Меня передёрнуло, и Джейме вновь усмехнулся.
— Ты умный мальчик, Ниро. Может, и придумаешь что-нибудь. Какая жалость, что едва ты сделаешь шаг к Церону, то вновь упадёшь перед ним на колени.
Братья коротко переглянулись. Теперь проклятие висело на Конте, но, даже умирая, Джейме не должен был об этом знать.
— Наложницы императора, — протянул Конте. — Что ж, устроим вечеринку.
Джейме снова согнуло в пароксизме кашля. Теперь он дышал редко и хрипло.
— Я хочу… получить… облегчение, — прошептал он. — Хочу жить. Хочу заснуть и проснуться.
— Самое странное, что я тоже хочу, чтобы ты заснул и проснулся, — горько усмехнулся Конте. — Кем бы ты ни был, ты всё ещё наш отец.
— А я бы хотел, чтобы твоя жена и наша мать были отомщены, — холодно промолвил Тень.
— И, по-моему, этот час уже настал.
— Ниро. — прошептал Джейме. — Конте. Как бы вы меня. ни ненавидели. я рад, что в эту минуту вы рядом со мной.
Конте взглянул на Тень, и тот молча сел рядом с братом. Оба смотрели на отца, и в их лицах не было ни триумфа, ни отчаяния. Лишь призрак глухой тоски — по тому Джейме Мореро, что мог бы быть.
— Когда-то мы засыпали под голос нашей матери, когда она читала нам вслух, — произнёс Конте. — Ты порой приходил на минуту-другую, стоял в дверях и смотрел на нас. Я ждал этих минут каждый день. Может быть, во имя них я сейчас прощаю тебя.
— А я прощаю тебя за то, что ты не сумел обернуться, Конте, — негромко сказал Тень. — Если тебе оно вообще нужно, моё прощение.
Уголки губ Конте чуть поднялись:
— Долго же ты ждал, упрямец.
Тень прищурился, глядя на Джейме.
— Когда ты ударил моего брата по голове, ты разрушил мою жизнь, — тихо сказал он. — Нет смысла прощать тебя за это или не прощать: ты всё равно не поймёшь. Но если бы не твоё предательство, я бы не стал тем, кем я стал. А проклинать или благодарить тебя за это.
Он встал.
— Время рассудит.
Джейме хрипло вздохнул.
— Пусть так, — прошептал он, закрывая глаза. — Моё время. вышло. Позаботься. о брате, Конте. И. помни. что я хотел. сделать твоего ребёнка. императором.
Пальцы его руки медленно разжались, и Джейме наконец замер.
— Всё, — проговорил Конте. — Я знаю, тебе тоже его жаль.
— Может быть.
Тень подошёл ко мне и обнял меня за плечи.
Пойдём, Дара-Закладка. До утра есть время.
Куда?
Тень не ответил. Он лишь взглянул в мои глаза, и всё стало ясно без слов.
Глава 22
Лестница, ведущая на третий этаж, совершенно не скрипела. За потёртыми деревянными ступенями ухаживали безупречно, а перила словно сами ложились в руку.
Тень бесшумно открыл передо мной дверь.
— Как странно, — произнесла я, шагая внутрь. — Я думала, что все эти годы в Рин Дредене ты наслаждался роскошью в каком-нибудь особняке, а ты жил…
— В обычных апартаментах прямо под крышей? — хмыкнул Тень. — Здесь куда уютнее. К тому же я никогда не любил армию шпионящих слуг во дворце.
— Охотно верю, — вырвалось у меня, пока Тень закрывал за мной дверь.
Комнаты Тени были словно отражением комнат Конте — изысканно убранные и в то же время простые. Полки, ломящиеся от книг, стол, заваленный дневниками и картами, коллекция оружия, где я узнала пару знакомых арбалетов из нашего убежища, — и небольшая кованая поленница возле камина, в котором Тень тут же развёл огонь.
Я разулась и присела на мягкий мех, постланный поверх густого ковра. Окно, выходящее на балкон, было приоткрыто, и лёгкие занавеси колыхал ветер.
— Ты голоден? — негромко спросила я.
— Хм? — Тень выпрямился, закончив подкладывать дрова в камин. — Считаешь, жертвоприношение разжигает аппетит?
— Думаю, если бы тот кинжал всё-таки достиг цели, аппетит мне бы отбило надолго, — серьёзно сказала я.
Тень едва заметно усмехнулся:
— Сейчас придумаю что-нибудь.
Он набросил серый неброский плащ, висящий у двери, натянул капюшон поглубже и исчез за дверью.
Я изумлённо приоткрыла рот ему вслед, представив грозного повелителя Рин Дредена, выпрашивающего еду у соседей. Но Тень вернулся уже через минуту с корзинкой в руке, разуваясь и небрежно сбрасывая и серый плащ, и свой собственный.
— Тебя ждали с едой наготове? — уточнила я.
— Мой добрый сосед всегда выставляет корзину с припасами в условленное место, -
рассеянно отозвался Тень, усаживаясь напротив меня. — Разумеется, он понятия не имеет, кто именно оставляет ему серебро каждый месяц. Кстати, надо распорядиться продолжить этот обычай. Вдруг пригодится?
Я невольно засмеялась.
— Не думала, что ты раньше жил так… скромно.
Тень обвёл задумчивым взглядом комнату:
— Мне это нравилось. Иллюзия свободы от Триумвирата. Даже час отдыха вдали от них был лучше, чем ничего.
— Жалеешь, что это время закончилось? — тихо спросила я. — Жизнь, где ты не был правителем?
Тень помолчал.
— Немного, — наконец сказал он. — И мне будет жаль, когда эта ночь закончится.
Он взглянул на меня с лёгкой насмешливой улыбкой:
— Но всё должно идти своим чередом, Дара-Закладка. Например, ужин.
Верный своим словам, Тень тут же достал из корзины восхитительно пахнущий свёрток с ломтями копчёного мяса, при виде которых у меня слюнки потекли. За мясом последовала ещё тёплая хрустящая булка, от которой я тут же оторвала руками длинную горбушку, горшочек с умопомрачительными грибами в густом соусе, покрытыми золотистой сырной корочкой, и прочие вкусности. Которые явно говорили о том, что с таинственным соседом ссориться не хотели, а вот угодить ему — очень даже. Впрочем, серебро тоже наверняка сыграло свою роль.
— Затишье и вкусная еда, — тихо сказала я, намазывая хлеб вкуснейшей овощной икрой. — Не верится, что…
— Что этот дом может сгинуть в огне уже следующей ночью, — кивнул Тень. — Утром я всё равно должен буду его покинуть. Правитель Рин Дредена не может быть предоставлен сам себе. Разве что, — холодная усмешка, — для недолгих визитов к человеческой любовнице.
— Представляю, как злорадствовали бы твои подданные, если бы эта человеческая любовница дала тебе от ворот поворот, — ввернула я, насмешливо глядя на него.
Глаза Тени сверкнули:
— Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь десерт.
— Десерт?
Тень проигнорировал вопрос. Но когда горшочек с грибами опустел и на блюде с ломтями мяса остался лишь последний ломоть, он отставил корзину с остатками припасов за поленницу и вернулся с горстью яблок и крошечным кувшином, содержимое которого поблёскивало смоляным золотом.
— Кленовый сироп, — поражённо проговорила я, протягивая к кувшинчику руку. — Откуда ты.
Тень легко шлёпнул меня по пальцам.
— Поливать им тебя я буду позже. А сейчас…
Я прижалась к его плечу, глядя, как он вырезает сердцевинки из яблок и заливает туда сироп. И заворожённо смотрела на огонь, пока Тень укладывал наш десерт в угли.
— В Подземье порой привозили яблоки, — заметил он, обнимая меня за плечи. — Но там не было живого огня.
— И всё же ты хочешь туда вернуться, — с горечью сказала я.
Тень коснулся моего подбородка, разворачивая моё лицо к себе.
— Не этой ночью.
— Ты почти принёс меня в жертву сегодня, — прошептала я. — Не представляешь, как мне было страшно.
— Думаешь, мне не было?
Наши взгляды встретились.
— Ты хотел этого, — негромко сказала я. — Хотел вонзить в меня кинжал.
— Тебе решать, — так же негромко ответил Тень, не отрывая от меня взгляда. — Довериться ли мне в том, что я никогда так не поступлю? Или проклинать меня за то, что я наполовину демон и искушение всегда будет кружить мне голову?
— Никогда не поступишь так со мной? — уточнила я. — Или вообще ни с кем?
Тень молчал.
— Ты не отвечаешь, — тихо сказала я.
— Потому что рядом ты и Конте, и мой брат дал мне слишком много, чтобы я. пренебрегал своей человечностью, — просто сказал Тень. — Он взял моё проклятие на себя — никто не делал для меня ничего подобного. Но я не преобразился целиком в ту ночь, Дара Незарис. Поэтому ответ на твой вопрос таков: я не знаю.
Я коснулась его руки, и наши пальцы сплелись, согретые теплом камина.
— Пока мы с Конте рядом, твоим ответом на любые жертвоприношения всегда будет «нет»,
— прошептала я. — Я уверена в этом.
Тень невесело улыбнулся:
— Тогда ты знаешь обо мне больше меня самого.
Я наклонилась вперёд, и мы прижались друг к другу лбами.
— Был ли я прав? — прошептал Тень. — Когда позволил Конте забрать у меня проклятие? Ты не представляешь, на что я его обрёк. Если Церон когда-нибудь его коснётся…
Он замолчал.
— И ещё, — с усилием добавил он, — это больно. Быть ему благодарным, хотя все эти годы я сваливал вину на него. А сейчас. сейчас я обязан ему всем, и ему плевать, что это разорвало мою гордость в клочья.
Я вспомнила слова, которые Тень сказал Конте. «Я этого не стою».
— Ему было плевать на твою гордость и упрямство, когда он спасал тебя, потому что он тебя любит, — прошептала я. — Это же так просто — любить. Ты много лет не верил, что для тебя это возможно. Но теперь я рядом.
Тень криво улыбнулся:
— Навсегда ли? Или только до того момента, как я уйду в Подземье за императорской короной?
— Сам знаешь ответ.
Тень хмыкнул:
— Сложно его не знать.
Я коснулась его щеки.
— Думать об этом сейчас бесполезно, — прошептала я. — Есть лишь я, ты и завтрашняя битва, в которой мы должны победить. И яблоки в камине, и эта ночь.
— И твоя разодранная одежда, которую давно пора бросить в огонь.
Я невольно фыркнула. А Тень молча стал расстёгивать мою рубашку.
— Сначала яблоки или мазь от ожогов? — негромко поинтересовался он.
Я покачала головой:
— Ожоги почти не болят. Утром.
— Тогда. — Тень сбросил с меня рубашку, под которой ничего не было, и обвёл взглядом обнажённую грудь. — Яблоки?
— Яблоки, — хрипло сказала я.