т на вопрос в целом, мы пришли к согласию, господа». Те, кто постарше, к этому времени так запутались, что понятия не имеют, о чем он говорит, а те, кто помоложе, питают благоговение к диалектическим талантам Карафа и опасаются ему противоречить. — Итак, все соглашаются с ним. Тогда Карафа красноречивым жестом достает свои часы и смотрит на них, давая нам понять, что пора заканчивать. — Лоренцо снова вытащил часы, утрируя многозначительный взгляд Фабрицио, и снова убрал. — А Карафа продолжает: «Мои поздравления, господа. Сегодня мы достигли удачного решения. Запишите это должным образом, Альфредо. Мы поступим так-то и так-то». — Лоренцо оглушительно захохотал, хлопая себя по ляжке и наблюдая за их реакцией. — Вот так, Челестина, — обратился он к жене. — Вот таков герцог Андрия.
Мария забыла о своем смущении. Как зачарованная, она слушала рассказ об общественной стороне жизни своего любовника. Он привел ее в восторг. Она чувствовала, что может гордиться Фабрицио. Это пробудило в ней яростное желание защищать его, а ради него — их тайну. Она ощутила прилив энергии в новой для нее роли его хранительницы. Она больше не станет краснеть и смущаться. Она смело примет вызов, который невольно бросили ей Пикколомини, и с честью выдержит испытание за сегодняшним ужином. Они никогда не узнают правду о том, что привело Фабрицио в Амальфо. Она поговорит с ним об этом сегодня днем. Поскольку Челестина заподозрила, что он встречается здесь с любовницей, опасно будет это отрицать, поскольку это может вызвать у нее еще большие подозрения. Если тема будет затронута — а это непременно случится благодаря тому, что Челестина начнет поддразнивать Фабрицио, — Фабрицио, в совершенстве владея искусством галантной беседы, может согласиться, что дело обстоит именно так, и тонко намекнуть относительно таинственной любовницы. Хотя им, наверно, удастся пережить ужин, сохранив свою тайну, случайная встреча Челестины с Фабрицио все же доставит им неприятности: теперь для Фабрицио слишком рискованно приходить к Марии ночью.
— Пожалуйста, не расстраивайся так, тетушка, — сказала Мария после того, как они с Антонией вернулись в свои комнаты. — Рано или поздно такое обязательно бы случилось — не в одном месте, так в другом.
— Я тебе скажу, что меня действительно огорчает, — ответила Антония. — Карло подозревает, что между тобой и Фабрицио что-то есть. Я это знаю.
Милая тетушка Антония, такая проницательная, такая легкомысленная, так преданно пекущаяся об интересах Марии. Как она противоречива! Мария была рада, что доверилась ей: она чувствовала себя более защищенной, хотя это и было нелепо. Мария не сказала ей о визите Карло в ее спальню с целью вновь овладеть ею. Она взяла руки тети в свои и сказала:
— Он не только подозревает. Он знает.
Антония серьезно взглянула на нее.
— Откуда он знает?
— Разве не ты сама сказала совсем недавно, что он замечает все? Он сделал определенные выводы из моего поведения в «Ла Сирена» — весьма тонкие выводы.
— И какова была его реакция? Он заставил тебя признаться?
— Карло использует окольные пути. Он предпочел меня изводить, и его приятно возбуждало, что он играет со мной, как кошка с птичкой.
— Приятно возбуждало?
— Мне бы не хотелось об этом говорить, тетя, — сказала Мария, махнув рукой.
— Ты рассказала об этом Фабрицио?
— Конечно, нет. Он бы почувствовал себя обязанным меня защитить, а что он может сделать? Все станет только хуже. Нет, Фабрицио не должно быть известно, что Карло про нас знает. Я не хочу, чтобы он волновался из-за этого. Я хочу, чтобы мы были счастливы, когда вместе, и не говорили ни о чем, кроме нас двоих. Что касается твоего вопроса о реакции Карло, то я понятия не имею. И у меня нет желания допытываться у него.
— Может быть, будет терпимым, как был мой муж и многие другие. Но Карло не потерпит, чтобы его жена стала объектом сплетен. Если под угрозой окажется его честь, ты погибла.
— Почему ты считаешь необходимым говорить мне то, что я сама прекрасно знаю? — Мария с раздраженным видом посмотрела на тетку и заметила боль в ее глазах. — О, прости меня, тетушка, я не хотела резко с тобой говорить, — извинилась она, поцеловав Антонию в щеку. — Порой я говорю, как Карло, я это знаю. Возможно, ты права насчет него, но, по твоим собственным словам, кто же может предсказать, как поступит Карло? Не бойся, тетушка. Мы с Фабрицио не станем объектом сплетен. Мы и виду не покажем, что между нами что-то есть, Я в этом более чем уверена. Ты должна выбросить из головы свои страхи, иначе будешь чувствовать себя неуютно, а очень важно, чтобы ты вела себя с Фабрицио так же, как до нашего романа. Расслабься и наслаждайся его обществом. Я знаю, ты втайне его обожаешь. — Тетка и племянница со смехом упали друг другу в объятия.
— Я знал Марию, когда был мальчиком. — Фабрицио развлекал очарованную Челестину рассказами о своих приключениях с Федериго, когда они скакали по лестнице в палаццо Карафа, дерясь на шпагах. Он не упомянул, что молился Марии, как ангелу. Челестина устроила ужин из свежих морепродуктов; атмосфера за столом была радостная и непринужденная. Козима хихикала при каждой фразе Фабрицио. Она не сводила с него глаз и была так поглощена им, что в рассеянности проглатывала все, что предлагал ей отец.
— Откройте нам истинную причину, по которой вы украсили своим присутствием нашу простую жизнь в Амальфе, — шутливым тоном сказала Челестина.
— Оставь нашего гостя в покое, — одернул ее Лоренцо. — Он сказал тебе, почему приехал сюда, и этого довольно. Он заслуживает каникул после последней парламентской сессии, которая была невыносимо скучной. Все эти разговоры о налогах и попытки угадать, что дальше сделает папа римский… Если они считают, что папская булла, которую они ждут…
— Никакой политики сегодня вечером, — перебила его Челестина.
— Почему же вас не интересует столь завораживающий предмет? — осведомился Фабрицио.
— Потому что он не только не завораживающий, но и ничуть не интересный. Да и в любом случае я могу обсуждать эту тему с Лоренцо когда угодно, но он так раздражается, что мне ясно: такие разговоры ни в коей мере не услаждают наши драгоценные часы на этой земле. Поскольку мы имеем редкое удовольствие находиться сегодня в вашем обществе, то именно вас я хотела бы обсудить. Скажите мне, мой загадочный кавалер, как вы проводите здесь свои дни?
— Точно так же, как во время нашей первой встречи. Как вы знаете, Андрия находится вдали от океана, а я всегда любил бывать возле моря. Вы каждый день проводите в его обществе, Челестина, поэтому вам не понять, как оно притягивает тех, кто живет вдали от него.
— Но ведь вы достаточно видите море в Неаполе.
— Море в Неаполе и море в Амальфи — совершенно разные вещи. Первое — сплошная торговля и толпа, второе — природа и созерцание.
— А что вы созерцаете, милый герцог?
Фабрицио положил подбородок на руку и подался к Челестине. Глаза его были серьезны.
— Я признаюсь, что сейчас поворотный момент в моей жизни. Это строго между нами, — сказал он конфиденциальным тоном.
— Конечно. — Глаза Челестины загорелись в ожидании откровений. Она теребила брошь с камеей у себя на груди.
— Моя жизнь в Андрии наскучила мне. Я подумываю о том, чтобы поселиться в каком-нибудь другом месте. Мои управляющие прекрасно справляются с имениями, и мне не нужно там присутствовать и руководить ими. В настоящее время Неаполитанское королевство не ведет войну и вряд ли это сделает в обозримом будущем, так что моя армия не нужна. И я могу в любое время обучить новых солдат, если возникнет такая необходимость. Вопрос в том, где же мне поселиться? В Неаполе? — Он пожал плечами. — Когда у меня там дела, я останавливаюсь в палаццо Карафа, что меня вполне устраивает, так что я не вижу необходимости что-то менять. Поэтому я думаю о том, чтобы приобрести виллу в каком-нибудь тихом месте у моря.
— Вы планируете поселиться в новой вилле вместе с женой?
— Моя жена очень любит Андрию. Это еще один вопрос, который я должен обдумать.
— Но она также любит вас.
— Простите меня, Челестина, но я не обсуждаю мою жену.
— Вы обдумываете, не поселиться ли вам в Амальфи, — с проницательным видом заметила Челестина.
— Возможно. Здесь очень красиво. Но меня также привлекают прибрежные районы на севере полуострова.
— Север, — произнесла она презрительно. — Для неаполитанца переехать на север — это очень серьезный шаг. Что же вас там привлекает?
— Этого я не могу сказать, — загадочно проговорил Фабрицио.
— Быть может, красивая женщина?
— Челестина! Хватит! — прорычал Лоренцо.
— Лично я в восторге от Феррары и Торино, — начала Антония и рассыпалась в похвалах этим городам и их обитателям.
Пока тетушка развлекала общество беседой на эту тему, Мария повернулась к Лоренцо. Очаровательно ему улыбнувшись, она спросила:
— Вы не считаете, что пришло время для помолвки Козимы?
— Она может выйти замуж, когда пожелает, — безразличным тоном ответил он.
Козима удивила всех, повернувшись к Марии и громко заявив:
— Да, я могу выйти замуж, когда захочу. Но я не могу выйти замуж за кого захочу, — и стукнула по столу. Она заговорила впервые за весь вечер.
— А за кого бы ты хотела выйти? — задала бестактный вопрос Антония. Козима закусила губу и уставилась в пустую тарелку. К досаде Лоренцо, Челестина объяснила:
— Весной наша дочь влюбилась, как это бывает с юными девушками, в весьма неподходящего молодого человека, жившего у нас в доме. В результате мы вынуждены были его удалить. Он забивал ее невинную головку разным романтическим вздором и внушил ей, что они с ним — Паоло и Франческа. Пожалуй, тут больше бы подошли Джованна д’Арагона и Антонио да Болонья. — Мария и Антония обменялись взглядами. — Разве неправда, Мария, что брак с человеком, который ниже тебя по положению, приводит только к трагедии?
— Так определенно кончилось у Джованны д’Арагона, — ответила Мария. — Тетушка Антония рассказывала мне о ней, когда я приезжала сюда ребенком, и она до сих пор не выходит у меня из головы.