В Петербурге Степняк-Кравчинский ударом кинжала убил жандармского генерала Мезенцева. Вера Засулич, мстя за унижения политических заключённых, из револьвера ранила петербургского обер-полицмейстера генерала Трепова (суд присяжных оправдал её под ликование публики). В Киеве убили жандармского полковника, в Харькове – генерал-губернатора Дмитрия Кропоткина, двоюродного брата Петра Алексеевича.
Рабочий Гёдель, а затем доктор Нибелинг стреляли в германского императора. Испанский рабочий Олива Монкаси покушался на жизнь Альфонса XII. Повар Пассананте набросился с ножом на итальянского короля. На русского царя шла настоящая тайная охота. Она завершилась его убийством.
Террористы обострили политическую ситуацию в Европе. В ответ власти ужесточили репрессии, отказались от либеральных преобразований. В России был отстранён от руководства либерал канцлер Лорис-Меликов. Из революционных партий выгадали те, которые отрицали личный террор, но тайно готовили террор государственный.
Какие бы ни происходили события в мире, у каждого из нас есть своя обыденная жизнь. От неё невозможно отрешиться.
Вот и у Петра Кропоткина произошли события, для него необычайные. В возрасте тридцати шести лет он впервые влюбился сильно и всерьёз. Прежде ему казалась невозможной семейная жизнь: характер вспыльчивый, материальное положение ненадёжное, революционная работа опасна. Теперь чувства легко возобладали над доводами рассудка.
Любовь была взаимной. Софья Григорьевна Ананьева-Рабинович, приехавшая учиться из Томска в Швейцарию и встретившая здесь Кропоткина, в 1879 году стала его женой. Она была почти на двадцать лет моложе мужа, но это не помешало их долгой совместной счастливой жизни.
Тайная организация монархистов «Священная дружина», призванная осуществлять контрреволюционный террор, вынесла смертный приговор Петру Кропоткину. Его сочли виновным в гибели Александра II. Летом 1881 года для исполнения приговора в Швейцарию отбыл офицер, знавший князя в лицо.
Министр внутренних дел Лорис-Меликов сообщил о готовящемся покушении писателю Салтыкову-Щедрину, тот – идеологу народничества эмигранту Лаврову. От него Пётр Алексеевич узнал о смертельной опасности. Что предпринять?
Жили они на берегу Женевского озера в городке Тононе. Вечерами Софья возвращалась на поезде из Берна, где училась в университете. Пётр Алексеевич встречал её на вокзале. Они шли тёмными тихими улочками. Всё благоприятствовало покушению. Убийца мог иметь подручных, а Кропоткин был без оружия.
Он поступил так: передал женевскому корреспонденту газеты «Таймс» сведения о готовящемся покушении и имена его участников. А сам через газету сообщил, что в случае, если с ним что-то случится, эти сведения будут опубликованы в английской и швейцарской прессе.
«После этого я не думал о заговоре, – писал он. – Жена моя, однако, не так легко отнеслась к делу, точно так же, как и добрая хозяйка мадам Сансо, у которой мы нанимали в Тононе квартиру со столом. Она узнала о заговоре другим путём (через свою сестру, служившую няней в доме русского агента Мальшинского) и окружила меня трогательной заботой. Домик её находился за городом, и каждый раз, когда я отправлялся вечером в город, чтобы встретить жену на станции, мадам Сансо всегда находила предлог послать со мной своего мужа с фонарём».
Шпионы российского правительства продолжали надоедливо, как мухи, виться вокруг него. Но покушение не состоялось.
Пётр Алексеевич писал Лаврову: «Я работаю не менее 7 часов в сутки за письменным столом; я приучился рационально лечиться, т. е. каждый день либо вспахиваю наш огород, либо пилю дрова».
Некоторые группы анархистов по-прежнему стремились обострить политическую жизнь, нагнетать революционную ситуацию. Они произвели несколько боевых акций, в частности взрывы в Лионе. Власти во Франции и Швейцарии усилили репрессии против анархистов.
Кропоткина арестовали, судили в Лионе и вскоре перевели в центральную французскую тюрьму Клерво. Петицию о его освобождении подписали, среди прочих, философ Герберт Спенсер, английский поэт Суинберн, французский поэт, писатель и драматург Виктор Гюго. Историк и теолог Эрнест Ренан, автор знаменитой «Жизни Иисуса», предоставил в распоряжение Кропоткина книги из своей библиотеки.
После трёх лет заключения, в январе 1886 года, Кропоткин был освобождён и вскоре переехал в Англию.
Здесь он постарался на научных основах построить теорию анархизма, объединяющую жизнь общества и природы. Эта идея впервые привлекла его раньше, когда он прочёл некоторые работы основоположника анархизма Прудона и русского политэконома А. П. Щапова.
Щапов утверждал, что главные беды людей вызваны «бессилием человеческого разума в области экономии природы, всеобщим и совершенным незнанием её». Мысль верная. Человечество – малая часть окружающей природы и черпает из неё не только материальные богатства, но и знания.
С появлением государств возникло резкое неравенство в обществе и острые внутренние конфликты. В Древнем Риме была поговорка: «Человек человеку волк». (Натуралист отметит её ложность: волки – звери стайные, семейственные, общительные.) В XVII веке английский философ Гоббс доказывал: среди людей идёт борьба каждого против всех.
Появилось научное подтверждение этой идеи. Английский экономист священник Мальтус, изучая динамику населения и производства продуктов питания, выяснил: население растёт ускоренно, в геометрической прогрессии, а производство – медленней, в прогрессии арифметической. Значит, на душу населения должно приходиться всё меньше продукции. Результат: обострение борьбы за жизнь; отбор наиболее инициативных, ловких, сильных.
Теория подтвердила то, что и так было ясно: в мире бизнеса идёт беспощадная борьба за прибыль, погоня за личной выгодой и материальными ценностями. Под влиянием Мальтуса Чарлз Дарвин разработал теорию образования видов путём естественного отбора наиболее приспособленных в борьбе за существование.
Теоретически одна водоросль в благоприятных условиях за считаные дни или недели заселит всю поверхность земного шара. А природные ресурсы ограничены. Неизбежна борьба за них. Выживают победители в жизненной борьбе – самые приспособленные.
Дарвин понимал: не один отбор определяет развитие организмов, писал об этом. Но дарвинистов увлекла идея борьбы за жизнь. Томас Гексли прочёл в Оксфордском университете лекцию «Эволюция и нравственность», а в 1888 году опубликовал её в виде статьи «Борьба за существование: программа деятельности». Наука оправдывала жестокость по отношению к более слабым в борьбе за власть и жизнь.
Совесть подсказывала Кропоткину: что-то тут не так. Но разве ссылки на совесть имеют значение для научных идей? Требуются опровержения на фактах. И Кропоткин взялся за исследование с целью доказать, что лучшие качества живых организмов формируются не во взаимной борьбе и ненависти, а при взаимопомощи, единении, солидарности.
В древнеиндийском собрании изречений Будды «Дхаммападе» сказано: «Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она». То же утверждал в Древней Греции Сократ, в Китае – Лао-цзы, а в Иудее – Иисус Христос. Суть проста: зло не порождает добро, как тьма не рождает света.
Казалось бы – истина! Но можно ли её доказать на основе науки?
Кропоткин начал обдумывать «борьбу за существование» во французской тюрьме Клерво. Его удивили наблюдения за жизнью арестантов. Они находились в угнетающих и унижающих условиях. Тут бы должна ярко проявиться борьба за выживание. В тюрьмах нередко главенствуют самые злобные и сильные – наиболее приспособленные к выживанию в неволе.
Пётр Алексеевич утверждал: так происходит из-за искусственных условий, в которых находятся люди. Там, где жизнь людей делают бесчеловечной, царят законы злобы и взаимной ненависти.
Князь Кропоткин прекрасно ладил со своими сокамерниками: читал им лекции, проводил беседы, помогал изучать иностранные языки. (В тюрьме Клерво условия для арестантов были, по нашим нынешним понятиям, великолепными: им даже разрешалось покупать полбутылки красного вина в день.)
Обрадовала Кропоткина опубликованная в научном журнале в 1880 году статья «О законе взаимной помощи» петербургского профессора-зоолога Карла Фёдоровича Кесслера. «Взаимная помощь, – утверждал он, – такой же естественный закон, как и взаимная борьба; но для прогрессивного развития вида первая несравненно важней второй». Учёный не успел развить свою идею: он умер в следующем году.
Чарлз Дарвин в работе «Происхождение человека» писал о существовании у высших животных сочувствия и общественного инстинкта, любви, симпатии, взаимопомощи, стремления к общению. В этих инстинктах Дарвин видел предпосылки нравственности человека. Ещё раньше, в 1860 году, русский ботаник Андрей Николаевич Бекетов доказывал господство в живой природе гармонии взаимодействия и единства видов; борьба за существование в этом случае предполагалась как частность.
Какие силы определяют жизнь природы? Единство и гармония. В противном случае всё на свете распалось бы в хаосе; постоянная вражда и злоба содействовали бы взаимному истреблению организмов, а не процветанию на земле.
Наиболее приспособленные – простейшие создания. Микробы, одноклеточные водоросли живут на ледниках, в кипящих вулканических озёрах, в стратосфере и в толще земли на глубинах два-три километра при чудовищном давлении и высоких температурах. Ничего подобного не выдерживают высшие организмы.
Примитивные бактерии существуют миллиарды лет, почти не меняясь. А родственные нам виды за последние миллионы лет вымирали необычайно быстро. Из них сохранился только наш вид homo sapiens благодаря таким качествам, как смекалка, трудолюбие, взаимопомощь.
Если бы выживали наиболее приспособленные, то кроме бактерий и микробов, не возникли никакие другие. А среди людей издавна наиболее высоко ценились вовсе не самые свирепые, жадные, грубые и физически сильные особи.