нности Северной Германии, Дании, Голландии, Англии оказались погребёнными под километровой толщей льда.
Откуда и почему возникли столь огромные ледяные панцири? Как перемещались ледники, пересекая впадины и возвышенности?
Докладчик утверждал: существовала и закончилась несколько тысячелетий назад особенная геологическая эпоха – ледниковый период. О его причинах ничего определённого сказать нельзя. Ясно только, что произошло похолодание или на всей Земле, или в северных широтах, что способствовало рождению и росту ледников.
Чем же не устраивает князя общепринятая теория плавающих льдин? Айсберги способны «перевозить» валуны по холодному морю, некогда заливавшему равнины Северного полушария. Песчаные гряды вполне могли накапливаться по берегам этого моря. Царапины на скалах – от действия айсбергов… Зачем выдумывать фантастический ледниковый покров? Есть известный принцип, называемый «бритвой Оккама»: не выдумывать излишних сущностей, отсекать их по рецепту средневекового философа Оккама.
Кропоткин упорно доказывал: плавучие льды не способны сделать то, что им приписывается. Валуны разносились бы ими хаотично, по прихоти воздушных и морских течений. А каменные глыбы передвинуты вполне закономерно – с севера на юг.
Подвёл итог известный геолог Николай Михайлович Барбот де Марни:
– Был ли ледяной покров или нет, но мы должны сознаться, господа, что всё, что мы до сих пор говорили о действии плавающих льдин, в действительности не подтверждается никакими исследованиями.
…Специалисты редко встречают благосклонно новые непривычные идеи. К тому же Кропоткин привёл лишь малую часть доказательств своей теории. Он и не рассчитывал на её быстрое признание. Надо было заявить о результатах своих исследований, дать учёным пищу для размышлений.
Он предпочёл сначала исполнить долг перед научным сообществом и лишь затем позаботиться о личной безопасности. Выходит, он был прежде всего исследователем, а не революционером.
Впрочем, и в науке он выдвигал революционные идеи.
Вернувшись после доклада домой, Кропоткин затопил печь, хотя все помещения были хорошо прогреты. Принялся спешно просматривать свои бумаги, уничтожая всё связанное с подпольной работой.
В сумерках, наспех собравшись, вышел по чёрной лестнице. У ворот стоял извозчик. Вскочив в дрожки, сказал: «На Невский». На многолюдном проспекте можно было уйти от слежки и добраться до явочной квартиры.
Около здания Думы их нагнала карета. В ней сидел один из знакомых ткачей, а рядом неизвестный господин. Ткач махал Кропоткину рукой, прося остановиться. Дрожки стали. Неизвестный господин быстро подошёл к Кропоткину:
– Господин Бородин, князь Кропоткин, я вас арестую.
Тотчас рядом возникли два жандарма.
…Допрос начался в четыре утра.
– Вы обвиняетесь, – торжественно произнёс прокурор, – в принадлежности к тайному обществу, имеющему целью свергнуть существующую форму правления, и в заговоре против священной особы его императорского величества. Признаёте ли вы себя виновным в этих преступлениях?
– До тех пор, покуда я не буду перед гласным судом, я не дам никакого ответа.
Прокурор обратился к секретарю:
– Запишите, не признаёт себя виновным. – Продолжил после паузы: – Знаете ли вы некоего Николая Чайковского?
– Если вы всё-таки желаете задавать мне вопросы, то так и пишите «нет» на все те, которые будете мне задавать.
– Вы будете иметь возможность обдумать своё поведение.
Тяжёлая тишина каменного каземата. Маленькое оконце под потолком, забранное толстой решёткой. Койка. Табурет.
Десять шагов из угла в угол. Пройти полтораста раз – верста. Каждый день две версты утром, две перед обедом, две после обеда и одна перед сном. Повороты медленные, чтобы не закружилась голова. Дважды в день гимнастика с тяжёлой табуреткой.
Он отказался от почётной должности в Географическом обществе, памятуя о революционной работе. В заточении мысли его занимал научный труд.
В Петропавловской крепости заключённым предоставлялись перо и бумага лишь по личному распоряжению царя. Старший брат Петра Александр, срочно вернувшийся в Петербург из-за границы, добился такого разрешения с помощью Академии наук.
Пётр Алексеевич исписывал своим мелким энергичным почерком страницу за страницей. Он не спешил с выводами. Наука требует доказательств и сомнений. Он детально описывал виденные в Скандинавии отложения древних ледников и сопоставлял их с теми, которые наблюдаются в более южных районах.
Днём в протопленном каземате было жарко, душно. Ночью по полу шёл поток холодного воздуха. Становились влажными стены, простыни, тонкое одеяло, борода. Начиналась «зубная боль» в суставах – сказывался ревматизм, нажитый в путешествиях по Сибири.
Кропоткин не терял самообладания. Непрерывно работал. Закончил первый том и передал брату. (Они обменивались крохотными записочками, обсуждая возможности побега.) Второй том продвигался медленнее.
Здоровье Петра продолжало ухудшаться. Превозмогая болезни и усталость, он продолжал работать. Появились признаки цинги, постоянно болел желудок. Сказывался и напряжённый умственный труд – при плохом освещении, в духоте и сырости.
Из остальных заключённых, вовсе лишённых работы, некоторые умерли в крепости, а несколько человек сошли с ума. Наука помогла ему выжить в тяжелейших условиях. Словно силой мысли узник разрушал каменные стены, преодолевая пространство и время.
Кропоткин писал научный труд увлечённо, яростно, как будто пробивая путь на свободу. Такой энтузиазм понятен. Ему открылась неведомая научная область. Он осваивал её как теоретик-первопроходец. Свою работу назвал «Исследования о ледниковом периоде». Созданная в каземате, она увидела свет в 1876 году. Он обосновал в ней ледниковую теорию – одну из важнейших в науках о Земле.
Нередко встречаются учёные, чрезмерно увлечённые собственными гипотезами. Пётр Кропоткин был не из их числа. Как анархист он отвергал посягательства на свободу человека. Как учёный – придерживался строгих научных правил, ограничивающих свободу исследователя. Например, обращал особое внимание на факты, которые на первый взгляд противоречили его теории.
Так, на острове Большой Тютерс в Финском заливе он видел у берега нагромождение внушительных глыб. Некоторые из них лежали на тростнике. Они были выброшены на берег недавно. По словам местных жителей, временами эти глыбы надвигаются на сушу под напором волн или плавучих льдов. Кропоткин согласился с таким объяснением. Да, подобные процессы происходят, однако они не объясняют множества других фактов.
Но как могли ледники заходить на многие сотни километров к югу от Скандинавии? Фантастика! Этого и вообразить невозможно. Лёд, как известно, твёрдое кристаллическое тело. Может ли он течь, словно жидкость или вязкое вещество?
Привычные для нас небольшие куски льда или даже глыбы подобны хрупким камням. А что будет, если накопятся целые холмы, горы льда?
Кропоткин обратился к трудам физиков, изучавших свойства льда. В лабораторных опытах образцы при определённом давлении трескались и рассыпались. Выходило, что в скоплениях льда толщиной 200–300 метров нижние слои будут раздавлены под тяжестью верхних.
Но ведь на Земле существуют ледники толщиной более километра. Неужели в лаборатории лёд ведёт себя не так, как в природе?
Кропоткин понял: всё дело в условиях опыта. Когда учёные быстро загружали лёд гирями, он вёл себя как хрупкое тело. Но под постоянной нагрузкой он способен течь, хотя и медленно.
Географы не сразу догадались о движении горных ледников. А местные жители давно знали: ледники то наступают, то сокращаются в размерах, подобно чудовищным драконам.
Однажды швейцарский исследователь Альп Бенедикт Соссюр уронил в ледниковую трещину походную лестницу. А через 44 года он обнаружил обломки своей лестницы у самого края ледника. Соссюр подсчитал, на сколько километров переместилась лестница за это время, и определил среднюю скорость течения ледника: 115 метров в год.
В августе 1820 года при подъёме на Монблан три альпиниста были сброшены снежной лавиной в глубокую ледниковую трещину. Тела их не нашли. Через двадцать лет после катастрофы гляциолог (исследователь ледников) Фарбс рассчитал, что тела погибших будут перенесены к краю ледника ещё через двадцать лет. Это научное предсказание сбылось в 1863 году.
Горные ледники подобны медленно текущим рекам. Есть у них быстрины и ледопады; несут они с собой массу твёрдого материала, порой крупные глыбы. По пути прорезают себе ложа в горных долинах, придавая им форму корыта.
Всё это было более или менее изучено в середине XIX века. Некоторые учёные даже высказали смелое предположение, что ледники покрывали огромные пространства в Северном полушарии. Но их выводы не были убедительно обоснованы и не пользовались популярностью.
В тюрьме Кропоткину было разрешено читать научные издания. Для обоснования ледниковой теории он освоил обширную литературу – помогло знание нескольких языков (английского, французского, немецкого, итальянского). Он быстро научился читать по-шведски и по-норвежски. Кроме того, прекрасно ориентировался в физико-математических науках. Это позволило ему, в частности, сделать важный вывод о свойствах льда:
«Нет никакого сомнения, что признание геологами полной пластичности льда со всеми её последствиями не только облегчит в высшей степени дальнейшее изучение ледникового периода, но составляет даже такой шаг, без которого это изучение не может стать на твёрдую научную почву».
Смелое воображение и надёжные знания позволили ему создать завершённую, убедительную и неожиданную даже для специалистов ледниковую теорию. Он доказал, что мощные толщи льда способны растекаться по равнине, преодолевать холмы и возвышенности, выпахивать глубокие пологие низины.