Сергей вынужден был с ней согласиться. Ведь даже у анархистов батьки Махно никакой полной анархии не было. Напротив, их народный вождь сколько мог, столько и вводил дисциплину. Война требует жёсткой организации, строгого подчинения командирам. Тут некогда демократию разводить.
В своём дневнике Сергей записал: «При всём уважении к Кропоткину вынужден признать, что его теория анархии не прошла проверку практикой».
Петра Алексеевича он в Москве не застал: летом прошлого года Кропоткины отбыли в Дмитров. Говорили, что его туда сослали большевики за то, что он резко критиковал установившуюся диктатуру.
Сергей расхождение теории анархизма с практикой испытал на собственном опыте. Книга о Кропоткине застопорилась. Её не хотелось завершать столь трагичным для Петра Алексеевича финалом – крушением его иллюзий.
Безусловно, это человек достойнейший. Но в завершение его жизни стал явным роковой разрыв прекрасных мечтаний о свободе с жестокой действительностью. Почему так происходит? Почему замечательный человек, учёный, мыслитель, мужественный герой с чистыми помыслами и благородными целями терпит поражение?
Вспоминается горькое сетование пушкинского Сальери: «Все говорят, нет правды на земле. Но правды нет и выше».
Сергей не хотел утратить свою драгоценную веру в существование высшей правды. В этом он был похож на Петра Кропоткина. Должна же она когда-то восторжествовать!
Увы, судя по всему, в России торжество единой высшей правды откладывалось надолго. Ситуация в стране оставалась тревожной и неопределённой. Хотя на это вроде бы не обращали внимания власти во главе с Лениным. К немалому своему удивлению, Сергей отметил: не наведя порядок в своих владениях, большевики замахнулись на революцию в мировом масштабе. Свои суждения на этот счёт он высказал, по обыкновению, в статье.
Начало марта в Москве ознаменовалось событием, по замыслу организаторов, всемирного значения. Прошёл Первый конгресс Коммунистического интернационала.
Да простит меня читатель, но я хочу вспомнить то, что произошло в 1898 году. Это имеет прямое отношение к происходящему в России. Тогда в Париже появилась пророческая книга, которую мне вручил отец перед моим отъездом в Россию. Признаться, я предпочитал обращаться не к ней, а к Новому Завету. О той книге вспомнил недавно, вернувшись из южного города Екатеринославля в Москву, где оставались некоторые мои вещи.
Я имею в виду сугубо теоретическое, отчасти философское сочинение Густава Ле Бона «Психология социализма». Оно стало актуальным спустя два десятилетия. Могу лишь воскликнуть, обращаясь к её автору: господин Ле Бон, вы оказались пророком!
Возможно, кто-то из читателей знаком с этой книгой. Тем не менее позволю себе привести несколько суждений автора, подтверждением которых служит социалистическая революция в России.
«Несмотря на полное противоречие между принципами социализма и данными современной науки, он обладает огромной силой вследствие стремления его принять религиозную форму».
«За социальным разложением, порождённым торжеством социализма, неизбежно последовала бы ужасная анархия и общее разорение».
«Социалисты ненавидят современное общество, но ещё сильнее ненавидят друг друга».
«Рабство, нищета и цезаризм – вот неизбежные пропасти, куда ведут все социалистические пути».
«Социализм должен быть где-нибудь испытан, ибо только такой опыт исцелит народы от их химер».
«Логика и разум никогда не были настоящими руководителями народов. Неразумное всегда составляло один из самых могучих двигателей человечества».
Знакомство с материалами Первого конгресса Коммунистического интернационала показывает, насколько далеки от реальности люди, возглавившие социалистическую революцию в России. Лидер большевиков Владимир Ульянов-Ленин, открывая конгресс, заявил: «Международная мировая революция начинается и усиливается во всех странах». Неужели – во всех? Нет, конечно. Можно говорить лишь о странах, потерпевших поражение в мировой войне. Но там победила буржуазия, а не пролетарии.
Ленин сослался на то, что английское правительство готово признать Советы рабочих как экономические органы. Сделал вывод: «Советская система победила не только в отсталой России, но и… в самой старой капиталистической стране – в Англии».
О какой победе Советов в Англии, а также во Франции, Бельгии и многих других странах можно говорить? С разрешения правительств этих стран существуют профессиональные сообщества, но разве им принадлежит власть?
Оптимизм лидера большевиков вызывает оторопь. Или это слепая вера? Он утверждает: «В Америке, в самой сильной и самой молодой капиталистической стране, – громадное сочувствие рабочих масс к Советам. Лёд тронулся. Советы победили во всём мире».
О какой победе Советов во всём мире, можно говорить? Даже в России продолжается гражданская война. Почти все партии не против Советов рабочих; они существовали при Временном правительстве. За Советы – анархисты, эсеры, кадеты, но они против диктатуры большевиков. Вот главное противоречие, на мой взгляд.
6 марта в заключительной речи на конгрессе Владимир Ульянов-Ленин развил свою мысль: «Не только в восточноевропейских, но и в западноевропейских странах… – как, например, в Англии, – всё дальше и дальше распространяется движение в пользу Советов, и это движение есть не что иное, как движение с целью создания новой, пролетарской демократии, – оно самый значительный шаг вперёд к диктатуре пролетариата, к полной победе коммунизма».
Хотелось бы спросить: при чём тут диктатура пролетариата? Полностью сохраняется диктатура буржуазии, капитала, а в Англии даже нечто подобное монархии, пускай и декоративной. Пролетариат может, в принципе, захватить власть. Но для этого ему нужна революция и даже, как показал опыт России, гражданская война. Готовы ли рабочие Западной Европы и Америки к такой кровавой акции?
Странно, что этот умный политик, многие годы живший в странах Западной Европы, не обратил внимания на то, что там рабочий класс живёт не так, как в России. Американский писатель Джек Лондон в романе «Железная пята», хотя и отчасти фантастическом, более реалистично представил положение рабочего класса при власти олигархов.
Средний рабочий на Западе материально живёт как мелкий буржуа, и его главная задача – сохранить своё рабочее место и вынудить предпринимателя повысить заработную плату. Кто из них мечтает о диктатуре пролетариата? Думаю, весьма немногие.
Ульянов-Ленин под бурные аплодисменты завершил своё заключительное слово: «Пусть буржуазия всего мира продолжает неистовствовать, пусть она изгоняет, сажает в тюрьмы, даже убивает спартаковцев и большевиков – всё это ей больше не поможет. Это послужит лишь к просвещению масс, к освобождению их от старых буржуазно-демократических предрассудков и закалённости их в борьбе. Победа пролетарской революции во всём мире обеспечена. Грядёт основание международной Советской республики».
Обеспечена ли победа мировой революции? Вот в чём вопрос.
Видя то, что происходит в России, я не хотел бы этого в мировом масштабе – ужасную анархию и общее разорение.
У нас во Франции было немало революционных потрясений. Последнее из них – Парижская коммуна – было почти полвека назад. Оно стало отчасти следствием Франко-прусской войны и оставило слишком много трагических воспоминаний. Этот печальный опыт в значительно более крупном масштабе повторила Россия.
Мировая революция – иллюзия. Если большевики в реальности, а не на словах, сделают ставку на неё, их крах не заставит себя ждать. Надо навести порядок в своей стране, а не распространять хаос на другие страны. Надо предоставить трудящимся других стран положительный пример победы социализма и коммунизма в России. Пока такого примера нет, и он в ближайшем будущем не предвидится.
Мировая война стала детонатором революции в России, Германии. Были основания надеяться, что процесс распространится и дальше. Но война закончилась. Народам нужен мир. С этим лозунгом Ульянов-Ленин выступил, приехав из Швейцарии в Россию в апреле 1917 года. Теперь он призывает к мировому революционному катаклизму. Вряд ли это вдохновит рабочих стран-победителей.
Создание Коммунистического интернационала может вызвать ответную меру – Капиталистический интернационал, пусть даже и не заявленный столь громко. Тайные силы нередко действуют эффективней, чем явные.
Мне не хотелось бы выступать ни критиком, ни сторонником большевиков. Мне нравится сам факт солидарности рабочих всех стран. Хотелось бы только, чтобы эта солидарность была основана на добрых началах, исключающих кровавую гражданскую войну. Хотя я отдаю себе отчёт, что слишком часто благими пожеланиями вымощена дорога в ад.
Повторю высказывание Ле Бона: «Логика и разум никогда не были настоящими руководителями народов».
Перед возвращением в Париж Сергей хотел поехать в Дмитров и встретиться с Кропоткиным. Ему пришлось выдержать борьбу с самим собой. Образ Петра Алексеевича стал для него не только героическим, но и трагическим.
Безусловно, Кропоткин в своих действиях исходил из продуманной и выстраданной высокой идеи. Он отказался сотрудничать не только с Временным правительством, но и с большевиками, называющими себя коммунистами.
Идеалы у них были общими. Но для него построение коммунизма следовало начинать с разрушения государства, полной свободы рабочих как хозяев заводов и фабрик, а крестьян – как хозяев на своей земле.
Иначе – у большевиков. Они укрепляли государственную власть. Возродилась бюрократия. Иначе быть не могло. Установили военную диктатуру. И это тоже естественно в период активных военных действий.
У России была возможность стать буржуазной республикой. Но, как показала практика, изживающая себя феодальная система, вопреки учению Карла Маркса, легче переходит к социализму, чем укрепивший своё господство капитализм. По Джеку Лондону: олигархи не выпустят власть из своих цепких рук.