Она расслабилась – мгновенно и полностью. А что еще надо после хорошего секса? Я придержал ее, ожидая, пока девушка переведет дыхание. А потом понял, что она вообще не дышит.
Что-то было не так. Чертовски не так…
– Шейри? Милая? – Я приподнялся и заглянул ей в лицо. Ее чудесные глаза цвета меда были широко распахнуты. По-прежнему яркие, теперь они стали пустыми и неподвижными. То, что с ней творилось, не очень-то походило на расслабленность после оргазма.
Это походило на смерть.
Я схватил Шейри за плечи и хорошенько встряхнул.
– Вернись! – умолял я. Мной овладела паника. Что же делать? Я схватил голову Шейри и повернул к себе, зажал нос и сделал искусственное дыхание рот в рот. Никакого эффекта. Массаж сердца? Я несколько раз нажал ладоням на грудь девушки, и лишь потом опомнился. Что я творю? У вампиров не бьется сердце, и массаж их не оживляет. А что оживляет вампиров? Я готов был отдать свои жизненные силы Шейри прямо сейчас, да вот только не представлял, как такое сделать.
Я стоял над ней, вцепившись руками в волосы и мучительно размышляя. Этого не может быть! Пять минут назад она была счастлива и полна жизни. Теперь же ее кожа снова становилась сухой, щеки посерели, тело снова умирало. Как же так? Ведь смерть настигает нас только один раз.
И где дьявол носит Уильяма, когда он мне так нужен? Что он там говорил? Все внятные мысли разом куда-то подевались. Да и что толку вспоминать? Даже если я соображу, где напортачил, это не обратит время вспять. И, как обычно, когда дела идут хуже некуда и надо шевелить мозгами, мне в голову полезла всякая чепуха. Я подумал об этой старой книге, «Волшебник страны Оз». Она не была «едва мертва». Она была по-настоящему, категорически мертва.
Я опустился на колени и завыл от гнева и боли. Во имя ада, что я наделал? Пару дней назад эта прелестная юная женщина жила полной, яркой жизнью. А теперь из-за пары злых кровососов она умерла и гнила у меня на глазах. Я убил невинного человека, не заслужившего смерти. Вот теперь я стал истинным, настоящим вампиром. Можете меня поздравить.
Я внезапно заметил, что плачу, утирая глаза кулаками. Не знаю, не помню, когда мне доводилось плакать последний раз. И почему я плакал? О Шейри? Или потому, что спустя полторы сотни лет реальность наконец-то обрушилась на меня?
Я – чудовище.
Краем глаза я заметил, что в подвал кто-то вошел.
– Джек! Я слышала, как ты кричал. Что случилось? – Ко мне спешила взволнованная Мелафия.
– Она умерла! Ты можешь что-нибудь сделать? Песнопение или заклинание? Или… что-нибудь?..
Мелафия подошла к телу, коснулась пальцами шеи девушки и заглянула в ее глаза. Потом аккуратно положила ладонь на веки Шейри и закрыла их.
– Нет, Джек. Я ничего не сумела бы сделать, даже если бы пришла раньше.
Жрица вуду подошла и положила свои мягкие золотистые руки мне на щеки. Я знал Мелафию с ночи ее рождения, помогал растить ее. Никого из нас не волновала моя нагота, но все же я поднял с пола джинсы и натянул их на себя.
– Что я сделал не так? Почему она умерла?
Мелафия села подле меня и обняла за плечи.
– Такое иногда случается. Вряд ли кто-то знает, почему именно. Многие люди умирают в процессе трансформации. И мужчины, и женщины, но женщины чаще. Ты не сделал никакой ошибки, поверь. Я понимаю, как тебе тяжело, но не вини себя.
Я прижался своей небритой Щекой к ее щеке – гладкой и нежной. Мелафия знала все о таинственных сумрачных пространствах, пролегающих между жизнью и смертью. Она была сведуща в магии, разбиралась в таких вещах, о которых люди даже не подозревали. Знания и сила, доступные лишь божественным существам, принадлежали ей по праву рождения. Жрица была мудра не по годам.
Я опустил глаза, взглянув на руку Мелафии, гладившую мою ладонь. Слеза упала на ее гладкую кожу. Она была розоватой от той крови, которая оживляет мое тело, и я почувствовал отвращение при мысли, что слеза коснулась Мелафии. Впервые я стыдился самого себя.
Я опустил голову и вытер глаза. Подумать только, в краткие моменты экстаза я имел глупость мечтать о другом существе, похожем на меня. Существе, которое я мог бы назвать своим. Ты идиот, Джек Макшейн.
– Не плачь, прошу тебя. Все пройдет. – Мелафия снова погладила меня по лицу и поцеловала в щеку. Я чувствовал запах ее чистой, ничем не замутненной человечности – и отстранился, чтобы не запачкать собой.
– Что ты делаешь здесь в такой час? – сипло спросил я.
– Беспокоилась за вас с Уильямом. Ридрека до сих пор не обнаружили, и Оливия куда-то ушла. Так что решила тебя проведать.
– А где Рени? Разве ей не пора спать?
– Она наверху с Рейей и Дейлодом, делает уроки. С ней все в порядке.
Мне снова стало стыдно при мысли о том, что я только что занимался безудержным, бурным сексом под одной крышей с маленькой дочкой Мелафии. Щемящая нежность к этим двоим сдавила мне сердце, и по лицу снова покатились слезы. Однажды я потеряю их, как потерял мать Мелафии, ее бабушку и прабабушку. Со всеми своими знаниями и мудростью они не были, подобно мне, бессмертными. Я знал всех женщин в роду Мелафии с того момента, как началось мое вампирское существование, держал их на руках, когда они приходили в мир, и стоял рядом с плачущим Уильямом, когда они умирали на руках у него. Эти женщины были нашей семьей, и все же они никогда не станут подобными мне, а я – похожим на них.
– Ты должна отвести Рени домой и уложить спать. Со мной все нормально.
– Я не оставлю тебя одного. Кроме того, мне надо кое-что сделать. – Мелафия кивнула на тело. – Для нее.
– О чем ты?
– Сложно объяснить. Нужно провести ритуал. Произнести заклинания над бедной девочкой, чтобы духи, которые у вас тут шныряют повсюду, не забрались в ее тело.
– Здесь никого нет, иначе я бы почувствовал.
– А не было ли тут духа по имени Джек Дэниелс? – Мелафия потрепала меня по голове.
– Очень смешно… Я говорю о призраках и привидениях. И всяких сущностях, которые стращают людей по ночам.
– Пугают людей по ночам. – А, какая разница.
– Я знаю, что ты чуешь мертвых, но все же мне нужно произнести заклинания. Это самое малое, что мы можем для нее сделать.
– Самое малое и единственное, – пробормотал я. – Могу я чем-то помочь?
– Положи Шейри в этот пустой гроб. Кто знает, когда вернется Оливия? Если она явится, мы добудем ей другой. А больше ты ничем не поможешь. Я иду наверх. Нужно взять кое-какие книги и приготовить эликсиры. Потом я вернусь и позабочусь о Шейри.
– А Уильям ушел искать Оливию? – Я натянул джинсы и аккуратно положил девушку в гроб.
Мелафия сложила руки Шейри на груди и сотворила крестное знамение. Я отвернулся, когда она закрывала крышку.
– Да. Он оставил мне записку… Еще надо приготовить кое-что для банкета. Уильям оставил указания и тебе.
– И какие же? – Мелафия отлично знала, как я ненавидел эти чертовы вечеринки своего босса. А в особенности – их организацию.
– Тебе не понравится.
– Не сомневаюсь. – Я поднял с пола лохмотья, некогда бывшие моей рубашкой, осмотрел их и решил, что это уже не лечится. Убитая рубашка отправилась в мусорную корзину. – Итак? Что он сказал?
– Сказал, чтобы ты бросил напиваться и помог ему с подготовкой банкета.
– Вот дерьмо! Можно подумать, мне больше нечем заняться.
– Это не самое худшее.
– О, нет!
– Он хочет, чтобы ты занял там место хозяина. Голова снова загудела.
– Какого черта? Почему?.. – Если уж вампиры подвержены похмелью, то они могли бы, подобно людям, спасаться аспирином. Или сексом. Куда там! Нет в мире справедливости.
– Уильям сказал, что важные дела требуют его присутствия в другом месте.
– Футы нуты. Чем он думал, а? Я не могу пойти на эту вечеринку! Я не могу стать Уильямом! У меня нет приличного костюма, я не помню все эти великосветские титулы, я не умею вести дурацкие разговоры ни о чем. Даже ругнуться толком нельзя. Это будет кошмар! А еще там будут вампиры со всей Америки. Что мне с ними делать? До сих пор меня никуда не приглашали, я не умею общаться с вампирами, ничего не знаю о вампирской жизни. Я буду там белой вороной… или черной овцой. Совершенно чужим на этом празднике жизни.
– Послушай, я приду туда и помогу тебе. Но сейчас у нас есть, и другие проблемы, поважнее. Думается мне, я знаю, почему Уильям хочет отправить тебя на этот прием. Он боится, что не сумеет отделаться от Ридрека. А ему еще предстоит разыскать Оливию!
Внезапно я осознал, насколько сильно Мелафия взволнована.
Беспокойство за Уильяма было новым ощущением для нас обоих. До сих пор никто – то есть вообще никто – не представлял для него угрозы. Он был царем джунглей. Всемогущим и пуленепробиваемым. Теперь же, как мрачно подумал я, все разительно изменилось.
Настала моя очередь утешать Мелафию. Я нежно приобнял ее за плечи.
– Не волнуйся. Сейчас пойду и разыщу босса. Вдвоем мы сделаем того парня, точно тебе говорю. Вот увидишь, все будет хорошо.
– Ты никуда не пойдешь. Тебе и так уже досталось, и ты провел без сна почти весь день. Нужно отдохнуть, Джек, так кто полезай в свой гроб и сиди там, пока не вернется Уильям. Сам подумай: ты даже не представляешь, где его искать. Не так ли?
Я начал было протестовать, но понял, что Мелафия права. Найти Уильяма будет не проще, чем мелкую рыбешку в реке Саванна. Вдобавок я действительно чувствовал себя странно. Хорошо, но странно.
– Ты права, моя милая. Как обычно. – Я прижал Мелафию к груди. Пушистые волосы щекотали мой подбородок. Я отпустил ее и подергал один из упругих завитков, который жрица отобрала у меня в притворном возмущении. – Что бы мы без тебя делали?
– Вот именно. Я отправлю Рейю охранять вашу компанию, так что ты будешь не один. Уильям заглянет к тебе, когда вернется. А теперь забирайся в ящик. К тому времени, как я все приготовлю и вернусь, уже будешь видеть десятый сон.
– Слушаюсь, шеф. Поцелуй от меня Рени.
– Обязательно. Когда все уладится, я приведу ее к вам на уик-энд. Сможем все вместе сходить в кино на вечерний сеанс или еще куда-нибудь.