенное желание. София не рассмеялась, даже не улыбнулась. Вместо этого она благоразумно заметила:
– Бет говорит, что Тони совсем не знает ту девушку. Она ведь, в сущности, еще очень молода, только-только закончила пансион. Не могу представить себе сына рядом с неопытным ребенком.
– Ох, миледи, она отнюдь не ребенок. Я видела ее. Она настоящая красавица, а ее отец – очень влиятельный человек. Более того, Тони связан обещанием жениться на ней. Это дело чести. При этом одна из моих сестер пришла бы в ужас, если бы узнала, что мне предложили стать любовницей, а другая молит Бога, чтобы я приняла это предложение, поскольку в этом случае ее муж останется работать у Тони.
– И каков будет ваш выбор?
Дебора взглянула на элегантную леди, сидевшую рядом, и ответила:
– Я пока еще не знаю. У меня есть к вам один вопрос.
– Да?
– Стоит ли любовь того, чтобы ради нее пожертвовать всем?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Тони и его отец вышли из столовой, заключив нечто вроде пакта о ненападении. Оба решили не спешить и позволить своим отношениям постепенно развиваться в нужном направлении.
За дверями их встретил Гиббоне, который сказал, что леди Адамсон ожидает их в гостиной. Миссис же Персиваль поднялась к себе в спальню и легла.
Сэр Ричард спросил у Тони:
– Ты не хочешь повидаться с матерью? Я уверен, она с нетерпением ожидает известий о том, что у нас с тобой произошло.
– Пожалуй, будет лучше, если вы сами расскажете ей обо всем.
Генерал нахмурился. Тони покачал головой.
– Я еще не до конца разобрался в своих чувствах и пока не готов встретиться с ней лицом к лицу. – Старая неприязнь оказалась живучей. – Она могла бы рассказать мне правду, а не отдавать все на откуп сплетням и инсинуациям.
– А ты бы выслушал ее, если бы она осмелилась рассказать тебе все?
– Не знаю.
– Тогда она, по-видимому, приняла правильное решение.
Тони нечего было возразить. Но он должен был срочно разыскать Деб.
Ему отчаянно нужны были ее мудрость и понимание. Только она одна могла помочь ему разобраться в неожиданных переменах, которые подкинула ему жизнь.
– Доброй ночи, сэр, – сказал Тони и поднялся по лестнице, прыгая через две ступеньки. В коридоре горел ночник. Он не стал заходить к себе в комнату, а сразу же направился к Деб. Легонько постучав костяшками пальцев в дверь, он распахнул ее.
Дебора сидела в кресле у огня и ждала его. На ней по-прежнему было платье, в котором она вышла к ужину, но теперь она вынула заколки из волос. Они густой сверкающей волной упали ей на плечи, отливая червонным золотом в свете камина. Увидев его, Дебора встала.
Тони осторожно прикрыл дверь за собой и прислонился к ней спиной.
– Тебе уже все рассказали? – спросил он.
Дебора кивнула.
– Кое-что.
– Ну что же, по крайней мере, не один я ничего не знал, – попытался пошутить Тони.
– Весьма неожиданный поворот событий. Ты сердишься? Тони фыркнул в ответ.
– Пожалуй, я слишком ошарашен, чтобы сердиться. И в некоторой степени испытываю облегчение.
– Что ты имеешь в виду? Тони отошел от двери.
– Из-за психической неуравновешенности Алдерси я долгие годы боялся даже думать о том, чтобы завести детей. И ждал, страшась когда-нибудь обнаружить у себя ее симптомы.
Дебора нашла в себе силы улыбнуться.
– А я почему-то никогда не боялась, что ты сойдешь с ума. Ты упрям, несомненно. Нахален и самоуверен, это точно. Но не склонен к помешательству… Нет, совершенно определенно нет.
Ее слова как будто сняли невыносимую тяжесть, лежавшую у него на плечах, и Тони вдруг понял, что улыбается в ответ.
– Деб, без тебя моя жизнь лишена всякого смысла. – Он раскрыл ей объятия, но она не торопилась броситься к нему.
– Что случилось на этот раз? – осторожно поинтересовался он. – Что она сказала тебе?
Дебора не стала делать вид, что не понимает, о чем спрашивает Тони.
– Ничего такого, о чем бы я сама не спрашивала себя. – Она перевела взгляд на языки пламени в камине, словно бы собираясь с духом. – Тони, я не хочу быть любовницей.
– Я тоже не в восторге от этой идеи, – заявил он. – Если бы мы могли быть вместе на других условиях…
Неужели она не понимает? У него просто не осталось выбора. Больше не осталось.
Дебора отступила на шаг от кресла, в котором сидела. Она выглядела такой молоденькой, такой беззащитной, такой красивой.
– Ты не свободен в выборе супруги. Вероятно, судьба решила, что мы не можем быть вместе.
– Не говори так.
– Может быть, – продолжала Дебора, словно не слыша его, – наша встреча была предопределена заранее, чтобы мы вдохнули друг в друга силы жить дальше порознь.
Ее предположение, что они встретились лишь для того, чтобы расстаться, привело Тони в ярость.
– И что же я тебе дал? – цинично полюбопытствовал он. – Мне кажется, я только беру и беру, ничего не давая взамен. Что ты получила от меня?
– Все, – прошептала она. – До встречи с тобой я была похожа на цветок, который никогда не распускался до конца. Бегство из Долины стало моим первым актом неповиновения. Разумеется, этот внутренний протест был слабым и несерьезным, но без тебя я бы не отважилась и на это. Теперь я понимаю желания и потребности женщины. Я обрела мужество, чтобы выбрать свою дорогу в жизни.
Дебора молитвенно сложила руки на груди и выглядела при этом такой красивой, что Тони испытал почти физическую боль от желания обнять ее.
– Вот мое решение, Тони. Я хочу состариться вместе с мужчиной, который будет со мной рядом. Я хочу, чтобы его домашние туфли стояли под моим столом по утрам и под моей кроватью – по ночам. Я хочу, чтобы он вместе со мной растил моих детей. Я не могу делить его ни с кем. Не хочу. И не стану.
Тони отшатнулся от нее. Ему было невыносимо больно.
– Я не могу отказаться от тебя.
Деб подошла к нему вплотную. Тони отпрянул, не зная, как вести себя. Она обняла его руками за шею и прижалась к нему.
– Я бы скорее согласилась лишиться правой руки, чем сделать тебе больно.
Он положил ей руки на талию и зарылся лицом в роскошное благоухание ее волос.
– Тогда не оставляй меня.
– У нас нет выбора. – Она спрятала лицо у него на груди. – Ты же не можешь отказаться от своей нареченой, от дочери Лонгеста?
– Не могу. Моя честь… – начал было он, но так и не смог закончить свою мысль. В горле у него застрял комок.
– Я понимаю, – с грустью согласилась она. – Ты никогда не будешь принадлежать только мне, мне одной.
– Если бы я был свободен, я бы принадлежал тебе безраздельно.
– Правда, Тони? – Она прижала ладошку к его щеке. – Или ты все-таки чего-то опасаешься?
Она поцеловала его. О, этот поцелуй ничуть не был похож на робкое прикосновение губами во время их первой встречи. Теперь оба знали, чего хочет каждый из них.
Тони приподнял ее, она обхватила его ногами, и он отнес Дебору на кровать. Там они быстро и уверенно раздели друг друга.
Он опустил ее на перину. В отблесках пламени кожа ее отливала золотом. Тони медленно целовал ее шею, подбородок, губы, мочки ушей. Он обожествлял ее своими поцелуями. И еще он хотел, чтобы она передумала.
«Господи, помоги мне, пожалуйста!» – про себя молился он.
Дебора раскрылась для него, и он вошел в нее одним сильным, плавным движением. Задохнувшись от наслаждения, она выгнулась дугой, потом удовлетворенно вздохнула. Ее рука скользнула по его спине, вдоль позвоночника к ягодицам, ласково щекоча кожу.
– Как хорошо, как же хорошо! – почти беззвучно прошептала она.
И тогда Тони начал двигаться в ней. Он знал, как доставить удовольствие, знал, что ей нравится и как он должен вести себя. Ее желания и потребности неразрывно вплелись в узор его жизни. Он не знал, как будет жить без нее.
А потом все мысли отлетели прочь. Он забылся и потерялся в их благословенной любви, отдавая всего себя целиком и получая всю ее взамен. Она всегда возбуждала его. Всегда. Ему было так легко раствориться в ней, заполнить ее собой – всю, до предела.
Но он заставил себя сдержаться, потому что не хотел походить на сэра Ричарда. Тони хотел присутствовать в жизни своего ребенка, стать ее частью. Он хотел направлять его и помогать ему, выслушивать его рассказы и просьбы… и всегда быть рядом, чтобы защитить.
Дебора крепче прижалась к нему. Она приподнялась на кровати, чтобы ощутить его как можно глубже в себе.
Тони доставил ей высочайшее наслаждение – тело ее содрогалось в сладких конвульсиях, а с губ слетали восторженные, бессвязные слова.