Представлю. И становится не по себе. К горлу подкатывает тошнота. Закрываю рот ладонью и сглатываю раз за разом. Папа… Будь он неладен!
– И чего ты добилась? – усмехается. – Чего ты добилась, Алиса?!
Телефон! Я оставила там телефон, в котором была запись! Запись, которая доказывала непричастность Тимофея к делу Вороновых – моего отца и брата. Там было видно лицо предателя, а я… Господи, мобильник остался там! Его точно найдут, когда начнут убирать дом! Че-е-ер-р-рт!
– Прости… – произношу искренне. – От меня одни проблемы.
На глаза наворачиваются слезы, и я всхлипываю, понимая, что действительно помочь Тимофею очистить свое имя не получилось. План провалился, а провалила его я! Будь я проклята!
– Так, всё. Прекращай. Терпеть не могу женские истерики.
– Сам, видимо, свою женщину круто обидел, – говорю сквозь слезы.
Не знаю, откуда такая мысль, но, кажется, я попала в точку, раз мужчина так реагирует – смотрит на меня с распахнутыми глазами, поджимая губы в тонкую линию.
– Я развожусь, – бросает холодно и встаёт со стула. – Изменила.
Я слишком эмоциональная, да. И могу ошибаться в людях. Но та девушка, которую я увидела рядом с Рамилем… Нет, она точно не такая. Не похожа на изменщицу.
– Мне кажется, ты сам в это не веришь.
Мужчина замирает на секунду, снова одаривает меня злобным взглядом. Протягивает огромную ладонь, и я сжимаю ее. Рамиль помогает встать, а потом жестом показывает направо.
– Иди прими душ. Там одежда есть женская. Свежая. Потом в кухню. Тебе нужно поесть.
– Спасибо, – шепчу, делаю шаг за шагом ватными ногами.
Мужчина проигнорировал мои слова. Значит, я права: он сам не верит в то, что жена ему изменила. А ещё мне кажется, что он сделал что-то ужасное и дико сожалеет об этом. Ладно. Не мое это дело. Своих проблем по горло.
Как только выйду из ванной, нужно попросить Рамиля, чтобы он позвонил майору. Я очень хочу услышать его голос. И надеюсь, Рамиль отпустит меня домой…
…Горячая вода смывает усталость последних дней. Меня жутко клонит в сон, но в то же время я очень хочу к Тимофею.
На одной из полок замечаю пакет. Рамиль сказал, чистая одежда. Действительно. Белое платье и нижнее белье. Новое!
Натягиваю всё на мокрое тело и выхожу. Не успеваю дойти до кухни, как звонит дверной звонок, и я вздрагиваю. Господи… Может, нас нашли люди отца?! Так быстро?!
Я прислушиваюсь к голосам и слышу лишь Рамиля.
– Без выходок… – а дальше не разбираю.
– Ты кто такой?.. – безумно любимый голос бьет по оголенным нервам.
Боже! Это действительно Тим? Это голос моего мужчины. Я не могу ошибиться, нет!
– Тим… – шепчу одними губами, увидев родное лицо и глаза медового цвета.
Моргаю несколько раз. Почему-то меня не отпускает мысль, что всё, что я вижу – это какое-то безумие, сумасшествие. Ну разве можно так?! Я думала, мы очень далеки друг от друга, но на самом деле протяни руку – достанешь. Вот он, стоит передо мной и смотрит на меня точно так же, как я на него – не веря своим глазам.
Почему-то я была уверена, что Рамиль не даст возможности так быстро встретиться с Тимофеем. Да и вообще не ждала от него понимания. Грубый и чересчур прямолинейный. Но я в нём ошиблась.
Гордин сам в недоумении. Значит, они с Рамилем не знакомы. Выходит, всё это план Тимура? Кхм… Интересно, однако. Думаю, Захаров сам появится с минуты на минуту.
Не знаю, чего мы ждём. А ведь я так мечтала об этой встрече, но не так её себе представляла. Сейчас мы оба смахиваем на памятники. Стоим смирно и смотрим друг на друга.
– Так. Я в магазин спущусь. Минут на пятнадцать, – Рамиль выходит, захлопывает за собой дверью.
Всего мгновение – и я оказываюсь прижата к стене. Тимофей крепко обнимает меня, жадно вдыхает запах волос. Целует каждый миллиметр моего лица, при этом не роняет ни слова. Абсолютная тишина.
Его руки везде: на талии, спине, плечах. Он гладит мой живот, не сводя от меня глаз медового цвета. В них беспокойство, боль, грусть и растерянность. Коктейль эмоций.
– Прости… – шепчет мне на ухо, изучая каждый позвонок пальцами. – Прости, малыш.
Я не отвечаю. Лишь обвиваю его шею руками и прижимаюсь плотнее, вдыхаю, наполняя лёгкие любимым терпким ароматом его парфюма. Я всё ещё не верю в происходящее. Всё это мне кажется приятным сном. Боюсь, что проснусь – и Тим исчезнет.
– Ты же действительно здесь? – отрываюсь от него и заглядываю в глаза. – Или это сон?
– Родная ты моя. Маленькая. – Подхватив меня на руки, несёт в гостиную и укладывает на диван. Сам садится рядом точно так же, как Рамиль. – Как ты себя чувствуешь? Нигде не болит?
Я мотаю головой. Сглатываю, глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Нет, это реальность. Он здесь. Передо мной. Живой и невредимый.
– Я соскучилась, Тимофей.
Снова сглатываю, чувствую горячую дорожку на щеках. Не могу сдержать эмоции и впервые за последние дни показываю свою слабость. Слезы текут по лицу ручьем, а Тим пальцами стирает их.
– Больше такого не повторится, слышишь? Никогда. Обещаю.
– Я тебе верю, – говорю еле слышно.
Мы столько всего натворили… Он меня обвинил, не выслушав. Потом понял свою ошибку, но ступила я. Из-за гребаной гордости ушла из дома, а потом узнала, что жизнь такая жестокая штука, что даже брату и отцу доверять нельзя. Они, мои родные люди – два подонка, готовы убивать ради своей выгоды. Денег, которые всё равно с собой в гроб унести не смогут. Не понимают, что жизнь редко зависит от бабок. Даже самый богатый человек может случайно или не очень умереть, и никакое состояние не поможет.
Вспоминаю отца, и мурашки по коже рассыпаются. Жуть! Лучше бы я его вообще не знала! Как мама могла с таким тираном связаться? Мотаю головой. Тема отца и брата меня напрягает, и я уже о них думать не хочу.
– Ты голодная? Заказать что-нибудь? – спрашивает Тим. Рассматривает мое лицо. – Сука! Били? Кто? – цедит сквозь стиснутые зубы.
– Тим, это пустяки. Я ничего не помню, честно говоря. Когда с тобой разговаривала – спалилась, – пожимаю плечами и нервно улыбаюсь. Кадык любимого дергается. Он нервничает, я вижу боль в его глазах. – А потом очнулась тут. Так понимаю, это квартира Рамиля.
Тимофей выдыхает. Сжимает мою ладонь, подносит к губам и целует внутреннюю сторону, царапая кожу бородой.
– Прости… – шепчет сотый раз. – Прости, Лис.
– Тим, прекрати. Всё позади, – тихо смеюсь я и встаю с дивана. – Не заставляй меня лежать, я устала лежать сутками. Ты понял где.
– Утром в больницу съездим. Хочу быть уверен, что с сыном всё отлично.
– С сыном? – мои брови ползут вверх. – С чего ты взял?
Майор задумчиво смотрит на меня. Мне кажется, он не знает что ответить.
– Лис, почему-то в голову сын пришел. Когда сможем узнать пол малыша? Нет, это не так неважно. Просто интересно.
Боже. Он так забавно выглядит. Нервничает. Глаза сверкают от счастья. Наклоняясь, целует мой живот, а я зарываюсь пальцами в его волосы.
– Тим…
– Да, родная.
– Тебе эта борода не очень… – морщусь слегка. Обхватываю его лицо руками и мягко целую в губы. – Не могу так нормально насладиться твоими поцелуями. Сбрить можешь?
– Ты только попроси, Лис. Попроси, и я даже звезду с неба достану.
Я улыбаюсь сквозь слезы. Глажу его лицо и не верю своим глазам. Он здесь. Совсем рядом. И я могу до него дотронуться.
– А Вера как? – спрашиваю дрогнувшим голосом. Черт знает, сколько всего она пережила из-за меня.
– Всё хорошо. Обо мне заботилась, пока тебя не было, – усмехается. – Лис, ты знаешь, как было хреново на душе все эти дни, а? Даже квартира клеткой казалась. Я там ни часу не провел после твоего побега.
– Почему? – я действительно удивляюсь. – Три-четыре дня всего…
– Словно бесконечность, – добавляет мой мужчина, и я не могу сдержать счастливую улыбку. – Лис, я хочу, чтобы ты забыла мои глупые выходки. Дашь мне шанс показать себя с другой стороны? Начнем всё сначала?
Он заправляет прядь моих влажных волос за ухо. Касается щеки костяшками пальцев. Прикрывает глаза на секунду и втягивает воздух в лёгкие. А потом наклоняется и снова обнимает. Целует в шею, иногда прикусывая кожу. Всасывает в рот мочку уха, вырывая стон с моего горла.
– Я еле сдерживаю себя, – признается Тим. – Клянусь, прямо здесь каждую частичку твоего тела расцеловал бы, но, боюсь, Рамиль появится.
– Ты постоянно голодный, – тихо смеюсь и отвожу взгляд.
Меня снова клонит в сон. Я зеваю, а майор усмехается.
– Давай. Тебе спать нужно. На завтра у нас много планов.
– У тебя планы, Тим. Я хочу просто побыть с тобой наедине и ни о чем не думать.
Тимофей смеётся. Заставляет меня лечь, а сам сидит рядом и поглаживает меня по голове. И делает это с такой нежностью и заботой, что глаза сами собой закрываются, и я засыпаю. А последнее, что слышу – тихий шепот любимого мужчины:
– Люблю тебя, Лисичка. Безумно люблю. Больше всего на свете.
Глава 32
Маленькая моя. Нежная. Безумно любимая Лисичка. Засыпает моментально, а я зубами скрежещу, всматриваясь на алое пятно на ее щеке. Сука, ударил сильно, аж опечатки пальцев остались. Найду того, кто это сделал, устрою ему ад. Никто не смеет мою девочку трогать, никто!
Сжимаю её руки, целую каждый кончик. Она не реагирует – устала. Жду, когда проснется, и поедем домой. Туда, где она хозяйка.
Я должен поблагодарить мужика. Обязан. Мое сокровище мне вернул, которое я чуть не потерял.
Челюсти сводит судорога – непроизвольно сжимаю их, представляя старшего Воронова. Сука! Как человек может так поступать со своими детьми? С частичкой себя? Видимо, они и нужны ему, чтобы их использовать.
Усмехаюсь, всматриваясь в лицо своей девочки. Её аккуратные пальцы подрагивают, пухлые губы приоткрываются. Черт! Меня уже окончательно уносит от мысли, что до нее никто и никогда не дотрагивался так, как я. Никто не был так близок, не вдыхал запах ее кожи. Не слышал, как она стонет, когда сливаешься с ней в одно целое. И я не меньше подонок, чем ее братишка, я едва не уничтожил все ее чувства ко мне. Будь на ее месте, например, Таня, ей было бы по одному месту. Она бы не обратила внимания на мои оскорбительные слова. Ради денег промолчала бы и не ушла, даже если бы я поднял бы на нее руку. Но Алиса не какая-нибудь левая баба. Она мое всё. Мое будущее. Частичка меня растет под её сердцем, и мы очень скоро станем семьёй. Очень скоро! И я сделаю всё, чтобы Алиса меня простила.