– Прости, что явился без приглашения, – сказал я, прежде чем Элеонора успела вымолвить хоть слово. – Возникла небольшая проблема с машиной. Не приютишь ли нас, пока не вернется Джек?
Я придерживался сухого, нейтрального тона, избегая малейшего сексуального подтекста, который обычно сквозил в наших с Элеонорой беседах.
– Можно войти?
– Конечно, Уильям, – ответила она, мгновенно сориентировавшись в ситуации. – Ты же знаешь: здесь тебе всегда рады.
– А это… моя приятельница, – сказал я. – Оливия, позволь представить тебе Элеонору. Дом принадлежит ей.
– Привет, – откликнулась Оливия, когда мы переступили порог. Она мимолетно взглянула на Элеонору, а затем обозрела гостиную, где несколько легкомысленно одетых девушек развлекали мужчину в дорогом костюме. – Что это за место? Бордель?
Элеонора выпрямилась во весь рост, и воспоминания о нашей последней ночи вновь нахлынули на меня. Моя Элеонора – обнаженная, с рассыпавшимися по плечам волосами и колом в воздетой руке… Она смерила Оливию взглядом и спокойно проговорила:
– Мы предпочитаем именовать это место мужским клубом. Но если вам по душе более низменные материи, то можете употребить название «дом удовольствий».
Теперь все внимание Оливии обратилось к Элеоноре.
– Или «дом боли», – прибавила Элеонора с легкой улыбкой. Я восхитился ее отвагой, сам не зная наверняка, пропустит ли Оливия этот выпад мимо ушей или прольется кровь.
Я встал между ними и наклонился к Элеоноре.
– Не могла бы ты организовать ужин для моей спутницы?
– Могла бы, – откликнулась Элеонора. Потом слегка ущипнула меня за ухо. – А мы собираемся закончить нашу собственную игру?
От этих слов по моему телу пробежала горячая волна. Я хотел ее и жаждал удовольствий, которые она могла мне дать.
– Нет, – выдавил я.
Элеонора откинула голову назад, чтобы глянуть мне в лицо. Я видел разочарование в ее глазах, и, хотя она никогда бы этого не признала, я знал, что ей больно.
– Почему? – спросила Элеонора. – Разве она…
– Оливия тут не причем, – уверил я.
Элеонора неотрывно смотрела мне в глаза, ища отблеск лжи. Бедная! Она и понятия не имела, как легко я мог бы солгать, если б хотел. Но не в этот раз. Сейчас я позволил ей увидеть правду.
– Идем со мной, – сказала она.
Следом за Элеонорой мы вошли в уютную гостиную.
– Подождите здесь. Мне нужно позвонить, – сказала она, а потом перевела взгляд на Оливию. – Кого предпочитаете? Мужчину или женщину?
Оливия облизала губы, которые набухали и теплели прямо на глазах. Она становилась хищником. Ни один человек не сумел бы устоять перед этим влажным, чувственным ртом, даже если бы поцелуй стоил ему жизни. Глядя на Оливию, я размышлял, произвел ли я такой же эффект на Элеонору, когда она впервые предложила мне свою кровь. Оливия протянула свою бледную руку к Элеоноре. Тонкие пальцы скользнули по обнаженной шее, по щеке, словно Оливия намеревалась притянуть Элеонору к себе и поцеловать. Потом она провела мягкой подушечкой большого пальца по ее губам.
– Мне нравятся красивые сучки вроде тебя, – промурлыкала Оливия, раздвигая губы Элеоноры. Я чувствовал, как та дрожит от прикосновений вампирши. Что ж, даже я не остался равнодушным; жажда была так сильна, что мне стало трудно дышать.
– Я понимаю, почему Уильям любит играть здесь, – продолжала Оливия.
Несколько секунд мы – все трое – стояли, словно прикованные к месту. Я не мог отделаться от ощущения чужого прикосновения. С трудом сглотнув слюну, я прокашлялся, борясь с желанием захлопнуть дверь и завалить обеих женщин на ковер. Потом Оливия неохотно отпустила Элеонору.
– Вообще-то мне нравится трахать свою добычу. Так что, пожалуй, пусть будет мужчина.
Элеонора коротко кивнула и исчезла за дверью.
Я считал эту юную вампиршу ребенком? Если так – Оливия доказала мне, что она уже большая девочка, как сказал бы Джек. Интересно, что бы он подумал, если бы увидел ее сейчас?
Вампирша рассмеялась и одарила меня игривым взглядом записной развратницы.
– Должно быть, ты хорошо ее ублажаешь. Она вся твоя. Я не ответил. Оливия подошла и потерлась об меня как кошка.
– Знаешь, я говорила, что не хочу есть, но теперь поняла, что просто умираю от голода. Хорошо бы твоей подружке поторопиться. – Она зазывно улыбнулась, ее рука скользнула вниз, принявшись ласкать меня. Мое тело мгновенно ответило на это прикосновение. – Иначе я возьму дело в собственные руки.
Я вернулся в гараж, раздумывая, как расскажу ребятам про Хью. По крайней мере он не имел родственников, которых следовало бы уведомить. Жена Хью умерла, и у него не было детей. Во всяком случае, он ничего не знал об их существовании.
Пассажирское сиденье «корвета» было забито упаковками пивных банок и пачками чипсов, которые я прихватил в супермаркете. Не то чтобы я планировал поминки, но понимал, что всем нам нужно восстановить силы.
Я зарулил в гараж и застал там всех «обычных». Руфес, Отис и Джерри играли в карты, а Ренье копался в коробке передач. Он, знавший меня лучше всех, немедленно сообразил, что у нас произошла какая-то чертовски серьезная неприятность.
– Что стряслось, босс? Ты нашел Хью? – осторожно спросил Ренье. Джерри и Руфес, которые, я уверен, не были людьми, подняли носы по ветру: их ноздри трепетали. Очевидно, они чуяли запах свежего трупа не хуже меня. Отис обеспокоенно осмотрелся по сторонам.
– Да, нашел. Но кое-кто отыскал его раньше нас. Кто-то очень плохой. Но мы с Уильямом его поймаем…
Я помедлил несколько секунд, чтобы смысл моих слов дошел до их сознания. Хью, старина Хью! Он чистил мелкие автомобильные детали, менял масло и занимался прочей подсобной работой. В мастерской его любили. Может, он и не блистал умом, зато был хорошим человеком и не задавал лишних вопросов – и не потому, что опасался своих странных приятелей. Просто по природе своей Хью был нелюбопытен. Я мог притащить сюда какого-нибудь бандита, нарезать его ломтиками и поджарить на вертеле, и Хью бровью бы не повел. Подобные люди достойны восхищения.
В конце концов я открыл багажник, и парни сгрудились вокруг него, глядя на своего товарища. Теперь глаза Хью были закрыты, и он казался на удивление умиротворенным.
– Как естественно он выглядит… Разве нет? – сказал Отис.
– Нет. С этакой дырой в глотке – не выглядит, – заметил Руфес.
– Ну, просто так люди говорят, – пробормотал Отис. Все помолчали немного. Потом заговорил Джерри:
– Вы ведь будете искать того парня, который убил его. Нужна помощь?
Жилистый и мускулистый, Джерри мог оказаться недурным подспорьем в бою. Отдавая дань уважения Хью, он снял свою бейсболку, и я вновь увидел его уши – более острые, чем положены представителю рода человеческого. Если дела пойдут совсем плохо, Джерри сумеет принести пользу. Но это не его война, и когда мы с Уильямом разыщем убийцу Хью и Элджера, может выясниться, что даже нам не под силу остановить его.
– Спасибо, но мы с Уильямом разберемся сами.
Руфес согнул указательные пальцы и приложил их к углам рта. Его способ говорить «вампир» – слово, которое никогда не произносилось вслух в моем присутствии. Лучше бродить вокруг да около, чем знать правду наверняка.
– Да, – сказал я. – Это наши дела.
Несколько секунд они хранили молчание, осознавая серьезность положения: в городе появился новый и злобный кровопийца. Со временем мне придется им все рассказать, но сейчас следовало позаботиться о Хью. Парни продолжали смотреть на его тело, словно собрались вокруг настоящего гроба в похоронном бюро, а я выгрузил на карточный стол пиво и чипсы. Каждый взял по банке. Я поднял свой «Будвайзер» и провозгласил:
– За Хью!
– За Хью, – откликнулись остальные. Мы вскрыли банки одновременно, и этот звук заменил нам похоронный ружейный салют.
Потом Отис сказал:
– Помните, еще до того, как Хью заколдовали, он однажды надрался и упал в сточную яму для бензина?
– Забудешь, пожалуй, – откликнулся я. – Мне пришлось оплачивать его лечение. Он себе почти все кости переломал. Даже челюсть.
– Это еще не самое худшее, – сказал Ренье. – Ведь потом бедолага несколько месяцев сидел дома в гипсовом корсете и слушал свою старуху. А она только и знала, что пилить его и долдонить, какой он тупица. А Хью даже ответить ей не мог, потому что челюсть тоже была в гипсе. Не мог встать и уйти. Должен был сидеть и слушать.
Руфес кивнул и проговорил:
– Он потом сказал, что едва не свихнулся.
Мы рассмеялись, и это было хорошо. Да, может быть, мы чувствовали себя немного виноватыми, но поступали как должно. Я был рядом со смертными и в плохие времена, и в хорошие. Их чувства были такими искренними, такими настоящими. Временами я забываю, что не такой, как они.
– Аккурат после этого жена и наложила заклятие, – припомнил Руфес. – Конечно, Хью пытался от него избавиться. Носил на шее медальон с гри-гри,[14] никогда не снимая. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Но все равно не решался пить.
– Да уж, – сказал Джерри. – Человек не может жить без кишок.
Вполне логичное рассуждение. Настолько, насколько вообще может рассуждать логически человек, опрокинувший несколько «Будов».
– Это факт, – мрачно согласился Руфес.
– И что мы будем с ним делать? – спросил Ренье.
– Думаю, возьмем экскаватор и похороним в «корейке», как Хью и хотел.
– Он любил свою машину, – кивнул Ренье.
– Короче, угробим отличный «шевроле», – заметил Джерри.
– У него «корейка», – поправил я.
– Там вся трансмиссия подыхает, – сказал Ренье.
– А, ну тогда ладно, – уступил Джерри и вскрыл новую банку.
Наша мастерская расположена в нескольких кварталах от жилых домов, так что звук работающего экскаватора никого не потревожил. На задах гаража мы вырыли яму размером с легковой автомобиль и опустили туда машину. Я усадил Хью за руль, придав ему непринужденную позу. Левая рука лежит на баранке, в правой, по настоянию Отиса, – банка холодного «Будвайзера». Думаю, мы сделали для него все, что было в наших силах.