Рамиль, значит, этого мужика зовут. Он лишь кивает, а потом все свое внимание уделяет мне. Буквально сверлит взглядом, скрестив руки на груди. Вообще, он мне каким-то странным кажется.
– Встань! – приказывает папаша стальным тоном и так резко, что я от неожиданности вздрагиваю. Машинально делаю то, что он велит, и сразу жалею, потому что он сейчас посчитает меня трусишкой, а ведь я его не боюсь. Я боюсь только за малыша и за Тимофея. – Повернись.
– Что? – пялюсь в недоумении.
– Повернись, я сказал. Направо. Налево. Кругом.
– Я не в армии. Не хочу это делать.
– Я жду! – рявкает.
Закатив глаза, я всё-таки поворачиваюсь. Папа рассматривает меня со всех сторон, а я хочу понять, чего он добивается.
– Отлично. Теперь в комнату бегом марш!
– С удовольствием. Но сначала скажи – зачем вы меня сюда притащили? – произношу твердо, скрестив руки на груди.
– Тебе мало моих слов, дрянь? Я тебя научу затыкать свою пасть, когда я приказываю. Рамиль! – обращается к своему, кхм, работнику?
Правой руке? Да черт знает, кем этот мужик моему папаше является, но одно знаю точно – он больше на бизнесмена смахивает, чем на головореза.
– Да, Артур Наилович. Я вас слушаю, – мужчина поднимается с дивана.
Артур… Моего отца зовут Артур.
– В комнату ее. Запереть не забудь. И пусть голодной останется. Даже воду нельзя! Когда научится себя нормально вести со мной, тогда… – не договаривает. Сжимает челюсти и снова рассматривает меня с ног до головы. – Вон отсюда!
Схватив за локоть, Рамиль буквально тащит меня за собой. Но прежде чем подняться, я успеваю одарить отца гневным взглядом. Голодной оставит он меня, видите ли. Да мы с мамой бывало днями не ели – времена очень плохие были, и ничего, не умерли от голода.
– Тебе жить надоело? – запихивает меня в комнату и запирает за нами дверь. Буквально рычит сквозь стиснутые зубы Рамиль. – Дура ты набитая! Ты даже не знаешь, кто он и на что способен!
– Отстань! Чем ты от него отличаешься? – смотрю в глаза мужчины. Пытаюсь понять, где я его видела. – Ты кто?
– Конь в пальто! – бросает он грубо и устало лицо рукой потирает. – Хватит! Я тебя впервые вижу. Прекрати нести чушь.
– Боишься?
– Чего боюсь? Думаешь, он, – кивает на дверь, имея в виду моего отца, – тебе поверит?
– Мне всё равно, – пожимаю плечами. – Главное, чтобы тебе поверил. Ладно, Рам. Давай на выход. Я спать хочу.
А на самом деле не спать, а телефон вытащить и позвонить… Да только кому?
– Не высовывайся, – тихо произносит. – Дверь не запираю на замок. Но если что-то нужно будет – вниз не спускайся. Зови меня. Я постоянно вблизи. Ты поняла меня?
– Рамиль, – зову, как только дверь открывает и выйти собирается. – Мобильник одолжишь?
Выругавшись себе под нос и снова обозвав меня дурой набитой, Рамиль выходит и хлопает за собой дверью.
Кто же ты такой, Рамиль? С какой целью ты тут?
Глава 26
Алиса
Если папаша думает, что я буду просто сидеть и молчать, делать всё, что он прикажет, подчиняться каждому его слову, то очень зря. Да, я могу быть послушной, но только в одном случае – если у меня есть план и какая-то цель.
Я пришла к выводу: мой отец – псих. Но меня больше всего волнует один вопрос: он с Антоном так же обращается или это я такая «везучая»? Интересно.
Оказывается, в моей комнате есть ванная, и я без раздумий принимаю душ, жаль, что нет с собой свежего белья. Хотя минуточку… А где моя сумочка? Пусть там ничего особенного не было, но хоть какая-то сменная одежда была!
Я больше часа стою под струями горячей воды. Не могу понять – почему Артур? Почему его зовут Артуром, а у меня отчество Николаевна? Но я уверена, что он мой отец. Уверена на сто процентов! Что же всё это значит?
Долго смотрю на экран маленького телефона, не зная, позвонить или нет? Кому? Тимофею? И что я ему скажу? Вдруг ему абсолютно плевать на меня? Он наверняка не знает даже о том, как меня запихали в автомобиль. Прячу мобилу обратно. Не сейчас. Не сегодня.
Укутываясь в одеяло, я пытаюсь уснуть. Отдохнуть хоть чуточку, потому что знаю – завтра меня ждет нелегкий день.
Но мысли о майоре не дают покоя. Да, тут уютно, комфортно, но это не наша с Тимофеем спальня. Это не наша кровать, и его самого тут нет.
Засыпаю ближе к утру, но долго спать не получается. Детские крики звенят в ушах.
– Господи, что происходит? – бормочу себе под нос, реально думая, что это какой-то сон. Но воспоминания вчерашнего дня заставляют рывком встать с кровати и прислушаться к посторонним голосам.
– Хватит бегать! Прекрати! Эй, ты! Ребенка отсюда уведи! – это мой новый папаша орет, как бешеный. О ком идет речь?
– Минуточку, я все сделаю. Она просто радуется…
– Заткни ее!
Мне кажется, или это голос Стеллы? А потом Дашкин плач.
В спешке натягиваю на себя кофточку и джинсы. Даже не умываюсь, выхожу из комнаты и буквально бегом спускаюсь вниз по лестнице.
Девушка брата ругает ребенка, а Дашка плачет. Отец стоит у окна, скрестив руки на груди. Вот гад! Да как можно так на малыша орать? И так спокойно смотрит, будто ему плевать на всех.
– Дашуль. Радость моя, – подхожу к дочке брата, оттолкнув прочь Стеллу, которая пялится на меня с открытым ртом, присаживаюсь на корточки и обнимаю малышку. – Не плачь, родная. Всё хорошо. Просто дедушка встал не с той ноги сегодня, поэтому и злой.
– Алиса! – ребенок бросается мне на шею, целует своими маленькими губами. – А я соскучилась!
– Я тоже, малыш.
– А ты ч-что тут делаешь? – запинаясь, спрашивает Стелла.
– Что? – пожимаю плечами, встав на ноги, беру за руку девочку и направляюсь к дивану. Сажусь, а Дашка рядом. – Где я должна быть, если не в доме родного отца?
– Заткнитесь обе! – рычит папаша. – Какого хрена из комнаты вышла?
Этот вопрос, я так понимаю, мне.
– Услышала голос племянницы, – снова пожимаю плечами, наклоняясь к девочке, вдыхаю клубничный аромат ее волос.
– Племянницы… – кривит рот. – Убери этого отпрыска отсюда! – приказывает девушке брата.
– А ты когда детей заводил, не думал, что у них тоже будут детишки? – сжимаю руки в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу.
Он только что не только Дашку обозвал, но и снова напомнил мне, что я тоже – отпрыск.
– Замолчи, – говорит Стелла, будто обо мне заботится.
Но я встаю на ноги и иду к окну, где стоит отец.
– А зачем мы тебе нужны были? Мог бы избавиться от нас в зародыше. Чего не избавился, а? Теперь не имеешь права называть наших…
– Заткнись, я сказал! – обрывает меня стальным тоном и врезает мне пощечину тыльной стороной ладони.
Не в силах удержать равновесие, я падаю, ударяясь лбом о рядом стоящую тумбочку.
– Дура набитая… – который раз слышу одни и те же слова от Рамиля.
Даже когда он молчит, его голос звенит в ушах.
Он протягивает мне лед, завернутый в марлю, чтобы я приложила ко лбу, но я упорно отказываюсь, потому что невыносимо больно. Не от раны, которую получила, а от того, что имею такого отца. И я не хочу никого видеть, ни с кем говорить. Хочу тишину и спокойствие. И, конечно же, скорее выбраться из этой клетки.
– Отстань.
– Прекрати! – цедит мужчина сквозь стиснутые зубы, наклоняясь ко мне очень близко. – Я тебе сказал, не высовывайся. Какого хрена, Алиса?
– Он на ребенка орал!
– Он на всех орет! Постоянно! Тебе какое дело? Ты забыла, из-за кого сюда попала? Забыла, из-за чего торчишь тут? Я считал тебя умной, а ты, оказывается, такая же глупая, как и все девчонки твоего возраста!
– Прекрати меня ругать! Кто ты такой вообще? – уставившись на мужчину, жду от него ответа, но он отстраняется, не сказав ни слова. – Ты мне никто.
– Дура набитая, – повторяет он. Открывает рот, чтобы еще что-то сказать, но дверь резко распахивается, и он замолкает, плотно сжимая челюсти.
– Рамиль, ты видел…
– Рамиль Николаевич, – перебивает Стеллу стальным тоном. – Я тебе не друг.
Стелла краснеет. Нервно сглатывает. Смотрит на меня. Я пожимаю плечами. Молодец, Рамиль. Только что мое уважение к нему возросло.
Даша заходит в комнату следом за своей мамой, а мне ее жаль точно так же, как и себя. Если мне не повезло с отцом, то ей еще и с матерью.
– Дашенька. Что же ты натворила?
Стелла, одетая в короткое платье, наклоняется так, что еще чуть-чуть, и мы с Рамилем увидим ее трусики. Чего она добивается?
Мужчина отворачивается, закатив глаза до потолка. Я вижу, как вздымается его грудь, и он что-то шепчет себе под нос – матерится в адрес легкомысленной дамочки.
– У меня дела есть, Алиса. Предупреждаю последний раз. Еще раз высунешь свою глупенькую голову наружу – я запру тебя в комнате на замок.
– Ага, – слегка улыбаясь, обнимаю Дашку и прошу ее выйти из комнаты вместе со своей мамочкой. Я хочу остаться одна.
А еще хочу услышать голос Тимофея.
– Поговорить надо, – скрестив руки на груди, говорит Стелла, при этом смотрит на меня так, будто я букашка какая-то. – Ты теперь его соблазнить решила?
– Дура, – усмехаюсь. – Пошла вон из моей комнаты! Или я тебя сама вышвырну. Дрянь недоделанная!
– Ты живой из этого дома не выйдешь, ты же это понимаешь?
– Ага. Понимаю. А еще я понимаю, что через пару минут ты даже из этой комнаты живой не выйдешь! – встав с кровати, подхожу вплотную и, буквально выталкиваю женщину наружу. – Пошла на хрен!
Хлопнув дверью перед ее носом, я запираю ее изнутри. Пошли все к черту! Ненавижу!
Возможно, со стороны я выгляжу истеричкой. Но я устала. Мечтаю о спокойной жизни. О работе с нормальной зарплатой, чтобы можно было по-человечески жить. Не нуждаться ни в чьей помощи. А еще мечтаю поговорить с майором. Обнять, поцеловать. Прижаться всем телом и не отпускать.
Мы сделали много ошибок, но потом вроде бы все снова складывалось, и именно в тот момент я решила снова все испортить. Дура набитая! Рамиль прав.